Инна Соболева - Принцессы немецкие – судьбы русские
Вообще, Константин Павлович – персона загадочная.
Вернемся к письмам герцогини Кобургской к супругу: «Сейчас только вышли от меня оба великих князя. Что они за милые молодые люди! Как счастлив Александр счастьем брата… Безгранична и доверенность младшего брата к старшему, и по летам, и по мысли. Нечасто можно встретить такую сердечную нежность, какова между этими братьями… Юлия будет очень счастлива в этом семействе…»
«Привязанность братьев друг к другу замечательна. Константин говорит мне: „Не знаю, может ли брат обойтись без меня, а я жить не могу без Александра“. Вчера Александр спрашивал меня, довольна ли я его братом: „Он немного легкомыслен, но так добр!“ Они, кажется, дополняют друг друга своим различием в характерах. Чего нельзя ожидать со временем от этих молодых людей! Императрица следит за ними с восторгом. Оба они чрезвычайно привязаны к дому и оба, особливо младший, ненавидят придворных. В разговоре со мной Константин с необыкновенным одушевлением высказывал презрение свое к людям, которые гонятся за милостями высочайших особ, и выражал свое опасение, как бы брат его не подчинился влиянию этих людей. Будберг улыбнулся и сказал: „Они достанут и вас, Ваше Высочество“… Тут начались уверения, что этого никогда не будет… Когда со стороны Будберга было еще несколько замечаний, великий князь прибавил: „Правда, что я молод и неопытен; но найдется же честный человек, кто мне приготовит оружие“… За столом паж хотел служить ему, но великий князь сказал с величайшей учтивостью: „Прошу вас, сударь, не беспокоиться: мне неприятно думать, что дворянин, который будет мне после товарищем, стоит у меня за столом. Не правда ли, мы будем служить вместе?“ На лице молодого пажа, казалось, можно было прочесть: вся жизнь моя готова вам на службу… Я могу спокойно оставить здесь Юлию. Здесь об ней позаботятся, как лучше желать нельзя». И заботились. Но – недолго. Пока жива была Екатерина…
Почему впечатления умной, знающей жизнь женщины оказались обманчивы? Трудно поверить, что 16-летний юнец сознательно и умело вводил ее в заблуждение. В нем, несомненно, были заложены прекрасные качества. Почему развились не они, а другие? Теперь вряд ли удастся это понять. При всем сочувствии к Анне Федоровне все-таки трудно поверить слухам, что Константин был таким уж чудовищем. Потому что кроме слухов есть свидетельства совсем иного рода. Константина любил и, что еще важнее, – уважал сам Александр Васильевич Суворов. За редкую отвагу, за заботливое отношение к солдатам. Михаил Андреевич Милорадович, один из самых ярких полководцев того времени, высоко оценивал и храбрость великого князя, и его благородство по отношению к противнику. А солдаты? Вряд ли они вышли бы на Сенатскую площадь ради никому не понятной конституции. Они подставляли головы под пули ради своего любимого командира, у которого, как им объяснили, брат, не нюхавший пороха, хочет отнять корону.
Константин определенно был человеком трудным. Но что развело его с Анной, мы, наверное, никогда не узнаем. Король Леопольд написал, что Мария Федоровна ссорила своих сыновей с их женами, чтобы сохранить над сыновьями свою исключительную власть. Как ссорила? Об этом в записках деликатного бельгийского монарха – ни слова. Что она делала, чтобы разлучить Александра и Елизавету, в общих чертах известно (об этом чуть дальше). Какие средства нашла для борьбы с Анной, вряд ли уже удастся узнать. Но в том, что нашла, сомневаться не приходится.
После смерти Екатерины «хозяйкой в доме» остается Мария Федоровна. Наконец-то она все может устроить по-своему! Елизавета пишет матери:
Как тяжело начинается новый порядок жизни! Вы не можете себе представить, какая сделалась ужасная пустота, до какой степени все (кроме их величеств) поддались унынию и горести. Меня оскорбило то, что государь почти не выражал скорби по кончине матери.
Невестки вынуждены подчиняться строгому регламенту, принятому при дворе Марии Федоровны:
Надо вечно сгибаться под гнетом… по мнению императрицы, было бы преступлением дать нам хотя бы один день подышать свободно. Ей нужно, чтобы здесь всегда был «дух двора»… сегодня после спектакля в парке будет празднество. Все это прекрасно, великолепно, но скучно до смерти.
Кроме того, Елизавету лишили единственной возможности быть откровенной: ее переписку с матерью было приказано перлюстрировать. Пришлось писать невидимыми чернилами. Но и это не остановило любопытную Марию Федоровну. Она как раз предпринимала усилия, чтобы выдать свою дочь Александру за молодого шведского короля Густава IV (на этот раз в полном согласии со свекровью). Будучи дамой самоуверенной, считала, что добилась успеха, более того, что король в восторге от оказанной ему чести. И вдруг становится известно, что шведской королевой станет младшая сестра Елизаветы, Фредерика Баденская. Мария Федоровна была не в состоянии понять, что король просто влюбился в красавицу Фредерику (кстати, этот брак будет на редкость счастливым). Она обвиняет Елизавету в том, что именно та тайно подготовила помолвку своей сестры, исступленно кричит невестке: «Вы ведете себя недостойно по отношению ко мне. Вы предоставляете мне узнать из газет про обиду, которую наносят моей бедной Александрине! Это положительно низко!… Вы знали об этом и не предупредили меня!» Слова невестки, что она ничего заранее не знала о помолвке, вызывают только новую вспышку гнева. Свекровь так и не поверит Елизавете. И не простит. Попрекать будет постоянно: «Вы загордились и не хотите целовать у меня руку, потому что ваша сестра стала королевой!» Что было возразить на такое вздорное обвинение? Приходилось терпеть.
Хотя ходили слухи, что Елизавета действительно виновата, но не в тайных интригах. Просто, потрясенный необыкновенной красотой супруги великого князя Александра, Густав влюбился, как мальчишка. Чувство это было абсолютно безнадежным. Пытаясь утешить человека, который был ей симпатичен, Елизавета показала ему портрет Фредерики. Она была очень похожа на старшую сестру…
Как ни странно, именно это, самое мрачное по внешним обстоятельствам, время стало самым счастливым в отношениях между Елизаветой и Александром. В мае 1798 года Елизавета родила дочь. Назвали девочку Марией. В честь бабушки. Александр настоял? Или юная мать попыталась наладить отношения со свекровью?
О том, что случилось вскоре, рассказала графиня Варвара Головина:
В Павловске императрица приказала Елисавете прислать ребенка ей, хотя девочке было всего три месяца, а от дома великого князя до дворца было довольно далеко. Пришлось повиноваться, и потом, когда девочку привезли обратно, великая княгиня узнала от дам, сопровождавших ребенка, что Мария Федоровна носила его к государю. Нисколько не подозревая грозы, собравшейся над ее головой, Елисавета была благодарна государыне, считая это просто желанием приучить государя к внучке. Она жестоко ошиблась и скоро убедилась в этом…
Граф Ростопчин и Кушелев находились рядом с кабинетом государя, когда мимо них прошла императрица с маленькой великой княжной на руках. Она сказала им: «Не правда ли, какой прелестный ребенок?» — и прошла в кабинет государя.
Через четверть часа она вышла оттуда скорым шагом, а затем Кутайсов от имени государя позвал Ростопчина в кабинет, говоря ему по-русски: «Господи, и зачем только эта несчастная женщина ходит расстраивать его своими сплетнями!» Ростопчин вошел к государю и застал его в состоянии полного бешенства: «Идите, сударь, и немедленно напишите приказ о ссылке Чарторийского в Сибирский полк. Жена сейчас раскрыла мне глаза на мнимого ребенка моего сына!»… Императрица обратила внимание императора на то, что великая княжна была темноволосой, в то время как Александр и Елисавета были блондинами.
Темноволосым был Адам Чарторийский, за что и поплатился. Правда, Федор Васильевич Ростопчин, человек не робкого десятка, отказался писать приказ, защищая честь великой княгини. Благодаря заступничеству графа Чарторийский оказался не в Сибири, а при дворе короля Сардинии в качестве российского посланника.
Отступление о мнимом возлюбленном
Слухи о том, что у великой княгини роман с лучшим другом мужа, были весьма упорны и не смолкали несколько лет. Ничего удивительного: ни он, ни она не скрывали, что их связывают особые отношения. Он поклонялся ей. Она им восхищалась. И не считала нужным это скрывать. Ведь ничего преступного в ее восхищении не было. С ним было так интересно разговаривать! Он так много знал! Столько успел повидать! Жил в Германии, в Англии, во Франции, сражался под знаменами Костюшко, был знаком с Вилландом, Гердером, с самим Гете. А как он умел рассказывать!
Они проводили вместе много времени. Александр ничего против не имел, у него и в мыслях не было ревновать жену. Зато окружение… Грязные слухи ползли по дворцу. Мария Федоровна ими воспользовалась. Знала: заронить подозрение в голову Павла ничего не стоит. И он накажет тех, кого посчитает виновными. Потом одумается, но дело будет уже сделано. И она не просчиталась: Адам Чарторийский был выслан из Петербурга.
