Эндрю Синклер - Меч и Грааль

Искусство навигации и кораблестроения в XIV веке претерпело существенные изменения. Искусство судовождения по окруженному землей Средиземному морю требовалось приспособить для путешествий по Атлантическому океану. К началу века венецианские моряки уже располагали мореходным компасом и лоциями, основанными на предположительных оценках расстояний, навигационными картами, песочными часами и таблицами для вычисления расстояния в море, на смену которой пришла современная таблица траверсов. Плавание по Средиземному морю представляло собой систему счисления пути, основанную на математике. Отсутствие приливов, глубоких впадин и крутых береговых линий делало такой метод надежным. Однако он не подходил для Атлантики, где очень важным было знание приливов и отливов, а изменения магнитного склонения на компасном пеленге не имели большого значения в долгих океанских путешествиях, в частности, на запад, в полярные широты.

Самое раннее упоминание о морском компасе относится к XII веку, когда Александр Некхем, английский монах и преподаватель Парижского университета, описал, как моряки используют вращающуюся намагниченную стрелку для определения истинного севера, когда тучи закрывают солнце и звезды. Карта с делениями, прикрепленная к намагниченной стрелке, установленной на шпильке и заключенной в деревянный ящик, появилась в Средиземноморье и в Китае одновременно. Использование компаса дало возможность венецианцам увеличить частоту торговых путешествий в Северной Атлантике до двух челночных рейсов в год без необходимости зимовать в портах Англии и Фландрии.

В этом же веке совершенствование карт храмовническими, итальянскими и португальскими штурманами впервые дало морякам шкалу, основанную на компасных пеленгах. Хотя она была пригодна лишь для Средиземного моря, ее изобретение явилось поворотным пунктом в истории картографии. Используемая с ранней таблицей траверсов, именуемой toleta de marteloio, эта система счисления пути позволяла совершать долгие океанские путешествия. Принесенная венецианцами в северные воды во время торговых рейсов, эта техника дополнила практику моряков Северного моря, зависевших от знания местных приливов и глубин. Норвежские и шотландские моряки упрочили свое положение на континентальном шельфе, поскольку знали глубины и характер дна. А, уходя в долгое плавание через океан к Гренландии и дальше на запад, они брали с собой только компас: направления, сохранившиеся от прежних путешествий, и истолкование течений и полета птиц помогали им прокладывать курс под облачным небом.

Новая средиземноморская техника судовождения сделала возможным исследование Северной Атлантики, как и южная практика судостроения, в частности, на венецианском Арсенале, самой крупной верфи Средневековья. Хотя Венеция использовала для военных операций главным образом гребные галеры с дополнительными парусами, ее торговый флот имел латинское парусное вооружение с треугольными парусами арабских day. Это позволяло судну идти круто к ветру. В XIV веке норвежские торговые кнорры, прочные, с прямым парусным вооружением, стали ставить треугольные паруса на бизань-мачты, чтобы увеличить свои возможности.

Перемены происходили также в управлении и конструкции. Северные корабли управлялись боковыми рулем и строились с обшивкой внахлест. Однако кормовой руль изображен уже на немецких городских печатях XIII века и на английских ноблях, золотых монетах, отчеканенных в 1344 году королем Эдвардом Третим. Нос и корма торговых судов были превращены в маленькие деревянные башни. А южная техника судостроения с обшивкой вгладь позволила строить более крупные суда, что изменило практику мореплавания на Севере. В парусном вооружении появились брасы, топенанты, булини и шкоты. В средневековой песне из "Морского путешествия пилигрима" пелось:

Тащи булинь! Шкот выбирай!Кок, сегодня мы пост нарушим:Наш пилигрим отправился в рай,Прими, Господь, его душу!

Самым значительным заимствованием северных моряков из Средиземноморья была установка пушки. Греческий огонь применялся в морских сражениях с античных времен. К середине XIV века высокие бревенчатые башенки на носу и на корме стали платформами для лучников, имевшими решающее значение в морских боях, таких, как при Слейсе, где англичане одержали победу над французами. Однако применение маленьких пушек с окованными обручами стволами, сделанными из сварных железных прутьев, называвшихся петриерами, так как они стреляли каменными ядрами, привело к победе венецианцев над генуэзской армадой при Кьодже и господству на Средиземном море в конце XIV века. Командовал венецианцами в этом сражении Карло Дзено, и его братья перенесут средиземноморское мастерство мореплавания и кораблестроения вместе с новыми пушками на Оркнейские и Шетландские острова. Они предоставят принцу Генри Сент-Клеру технику и оружие для того, чтобы он мог стать в Северной Атлантике морской силой, способной основать колонию в неведомых землях по ту сторону западного океана.

В Средние века стремление обрести за океанами или горами край мира, покоя и радости, или земной рай, сделало открытие Нового света мечтой и крестовым походом. За путешествиями исследователей, теориями философов и поэтов крылось желание найти Земной Рай. В цивилизованных землях обществ надежда на золотой век для простых людей была почти столь же сильна, как страх перед нашествиями жестоких варваров.

Неизвестное способно внушать как надежду, так и страх. Платон намеренно придумал мифическую Атлантиду как зеркало пороков греческого общества. Представление об идеальном государстве из диалога "Государство" было перенесено в "Тимее" и "Критии" на затонувший остров Атлантиду с ее идеальным правительством, удобными каналами и превосходной системой водоснабжения. Его описание Атлантиды всегда скорее разжигало мечту о сказочной стране, чем служило описанием общества. Под стать ему была и мечта об Аркадии, пастушеском, вечно зеленом и золотом рае. И о Елисейских полях на крайнем западе земного круга, "где ни метелей, ни хладов зимы не бывает". Лукиан впоследствии добавил туда изобилие вин, медов, музыки и благовоний, сделав этот край более подходящим для гедонистов, чем для героев.

За мечтой о достижимом Рае стоит еще одна традиция — рассказы путешественников. Когда все дороги были опасными, а чужеземцы редкими, открывался широкий простор для расцвечивания фактов. В средневековой Европе почти не делали различия между легендой и географией, между преувеличением и этнографией, между мифом и фактом. Через тридцать лет после открытия Нового Света Кортесу могли поручить искать в Мексике странных людей с плоскими ушами или с песьими головами. Считалось, что в Новом Свете можно найти и Эдем, и Эльдорадо, а океан, отделявший его от Европы, назвали в честь мечты Платона об Атлантиде.

В Средние века считалось, что Рай, или Атлантида, или Аркадия, или Остров Гесперид существует по ту сторону западного океана. Им был остров Авалон из легенды о короле Артуре: даже во время правления Елизаветы Первой Английской ее математик, алхимик и астролог Джон Ди хотел, чтобы она объявила новооткрытые земли Северной Америки заселенными колонистами, которых отправил туда из Шотландии более тысячи лет назад король Артур. Ирландские и шотландские легенды о святом Брендане, мифы Уэльса и португальской предыстории описывали путешествия на запад в западный рай под названием Ги-Бразил, а испанские и итальянские легенды повествовали о западном острове Анталия. На латыни Шетландские и Оркнейские острова назывались "Orchades" или "Orchadia", весьма напоминая название Аркадии.

Таковы были средневековые представления о неведомом острове или стране по ту сторону западного океана, знакомые молодому Генри Сент-Клеру, который впоследствии стал графом Оркнейским и возглавил экспедицию в новый западный мир. Он унаследовал плоды античного и средневекового воображения. Генри Сент-Клер говорил и читал по-латыни, бывал на Ближнем Востоке, у него были связи с храмовниками, норвежские и кельтские корни. Из этих различных влияний он почерпнул силу и вдохновение попытаться достичь своих Атлантиды и Аркадии из Орхадии, находившейся под его властью.

10. ГРАФ И ПРИНЦ ОРКНЕЙСКИЙ

Черная смерть пощадила будущего принца Генри Сент-Клера, когда он был ребенком в Росслинском замке. Он был благодарен за это находившемуся поблизости целебному источнику святой Екатерины, небесной покровительнице семейства. Источник природного битума, выделявшегося из отложений горючего сланца, считался чудотворным. Считалось что, он возник после того, как святая Маргарита Шотландская или ее кравчий из рода Сент-Клеров уронили на землю каплю драгоценного елея, выступавшего на мощах святой Екатерины, привезенных из ее гробницы на Синае. "Как только святая Маргарита увидела маслянистую каплю, упавшую из ее руки божественным чудом, — писал Беллендон в своем переводе трактата Гектора Бойса с латинского на шотландский, — она велела выстроить на этом месте большую часовню в честь святой Екатерины. Эта маслянистая капля обладала необычайной целебной силой". Крестоносцы унесли из монастыря, посвященного святой Екатерине, почти все ее мощи, оставив там только череп и кисть руки. Этот храм имел такое большое значение, что на средневековых портоланах он изображался такой же величины, как Иерусалим и Александрия.