Александр Патрушев - Германские канцлеры от Бисмарка до Меркель

После смерти Гёрреса прошло уже около 30 лет, но для католиков он оставался путеводной звездой. В 1876 г. к столетию со дня рождения Гёрреса избирательный округ Гертлинга Кобленц стал центром празднования юбилея, так как Гёррес родился именно там. В подготовке торжеств Гертлинг принимал самое живое участие. В частности, он предложил отметить столетний юбилей основанием общества для поощрения науки. Общество Гёрреса было основано 25 января 1876 г. и существует сегодня как объединение, которое духовно и материально поддерживает научную работу немецких католиков. В 1877 г. Гертлинг начал работу над государственным словарем общества Гёрреса, который стал выходить с 1887 г. и выражал католическую точку зрения на разные стороны государственной жизни. До самой смерти Гертлинг оставался президентом общества Гёрреса.

Когда в конце октября 1875 г. в Берлине собрался рейхстаг, в него входил также 32-летний Гертлинг — сдержанный и чрезвычайно трудолюбивый человек. Больше в Берлине не знали о нем ничего, кроме того, что он имел авторитет в кругах рейнского католицизма.

Из мемуаров и писем Гертлинга, которые он писал жене из Берлина, видны его недовольство парламентской работой и критика им всей парламентской системы: «Бесконечно долгие речи, в которых обсуждается закон о кассах взаимопомощи, являются бесспорным доказательством непригодности парламентаризма для целесообразного законодательства».

Центр решил активно заняться социальным вопросом, который становился все серьезнее. Гертлинг стал главным докладчиком фракции Центра по социально-политическим проблемам. Разумеется, нельзя с уверенностью сказать, что он сам желал этого; это была, скорее, идея Виндтхорста. Гертлинг выступал против «крайнего индивидуализма, который стремился предоставить все свободной игре сил в области экономической жизни». Это должно было привести, по представлениям Гертлинга, к «насилию экономически более сильных над более слабыми».

С другой стороны, для него имело значение «правильно соразмерять меру и направление» государственного вмешательства. Позже Гертлинг писал, что уже тогда, в 70-е годы, он видел задачу социально-политического законодательства в том, «что оно должно закрепить свойственные от природы каждому человеку неотъемлемые права твердой основой внешнего обеспечения правопорядка». Массовая бедность и нищета делали, по его мнению, совершенно необходимым законодательство об охране труда — «обеспечение права на жизнь и здоровье, права на умственное и нравственное развитие и для защиты семьи». Он находился в полном согласии с католическим социальным учением того времени, особенно с папской энцикликой «Rerum novarum» 1891 г.

После 13 лет доцентуры Гертлинг наконец стал экстраординарным профессором по инициативе прусского министра по делам образования и религии Путткамера. Но академический истеблишмент воспрепятствовал президенту общества Гёрреса получить профессуру в Пруссии. Зато политические и конфессиональные убеждения Гертлинга скоро помогли ему в другом месте: Бавария, которая хотела иметь «приемлемого для католиков» ординарного профессора философии, в 1882 г. под определенным давлением большинства ландтага, т. е. фракции Центра, пригласила его в Мюнхенский университет.

Гертлинг был депутатом рейхстага в 1875–1890 и в 1896–1912 гг. С 1898 по 1902 г. он вел переговоры от имени государства с Ватиканом об учреждении католического теологического факультета в Страсбурге. В 1909 г. его избрали председателем фракции Центра в рейхстаге. В 1912 г. Гертлинг стал баварским премьер-министром, в 1914 г. получил титул графа. В годы Первой мировой войны он являлся руководителем христианско-консервативного крыла в партии Центра.

26 октября 1917 г. Гертлинг получил в Мюнхене шифрограмму баварского посланника в Берлине, которая, однако, не поразила его: «Пожалуйста, приезжайте как можно скорее — Его Величество предложит Вам должность канцлера — ОХЛ не хочет больше вмешиваться в политику — Михаэлис станет прусским премьер-министром — Вы должны прежде договориться с руководителями различных партий — Вы с радостью будете здесь приняты — Отказ, по моему мнению, невозможен».

Гертлинг стал канцлером в 74 года. Его назначение, пожалуй, вытекало из краха короткого канцлерства Михаэлиса, но в целом было достаточно логично. Гертлинг был, правда, стар, однако являлся одним из самых опытных профессиональных немецких политиков. Можно было быть уверенным, что он побеспокоится о балансе между партиями рейхстага, кайзером и военными. Гертлинг был премьер-министром Баварии уже 5 лет, имел большой правительственный опыт. Опасности, что он сам мог бы получить слишком большой политический вес, не существовало.

Конечно, время требовало назначения на должность рейхсканцлера совершенно другой личности. Во Франции Жорж Клемансо, выдающийся политик Третьей республики, установил плебисцитарный и в чем-то даже диктаторский режим. Это же относилось к Дэвиду Ллойд Джорджу, главе британского военного кабинета, коалиционного правительства без оппозиции.

В Берлинскую имперскую канцелярию, однако, прибыл теперь любезный старый граф из Мюнхена, для которого политика была искусством возможного, который отличался присущим от природы оптимизмом, но который не был, однако, боевой натурой и обычно говорил: «Мое влияние используется лишь для достижения чего-либо разумом и полюбовным советом». Новый канцлер видел так плохо, что многие бумаги приходилось ему зачитывать; его голос был таким слабым, что считалось уже замечательным, если его было слышно половине депутатов рейхстага. К тому же, он страдал болезнью сердца.

Этот человек возглавил правительство так спокойно, будто назначение канцлером являлось просто очередной должностью. В течение года, который принадлежал к самым трудным в немецкой истории, Гертлинг справлялся с делами без больших неприятностей. Он пунктуально заканчивал рабочий день («закрывал лавку», как он говорил), и в его семье не говорили вечером о политике.

Конечно, структуры власти в Германской империи были таковы, что канцлер не имел большого влияния на политический курс государства. Император перестал использовать свои права главнокомандующего. Генеральный штаб, лучше всего функционирующее государственное учреждение, занял этот вакуум, а третье Верховное командование генерал-фельдмаршала Гинденбурга и генерал-квартирмейстера Людендорфа начиная с конца 1916 г. стало фактически военной диктатурой. Однако ему противостоял теперь просыпающийся рейхстаг, который хотел расширить свои права и влиять на внешнюю и внутреннюю политику.

Между этими фронтами оказался канцлер Гертлинг. Перед ним стояли две главные проблемы, к которым он относился очень уклончиво и неопределенно: война, ход которой лучше всего определяло слово «истекание кровью», и переход к демократии, которую обсуждали тогда под понятием «парламентаризация».

Рейхстаг оказал определенное влияние на назначение Гертлинга. Межфракционный комитет, в который входили кроме партий резолюции мира также национал-либералы, после конфуза с Михаэлисом потребовал, чтобы новые кандидатуры были согласованы сначала с парламентом. Император пошел навстречу этому требованию, и Гертлинг принял ряд условий Межфракционного комитета, прежде чем занял пост канцлера. Он обещал проводить внешнюю политику в духе резолюции мира и реформировать прусский избирательный закон. В свой кабинет он взял также двух левых либералов: ставшего вице-канцлером Фридриха фон Пайера и Роберта Фридберга как вице-президента прусского Государственного совета.

Разумеется, сам Гертлинг не был сторонником парламентского правления. Наоборот, когда в прусской палате депутатов говорили о том, что обстоятельства его назначения канцлером позволяют сделать вывод о контроле парламента над правительством, канцлер отреагировал на это очень резко, заявив, что он был всегда верным монархистом и хочет умереть также монархистом. Граф сохранил все старые предубеждения против парламентаризма. Возможно, Германия черепашьими темпами и продвигалась бы в сторону демократии, но в конце лета 1918 г. ситуация внезапно изменилась.

15 сентября берлинские газеты сообщили, что Австро-Венгрия собирается начать переговоры о заключении сепаратного мира. Пораженные и возбужденные лидеры партий рейхстага поспешили к канцлеру, который вначале попытался их успокоить, заявив, что это только слухи. Но через три дня встревоженный Межфракционный комитет представил ему проект программы действий следующего правительства, в котором он желал участвовать.

Гертлинг отказался от курса на парламентаризацию и от любых изменений конституции. Он был уверен, что уступки левым фракциям будут свидетельством слабости правительства, но заявил также, что и не думает подавать в отставку. С другой стороны, партии были не готовы к решительному свержению канцлера. Все-таки в берлинских политических кругах уже зашептались о наследнике, и принц Макс Баденский на всякий случай готовил программу нового правительства.