Искусство алхимии. От философского камня и эликсира бессмертия до пятого элемента и магии книгоиздания - Брафман Дэвид
Джованни Баттиста делла Порта умер в 1615 году, однако заявленный им «образ действия» — раскрывать спрятанные внутри истины путем эмпирических наблюдений — продолжал жить еще долго. Влияние этого ученого на европейский научный метод оказалось очень стойким и мощным.
«Кабинет редкостей» на службе аптекарей
На иллюстрации демонстрационный зал аптеки «Красный рак», принадлежащей венскому семейству Де Паули, изображен в виде большого кабинета фармакологических редкостей. На потолке в нем красуется фреска с изображением Меркурия — этот божественный проводник душ стал популярным и знакомым символом обмена знаниями и глобальной торговли. Здесь он как бы парит над клиентами, играя роль своеобразного рекламного бренда: намекает на высокий уровень аптекарского мастерства владельцев и их умение готовить алхимические снадобья. «Здоровье
Во внешнем виде проявляются тайные достоинства. Джамбаттиста делла Порта
На данной странице книги «О человеческой физиогномике» (Неаполь, 1586 год) Джованни Баттиста делла Порта сравнивает черты человека и животных
ГлАВА VI
здесь поджидает вас прямо на полке», — будто бы говорит покупателям он.
Среди прочих экспонатов в аптеке Де Паули на видном месте было выставлено универсальное противоядие — териак, который изготавливали из десятков различных ингредиентов, включая ферментированную плоть гадюки, что иногда занимало не один год. По легенде, териак изобрел правитель Понтийского царства Митридат VI (около 135–63 года до н. э.), а позже образец этого вещества получил в дар китайский император Гао-цзун (628–683 годы) из династии Тан. В начале Нового времени почти в любом крупном итальянском городе ежегодно устраивали церемонию в честь производства териака: начиналась она, как правило, в мае с убийства гадюк, а завершалась созданием лекарства. Эта традиция прекрасно передает связь между собирателями и аптекарями, а также между изучением и сбором лекарственных веществ и последующим использованием полученного материала для изготовления противоядий. По мнению древнеримского медика греческого происхождения Галена (129–216 года), рецепт териака включает шестьдесят четыре компонента — то есть чуть ли не все содержимое среднестатистического аптекарского «кабинета редкостей».
В эпоху, изобилующую политическими и религиозными потрясениями, умение алхимии манипулировать природой было своеобразным намеком на возможность построить более совершенный мир. Ведь если простые металлы можно превратить в благородные, нельзя ли облагородить душу, химически преобразовав низменные человеческие инстинкты? Лабораторные чудеса алхимической медицины казались людям орудием улучшения как мате-
культурА АлхИМИИ, ПрИдВорные круГИ И культы
рии, так и самого человека, а на полках кунсткамер как раз располагались не просто диковины, а все необходимое для достижения этой химической утопии.
Баночка для териака, Милан, около 1580 года На передней стороне сосуда изображен понтийский царь Митридат VI за изготовлением этого самого снадобья
На следующем развороте «Аптека де Паули под надзором Меркурия» Акварель Соломона Клейнера к книге «Фармацевтическая комната Христофора де Паули», Вена, 1751 год
«Лаборатория и таблица „раппортов“ [химического сродства]» Дени Дидро, Жан Лерон д'Аламбер, «Энциклопедия», том 3, Париж, 1762–1772 годы
ГлАВА VI
Эпоха Просвещения: отказ от иллюзий
«Простым языком, химик — это техник, знакомый с тайными процессами». Статья «Химия», «Энциклопедия, или толковый словарь наук, искусств и ремесел» под редакцией Дени Дидро и Жана Лерона Д'Аламбера
Ты не станешь никем кроме философа.
А кто такой философ, если не осел, который всю жизнь трудится лишь ради того, чтобы о нем говорили после смерти? мать Д'Аламбера
Началом конца для алхимии, пожалуй, стало распространение официальных академий и университетов в эпоху Просвещения. Физика и химия, когда-то объединенные под вывеской натурфилософии, превратились в отдельные дисциплины; то же произошло и с теологией. Алхимия тем временем постепенно скатывалась в положение лженауки. К примеру, Дени Дидро и Жан Лерон Д'Аламбера в «Энциклопедии, или Толковом словаре наук, искусств и ремесел» упоминают о ней в статье о Гермесовой философии, но намеренно умалчивают в статье о химии. При этом для историка алхимии содержание последней звучит крайне знакомо — в ней присутствуют рассуждения и о секретных рецептах, и о дистилляции, и о синтезе веществ.
Шарлатаны или ученые?
Склонность врачей-алхимиков предлагать новомодные чудодейственные снадобья и приспособления для лечения различных недугов издавна являлась предметом насмешек
культурА АлхИМИИ, ПрИдВорные круГИ И культы
и социальной сатиры. Например, в «Собрании знаменитых пословиц» (Париж, 1657–1663 годы) Жака Ланье одному пациенту надевают на голову аламбик, чтобы пары ртути изгнали из его организма злых духов, а ко вздувшемуся
«Дурака видно издалека»Жак Ланье, «Собрание знаменитых пословиц», Париж, 1657–1663 годы
ГлАВА VI
животу другого приделывают кран, через который изливается поток крыс.
Подобным занимались и художники. К примеру, живописец XIX века высмеивает «обширные» химические знания, которыми с гордостью делились аптекари XVIII века, пофантазировав на тему карнавальных процессий. На его иллюстрации изображен фармацевт, подобно бродячему торговцу управляющий повозкой с товарами. Его мобильная кунсткамера оснащена многочисленными ящичками и шкафчиками с чудесными эликсирами, а также «тяжелой артиллерией» в виде гиперболически огромного шприца — такая «клистирная пушка» призвана стать мощным орудием в битве с проктологическими недугами.
Когда алхимия окончательно впала в немилость научного сообщества, воцарилась новая корпускулярная теория, продвигаемая Рене Декартом, Исааком Ньютоном и другими учеными и философами. Она гласила, что материя состоит из крохотных невидимых частиц «корпускул», соединяющихся и образующих разные вещества в зависимости от пропорций — нечто подобное предполагал еще Ар-Рази.
культурА АлхИМИИ, ПрИдВорные круГИ И культы
«Декартовы корпускулы»Четырехцветная гравюра Жака-Фабьена Готье д'Аготи к «Наблюдениям о естественной истории, физике и живописи», Париж, 1752 год
Статью о химии в «Энциклопедии, или толковом словаре наук, искусств и ремесел» дополняет простая периодическая таблица тысячелетних алхимических символов со множеством пустых ячеек для пока еще не открытых элементов. Название гравюры, «Лаборатория и таблица сродства», даже становится основой для романа «Избирательные сродства», написанного в 1809 году великим представителем немецкого романтизма Иоганном Вольфгангом фон Гете (1749–1832 годы). В нем писатель проводит аналогию любви и брака с тягой веществ к соединению: в то время он посещал лекции своего близкого друга и университетского коллеги Иоганна Вольфганга Деберейнера (1780–1849 годы), который изучал эту тему. Впоследствии труды этого химика способствовали созданию хорошо нам известной периодической системы химических элементов.
