Олег Ивик - Женщины-воины: от амазонок до куноити
В песнях «Старшей Эдды» повествуется о валькирии Сигрдриве, которая, надев кольчугу, спит на горе в ограде из щитов. Валькирия рассказала разбудившему ее Сигурду, что она нарушила приказ Одина и в бою отдала победу не тому, кому велел верховный бог. Один обещал победу старому конунгу Хьяльм-Гуннару, а Сигрдрива пожалела его противника Агнара, которого «никто не хотел взять под свою защиту». Добросердечная валькирия спасла незадачливого Агнара (причем совершенно бескорыстно, ибо ни о какой любви у них речь не шла), а Хьяльм-Гуннара погубила. За это Один «уколол ее шипом сна и сказал, что никогда больше она не победит в битве и что будет отдана замуж». Против замужества как такового валькирия ничего не имела, но она «дала обет не выходить замуж ни за кого, кто знает страх», после чего перспективы брака для нее отодвинулись на неопределенное время.
Видимо, воина, который совсем не знал бы страха, найти было достаточно трудно, поскольку о замужестве Сигрдривы далее ничего не говорится. Но в следующих песнях «Эдды» Сигрдрива каким-то неуловимым образом превращается в деву-воительницу Брюнхильд, которая живет в доме своего брата Атли. Атли предупредил сестру, что она получит свою долю наследства только в том случае, если выйдет замуж. Воительница пришла в смятение:
…Убивать ли бойцов мне?Кольчугу надев,Разить ли дружинниковБрату в подмогу?
В конце концов Брюнхильд выполняет волю брата и выходит замуж. Но в результате козней и путаницы в мужья ей достается не великий герой Сигурд, о котором мечтала воинственная невеста, а некто Гуннар, который хотя и был знатным конунгом, но подвигов, равных подвигам Сигурда, не совершал. После того как Сигурд, который волею судьбы стал мужем другой женщины, погибает, Брюнхильд надевает кольчугу и пронзает себя мечом. По дороге в Хель, царство мертвых, она вспоминает, как была валькирией, — теперь «Эдда» отождествляет ее с героиней песен о Сигрдриве.
Этот же сюжет лег в основу «Саги о Вёльсунгах», записанной в тринадцатом веке. Здесь опальная валькирия Брюнхильд, дочь и сестра конунгов, — не только воительница, но и в рукоделии «она искуснее всех женщин». Ей были ведомы «руны и прочие знания на всякие случаи жизни». При этом она «носила шлем и броню и ходила в бой», имя ее происходит от слов «брюн» — «броня» и «хильд» — «битва». Она называла себя «девой шита» и так говорила о себе: «…ношу я шлем с конунгами ратей; им прихожу я на помощь, и мне не наскучили битвы… Сражалась я в битве вместе с русским конунгом, и окрасились доспехи наши людской кровью, и этого жаждем мы вновь».
«Песнь о нибелунгах», написанная на схожий сюжет в эпоху победившего христианства, уже не могла считать Брюнхильд (в русском переводе «Брюнхильда») валькирией. Ни Вальгаллы, ни Одина, собирающего воинов для последней битвы богов, к этому времени уже не было. Не было и валькирий, по небу же теперь летали только ангелы. Поэтому в «Песни о нибелунгах» Брюнхильда — вполне земная женщина. Но воинственность ее от этого не уменьшается, скорее наоборот. И валькирии, которые помимо прочего прислуживали эйнхериям, разливали пиво и охотно одаривали героев своей любовью, кажутся скромными девочками на фоне норовистой богатырши.
Царила королева на острове морском,Была она прекрасна и телом, и лицом,Но женщины сильнее не видел мир досель.Она могла, метнув копье, насквозь пробить им цель
И, бросив тяжкий камень, прыжком его догнать.В трех состязаньях с нею был верх обязан взятьЛюбой, кто к королеве посвататься решался,Но, проиграв хотя б одно, он головы лишался.
Король Гунтер, мечтавший о браке с воинственной королевой и готовый рискнуть головой, едва не отказался от поединка, когда увидел, как Брюнхильда снаряжается на битву:
Хоть щит ее широкий из золота и сталиЧетыре сильных мужа с натугой поднималиИ был он посредине в три пяди толщиной,Справлялась с ним играючи она рукой одной.
…Затем велела дева копье себе подать.Она его умела без промаха кидать.Огромно было древко тяжелого копьяИ остры наконечника каленые края.
На то копье железа истратили немало —Четыре с половиной четверика металла.Три воина Брюнхильды несли его с трудом,И горько пожалел король о сватовстве своем.
Державный Гунтер думал: «Да что же здесь творится?Сам черт живым не выйдет из рук такой девицы…»
Трудно сказать, что бы случилось в этой ситуации с чертом, но Гунтер, во всяком случае, не сносил бы головы, если бы не его друг Зигфрид, который, укрывшись плащом-невидимкой, принял участие в сражении. В результате бились двое против одной, да и применение волшебного плаща явно не служило к чести обоих героев. Но победа над воинственной королевой была одержана, и свадьбу сыграли. Однако в первую же ночь новобрачная обиделась на мужа, который во время свадебного пира не ответил на ее вопрос. Снести такого оскорбления «амазонка» не могла и решила отказать супругу в радостях брачной ночи.
Сорочку на Брюнхильде король измял со зла.Стал брать жену он силой, но дева сорвалаС себя свой крепкий пояс, скрутила мужа им,И кончилась размолвка их расправой с молодым.
Как ни сопротивлялся униженный супруг,Он был на крюк настенный повешен, словно тюк,Чтоб сон жены тревожить объятьями не смел.Лишь чудом в эту ночь король остался жив и цел.
Для того чтобы воспользоваться своими супружескими правами, королю вновь пришлось прибегнуть к помощи друга. Зигфрид пообещал, что смирит королеву в темноте, но лишать ее девственности не будет, предоставив это законному супругу. Но и такая упрощенная задача не сразу удалась «храбрейшему из мужей».
Как Зигфрид ни боролся с могучею женой,Ей удалось его зажать меж шкафом и стеной.
«Увы! — храбрец подумал. — Пропали все мужья,Коль здесь от рук девицы погибну нынче я:Как только разнесется везде об этом весть,Забудут жены, что на них управа в доме есть».
Впрочем, семейная жизнь германцев в результате урона не потерпела — в конце концов Зигфрид справился со своей противницей, после чего скромно удалился, предоставив мужу воспользоваться плодами чужой победы. Но обман не прошел даром: правда всплыла наружу, и ссора двух королев, Брюнхильды и жены Зигфрида, прекрасной Кримхильды, привела к самым печальным последствиям. Однако это были уже чисто женские интриги, хотя и обернувшиеся большой войной и гибелью королевства, но уже не имеющие отношения к теме «амазонок».
Похожую брачную ночь устроила своему супругу еще одна воинственная героиня скандинавского эпоса, королева Олёв, о которой рассказывает «Сага о Хрольве Жердинке и его воинах». Олёв была правительницей Саксланда. «Она вела себя как конунг-воитель, ходила со щитом и в кольчуге, подпоясанная мечом и со шлемом на голове. Нрав ее был таков: видом милая, а душою суровая и неприступная. В те времена люди говорили, что она была лучшей невестой в Северных Странах, о которой только знали люди, но она, однако, не хотела выходить замуж. Вот конунг Хельги прослышал об этой гордой королеве и посчитал, что его великая слава возрастет, если он женится на этой женщине, хотелось бы ей этого или нет».
Конунг отправился свататься, прихватив с собой целую армию, и застал королеву врасплох. Она поняла, что не успеет собрать войско и дать отпор настойчивому жениху. Свадьба была сыграна в тот же день. «Вечером тогда много пили, до самой ночи, и королева была очень весела, и никто не мог бы сказать, что она не рада этому браку». Но расчет Олёв оказался правильным: новобрачный на радостях хватил лишнего и оказался не способен ни к каким битвам — ни любовным, ни военным. «Королева же воспользовалась этим и уколола его сонным шипом». После чего «она сбрила ему все волосы и измазала дёгтем. Затем она взяла один кожаный мешок и положила туда немного одежды. После этого она затолкала конунга в этот мешок… и велела отнести его к кораблям. Тогда она разбудила его людей и сказала, что их конунг идет к кораблям и хочет отплывать, потому что сейчас хороший попутный ветер».
Пока похмельные соратники конунга выясняли, что за огромный кожаный мешок появился на борту их драккара и куда же делся сам конунг, пока они извлекали молодожена из мешка и смывали с него деготь, королева Олёв успела собрать многочисленное войско, «и конунг Хельги увидел, что теперь нет возможности напасть на нее. Они услышали с берега звуки труб и боевой сигнал. Конунг увидел, что наилучшим будет как можно быстрее убраться восвояси».
