Лев Минц - Блистательный Химьяр и плиссировка юбок
Несмотря на высокий когенский статус, большая часть евреев острова занималась сельским хозяйством и переработкой его продукции. Торговцы держали в своих руках торговлю с Мальтой и Италией. В 1239 году они основали свою колонию на Сицилии, где стали разводить хну и индиго — товары по тем временам очень дорогие, но секреты их — от выращивания до переработки — знали только евреи.
Так уж получилось, что богатые и преуспевающие евреи переселялись с Джербы в другие места (хотя на праздники приезжали в родные деревни Хара Загира и Хара Кебира). А оставшиеся были в основном крестьянами. В начале XX века здешние евреи пасли скот, разводили финиковые пальмы и пестовали растения для производства красителей. Ремесленников среди них было мало, этим занимались местные арабы. А скупали еврейскую продукцию — шерсть, финики и пр. — негры-торговцы, бывшие рабы. Такой вот странноватый мирок существовал на Джербе. И отношения между соседями были куда лучше, чем в любом другом месте. И не только Северной Африки.
Когда в 1943 году остров оккупировали нацисты, они долгое время не догадывались, что здесь много евреев. И один немецкий офицер, зайдя в синагогу в Хара Кебире, с любезной улыбкой сказал раввину, что такой красивой мечети он нигде не видел. (Был еще один немецкий офицер, который прекрасно понял, что надписи на стенах сделаны на иврите. Но он промолчал.)
А потом из города Тунис поступило от командования указание: арестовать и вывезти евреев. Там насчет мечети не заблуждались… Так вот, выкуп — 45 кг золота — собрали вместе с евреями негры и арабы. Теперь в такое и поверить-то трудно. Выкуп был выплачен за день до высадки на острове союзников. Что стало с золотом, нам неизвестно, но не в этом суть. Сейчас на острове осталась тысяча с небольшим евреев. Отношения с соседями у них не очень портились даже в самые напряженные моменты арабо-израильского противостояния.
…Но вот начиненная взрывчаткой машина взорвалась рядом с исторической синагогой в Хара Загира. Пострадали немецкие туристы — у них эта синагога всегда была обязательным пунктом турпоездки. Интересно, не был ли среди них потомок того, кому так понравилась эта мечеть? Обиднее было бы, если бы пострадал потомок того, кто тактично смолчал во время оккупации. А еще обиднее, что мерзкая рука террора дотянулась до такой — увы, некогда — идиллии.
Трехцветные евреи Кочина
Лет пятнадцать тому назад автор этих строк был в командировке в Индии, и из них — полтора дня в Кочине, крупном городе в штате Керала. Кочин очень интересовал меня тем, что в нем на протяжении веков существовала не очень большая, но очень своеобразная еврейская община. К сожалению, работа оставила мне время только вечером. Я вышел из гостиницы и подозвал первого же моторикшу: повозку на основе мотороллера с местом для пассажира под тесным тентом.
— В Маттанчерри, — сказал я водителю.
— О, еврейский город! Можно, сэр, — и он назвал вполне подходящую цену. — Вы, наверное, хотите посмотреть синагогу? Она закрыта. Ее открывают только по праздникам. Я вас подожду, поедете назад, я возьму не дорого.
Мы довольно долго ехали по забитым народом улицам, дудя, пробирались сквозь пробки и по пути разговаривали. Тут-то шофер и сказал мне вещь, которая могла бы просто удивить в любом месте. Кроме Индии.
— Их положение, сэр, сейчас довольно плохое. У них нет брахманов.
— То есть?
— Все брахманы, сэр, уехали в Израиль. Они были настоящие брахманы — совсем белые, почти как вы. Остались только такие, как мы. — И он постучал пальцем по своей темно-коричневой руке.
Кочинские евреи предпочитали себя считать потомками выходцев из Иерусалима, перебравшихся в Индию после разрушения Иерусалима в 70 году нашей эры. Иногда среди них распространялось мнение, что они потомки исчезнувших колен или выходцев из Вавилонского пленения. Многие более трезвые (не кочинские) исследователи придерживаются менее романтичных версий: прибыли в V веке из Ирана, или из Йемена, или из других арабских краев.
Существует надежный документ — бронзовая таблица X века, которая гласит о привилегиях и владениях, данных еврею Иосефу Раббану вместе с титулом раджи. Биньямин из Туделы, еврейский путешественник XII века, писал, что в Кочине живут темнокожие евреи.
История кочинской общины проходила куда как спокойнее, чем в Европе или в мусульманских странах. Надо сказать, что индусы терпимо относятся ко всем людям, даже если те молятся по-своему. И если человек им не мешает и не оскорбляет их чувств, то он может спокойно жить с ними под одним солнцем.
Однако сюда добрались португальцы — и евреи из мест, доступных этим воинам Христа, перебрались в сам Кочин. Местный махараджа выделил им землю близ своего дворца и гарантировал полную религиозную автономию. Главу общины утверждал махараджа. Сохранился интересный документ о службе евреев в войске кочинского повелителя: по субботам они имели право не воевать. Из-за набегов мавров переселилась в Маттанчерри и группа евреев с Малабарского побережья.
Селились там и марраны, и даже выходцы из Германии, Нидерландов и простые Гринберги и Зальцманы из Польши. Но этих было немного, их называли «белыми евреями», или «пардеши» — «чужеземцы». Старых поселенцев называли «черными», хотя они были не более черны, чем любые жители Аравии и Ближнего Востока, — примерно такие же, как северные индийцы высоких каст. А еще были евреи «коричневые» — как все люди Индийского Юга. На иврите их называли «мешухрарим», буквально: «освобожденные». Скорее всего это потомки рабов евреев, черных и белых, принявшие иудейство.
…Но это Индия, которая адаптирует всех, в том числе — своей кастовой системой. Ну не мог уважаемый индиец, чиновник или купец, сидеть в одном храме со слугами. Это вызвало бы отрицательную реакцию со стороны всех его индийских друзей и деловых партнеров. И коричневые не имели права сидеть в синагоге, а к чтению Торы их вызывали только на праздник Симхат-Тора. Не было у них и когенов, и левитов. И у черных тоже не было. Для нужных обрядов приглашали белого.
При голландцах община процветала и построила великолепную синагогу: она изображена на индийской почтовой марке. При англичанах, принесших новые методы промышленности и торговли, община экономически захирела. Хотя положение ее все равно было неплохим. Но многие «белые» предпочитали иметь дело с англичанами, а не с более темными своими. К концу английского господства у большинства «белых» были английские паспорта.
А в 1951–1953 годах почти две тысячи евреев Кочина репатриировались в Израиль: черные, коричневые и белые. Человек сто остались. У них нет раввина, нет шохета — резника. Они все более переходят на вегетарианскую пишу. Как и принято у индийцев.
Но это не единственные евреи в Индии.
Легенда гласит, что во II веке до нашей эры, когда на территории Земли Обетованной бесчинствовал сирийский правитель Антиох Эпифан, когда по всей стране собирались отряды для войны с ним, несколько семей миролюбивых галилеян нагрузили ослов и верблюдов и пошли на юг к порту Эцион-Гебер, что недалеко от нынешнего Эйлата. Долго добирались туда, а потом продали скот, еще сбросились и наняли корабль, идущий на восток. Подальше от войны, в одну из стран Востока, о богатстве которых хорошо были наслышаны в древнем Израиле. Если бы беглецы знали идиш, которого они знать не могли, ибо не существовал он, они бы сказали: «Менч трахт, Готеню лахт». Но поскольку нам идиш известен, то мы можем перевести эту мудрость, как «человек предполагает, а Бог располагает». И расположил Он так, что искатели мирной жизни потерпели кораблекрушение в Индийском океане. Семерых мужчин и семерых женщин выбросило на берег Конкана. Это было одно из индийских княжеств километрах в тридцати от нынешнего города Мумбай, который мы всегда знали как Бомбей.
Так или не так, но евреев в Индии встретили достаточно дружелюбно: явились они не с агрессивными целями, знали ремесла и вскоре заняли свое место в сложной иерархии индийской деревни. А именно: главной их работой стало изготовление масла. Не слишком высокое положение, но уж и не низкое — тот, кто производит продукты питания, не может состоять в низкой касте, а то труды рук его люди не смогут брать в рот. И, как водится в индийской деревне, обрабатывали свои поля, для грязной работы (уборки отхожих мест, стирки) нанимая неприкасаемых, а чистой (обмолот, помол, сбивание масла) занимаясь сами. Короче говоря, как все вокруг.
В течение столетий жили они в полной изоляции от еврейских общин, перешли на язык маратхи, но помнили некоторые традиции: субботний отдых, обряд обрезания, некоторые праздники и посты, какие-то молитвы. И соблюдали ритуальную чистоту еды — кашрут, по крайней мере в таких формах, как им представлялось правильным. Впоследствии это сыграло свою положительную роль. Окружающее население называло их «маслобои, не работающие по субботам». Сами же себя они именовали бней исраэль — сыновья Израиля.
