Рихард Зорге. Джеймс Бонд советской разведки - Соколов Борис Вадимович
У Стронского была весьма эффектная внешность, уступая по этой части разве что самому резиденту. Как вспоминала их соратница Урсула Кучински, "у него были темные, с залысинами на висках, вьющиеся волосы, мраморно-белый лоб, темные глаза и скуластое лицо. Замкнутый и серьезный, он производил впечатление… сложной натуры".
Радиотехника Мишина и радиста Клаузена Рихард получил от одной из прежних шанхайских резидентур, руководитель которой был отозван в Москву.
В тюрьме Зорге вспоминал: "Я прибыл в Китай вместе с двумя соратниками — иностранцами, получившими приказ о переводе от четвертого управления Красной Армии. Из находившихся в Китае лиц я рассчитывал только на Агнес Смедли, о которой слышал еще, когда находился в Европе. Я попросил ее помощи в организации моей группы в Шанхае и особенно в подборе сотрудников-китайцев. Стал насколько возможно чаще встречаться с ее знакомыми из числа китайцев. Прилагал большие усилия, чтобы подружиться с этой компанией, согласной вместе работать и сотрудничать с иностранцем в интересах левого движения. Я приметил одного очень знающего человека, которого взял на работу в качестве переводчика. Постепенно так с ним подружился, что стало возможным вести откровенные разговоры. После двух-трех месяцев общения, в общих чертах рассказал о своих целях и предложил работать вместе. Попросил его познакомить меня со своими знакомыми и друзьями, если среди них есть подходящие для нашей работы люди. Я называл этого китайца Ван, а затем и его жена стала вторым членом нашей группы. Когда я три месяца находился в Кантоне, Ван назвал мне имена своих местных знакомых. Из них я выделил одну женщину, которая родилась в Кантоне и отлично подходила для моей работы. Она была в хороших отношениях со Смедли, постепенно и с ней сблизился и смог успешно включить ее в число своих сотрудников. Ее муж, болевший тяжелой формой туберкулеза, впоследствии тоже присоединился к нашей группе. Из мужчин, с которыми я познакомился через эту женщину, один по имени Тян тоже стал моим помощником в Кантоне. Женщина из Кантона обеспечивала связь между нами. Вернувшись в Шанхай, я значительно расширил круг моих сотрудников, отбирая подходящих людей среди знакомых Вана и женщины из Кантона, ее звали Тюи. Таким образом и сформировался китайский состав моей группы в Китае. В этой группе все симпатизировали народно-революционному движению, были и такие, кто имел контакты с КПК, но не было ни одного члена этой партии. Следуя указаниям Центра, я уклонялся от установления прямых связей с КПК.
Что касается привлечения в мою разведгруппу сотрудников-иностранцев, то я использовал аналогичные методы. Подыскав прежде всего человека среди друзей Смедли, я просил ее познакомить меня с ним, постепенно сближался и ждал срока, когда можно было вести прямые переговоры. Таким образом вербовал сотрудников из числа иностранцев и довел их до трех человек. Эти трое не были в полном смысле членами группы, они скорее были помощниками и нашими сторонниками. Самым первым обретенным мною другом в Шанхае был Одзаки. Затем через него установил связи и с другими японцами. Сейчас не могу сказать точно, но думаю, что впервые встретился с Одзаки по рекомендации Смедли, но я уверен, что до этого неоднократно просил ее познакомить меня с подходящими японцами. Смедли беседовала со знакомыми китайцами по моей просьбе, и действительно мои пожелания доходили до соответствующих китайцев и японцев в Шанхае. Таким образом я, видимо, и встретился с Одзаки и думаю, что познакомила нас Смедли. Затем вместе со Смедли часто встречался с Одзаки в ее доме. Как уже говорил, мои воспоминания об этом довольно давнем деле не вполне надежны, но думаю, что первая встреча с Одзаки произошла именно так. Сейчас не помню точно, встретились мы впервые с Одзаки в ресторане или в доме Смедли. Более того, я совершенно не помню, предлагал ли мне Кито Кито Гиньити встретиться с Одзаки. Не могу я вспомнить также, при каких обстоятельствах подружился с Кито. Благодаря встрече с Одзаки стало возможным реализовать мои стремления познакомиться с нужными мне японцами".
Сразу же по приезде Зорге посетил германского консула, на которого его рекомендательные письма произвели самое благоприятное впечатление. Консул, в свою очередь, рекомендовал перспективного журналиста дипломатам в Пекине, Нанкине и Кантоне. В течение первых двух месяцев пребывания в Китае Рихард отправил в редакцию "Дойче гетрайде цайтунг" (Германскую торговую газету) пять статей о торговле китайской сельхозпродукцией, в том числе об экспорте сои, арахиса, кунжута и импорте зерна.
Через несколько недель после прибытия в Китай Зорге встретился с американской журналисткой Агнес Смедли, признанным специалистом по китайским делам и автором многих известных книг о Китае. Она уже давно была коммунисткой и в молодости работала на Коминтерн. Но к 1930 году ее коминтерновские связи сошли на нет. Смедли была другом Мао Цзэдуна и Чжоу Эньлая. После своей смерти в 1951 году она завещала всю свою собственность маршалу китайской коммунистической армии Чжу Дэ. Она была журналисткой и в Китае представляла широко известную германскую либеральную газету "Франкфуртер цайтунг".
Агнес в Америке занималась профсоюзной работой, была репортером нью-йоркской социалистической газеты "Колл". Познакомилась с индийцем Чаттопадьяя, с которым вскоре возникла любовная связь. После этого Смедли заинтересовалась проблемами национально-освободительной борьбы в Индии и Китае. Вслед за любовником Агнес переехала в Берлин, побывала в Москве на конгрессе Коминтерна, стала убежденной коммунисткой, но с Чаттопадьяя рассталась. В 1928 году газета "Франкфуртер цайтунг" предложила Смедли поехать в Китай в качестве специального корреспондента. Агнес согласилась, заодно став корреспондентом нескольких итальянских газет, и в мае 1929 года была уже в Шанхае сразу с двумя паспортами — американским и германским.
Агнес установила связи с "Всекитайской федерацией труда" и "Китайской лигой защиты нрав человека", сумела подружиться со вдовой Сунь Ятсена Сун Цинлин. Китайская полиция тщетно следила за ней. Журналистка общалась с огромным количеством людей, и разработать среди них всех подозрительных не было никакой физической возможности.
Связи и знакомства Агнес помогли Зорге создать разветвленную разведывательную сеть.
В "Тюремных записках" Зорге следующим образом суммировал задачи своей группы в Китае: "Мои обязанности, определенные в Москве, состояли в следующем:
1) анализ деятельности постепенно усиливавшегося Нанкинского правительства (правительство Гоминьдана во главе с Чан Кайши. — Б.С.) в социально-политической области;
2) изучение военной мощи Нанкинского правительства;
3) анализ деятельности различных группировок в Китае в социально-политической области, а также их военной мощи;
4) изучение внутренней и социальной политики Нанкинского правительства;
5) изучение внешней политики Нанкинского правительства в отношении всех стран, особенно Японии и СССР;
6) изучение политики Америки, Англии и Японии в отношении Нанкинского правительства и других групп и течений в Китае;
7) изучение вооруженных сил других стран в Китае;
8) изучение проблем экстерриториальности и сеттльментов;
9) изучение проблем развития сельского хозяйства и промышленности Китая, положения рабочих и крестьян.
Все это — мои обязанности, определенные Москвой. Вместе с тем я сам, по молчаливому согласию московских инстанций, выдвинул следующие проблемы и следил за изменениями обстановки на Дальнем Востоке:
1) наблюдение за новой экономической активностью Германии (особенно в связи со все большим разрастанием группы немецких военных советников);
2) наблюдение за усилением позиции США в Китае (особенно в связи с новыми американскими капиталовложениями в Шанхае);
3) новая японская политика в Маньчжурии и ее влияние на Советский Союз;
