Джон Келлер - Секреты Штази. История знаменитой спецслужбы ГДР
В середине августа 1990 года западноберлинской полицией был задержан Али Мансур, выискивавший какой-нибудь из западноберлинских ресторанчиков в качестве объекта террористического акта, однако был выпущен за недостатком доказательств. Расстроенный арестом Мансура, произошедшим летом 1990 года, Этер поспешил вернуться в Триполи.
В январе 1991 года западноберлинским полицейским повезло. Из Ливии в Западный Берлин вернулся владелец дискотеки «Даун Таун» Фаур Дахер. Дахера)рестовали по обвинению в неназванном сексуальном преступлении, однако прямых свидетельств его причастности ко взрыву в дискотеке «Ла Белль» не было.
Дело о взрыве в «Ла Белль» раскрыто
Прокурор Берлина был полон решимости наказать виновников взрыва в дискотеке «Ла Белль». В 1994 году дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Сыщики, работавшие с западными немцами, нашли Ясера Храиди в Ливане, где тот отбывал полуторагодичное тюремное заключение за какое-то незначительное преступление. Просьба об экстрадиции была удовлетворена в мае 1995 года, и Храиди снова оказался в Западном Берлине. Этера также арестовали по его возвращении в Западный Берлин. Храиди и Этер упорно отрицали свою какую-либо причастность к взрыву в дискотеке «Ла Белль». Следователь отдал приказ о взятии Храиди под арест, однако счел, что свидетельства против Этера были недостаточны. Последний был отпущен на свободу и немедленно покинул Германию. Хотя в распоряжении судебных органов и имелись документы, заведенные министром госбезопасности ГДР по делу о взрыве, которые в 1990 году были положены под сукно, как и те документы, которые в 1989 году захватил с собой бежавший на запад Виганд, они все так же продолжали копаться в архивах Штази. В 1996 году была обнаружена некая разорванная папка с документами. После того как ее содержимое аккуратным образом привели в порядок, прокурор смог добиться ордера на арест и закрытия дела.
В октябре 1996 года берлинские сыщики арестовали Али Хаана и его жену Верену. В тот же день греческая полиция арестовала сестру Верены, которую звали Андреа Хойслер. Это произошло в курортном городе Фессалоники. В январе 1997 года Хойслер выслали в Германию. Впоследствии обвинения в убийстве были выдвинуты против Храиди, Али Хаана и его жены Верены. Хойслер и Этера обвинили в соучастии в преступлении, однако последнему удалось скрыться. Полиция обнаружила Этера в Риме, где 26 августа 1997 года и арестовала его силами специальной антитеррористической группы и быстро выслала в Берлин.
Ошеломляющие свидетельства против всех четырех террористов подтвердили ту информацию, которую десять лет назад предоставил полковник Виганд, хотя Виганд и не знал о том, какую роль в деле сыграли обе женщины и Али Хаана, информатор Штази, носивший кодовое имя «Альба».
Али Хаана познакомился с Вереной Хампель в столице ГДР в 1974 году. В те годы сам он проживал в Западном Берлине. В следующем году молодые люди обратились с заявлением о регистрации их брака и просьбой о выдаче выездной визы, намереваясь уехать в Ливан. В тот самый момент в дело вмешалось министерство госбезопасности ГДР. В разрешении на брак было отказано, а на Верену оказали сильное давление — от нее потребовали порвать отношения с арабом. В январе 1981 года Верена забеременела. Восемь месяцев спустя МГБ приказало отказать Али Хаана в праве въезда в Восточный Берлин. Вскоре состоялась конспиративная встреча Хаана с неким сотрудником МГБ, на которой араб согласился стать секретным сотрудником Штази. Верена также согласилась стать информатором госбезопасности и получила кодовое имя «Петра Мюллер». В результате этого было получено разрешение на брак и Верене разрешили переехать в Западный Берлин, что она и сделала в начале 1982 года. Позднее Али Хаана и его жена-немка выполняли некоторые незначительные шпионские задания вроде проверки указанных адресов и подбора людей для потенциальной вербовки.
В 1984 году Али Хаана открыл свой собственный ресторанчик, однако через три месяца прогорел и влез в большие долги. Возникли и семейные проблемы, впрочем, не слишком серьезные — супруги продолжали жить под одной крышей. Вплоть до 1985 года постоянной работы у Верены не было. Она оставила шпионскую деятельность и жила на выплаты социального обеспечения, а также зарабатывала на жизнь проституцией.
К этому времени выплаченные ей министерством госбезопасности деньги составили сумму в 14 тысяч немецких марок (примерно 4500 долларов). Али Хаана тем временем прилежно исполнял деятельность информатора и носил имя «Альба», контактируя со многими арабами и особенно часто с Ясером Храиди. Когда Кешлаф и Храиди получили от ливийской разведки задание подобрать места для вероятных террористических актов, Храиди привлек к этому Али Хаана. Они подобрали шесть таких мест и 30 марта во время совещания в ливийском посольстве в Восточном Берлине отобрали три из них. В конечном итоге Кешлаф, Эламин и еще два ливийских агента-оперативника остановили свой выбор на дискотеке «Ла Белль».
3 апреля прилетевший из Ливии специалист-взрывотехник Масуд Абуагела занялся изготовлением бомбы, в то время как Храиди отправился в Западный Берлин, чтобы убедить Али Хаана и его жену пронести бомбу в дискотеку. Верена ответила согласием, и Храиди вручил ей в качестве аванса за предстоящую работу 6 тысяч немецких марок (2500 долларов). Ее муж получил соответственно 9 тысяч марок (3750 долларов).
Вечером 4 апреля Андреа поддалась на уговоры своей сестры Верены отправиться на дискотеку. Сестры проживали на одной квартире и были в курсе планов заговорщиков. В «Ла Белль» они приехали еще до наступления полуночи. Бомбу, лежавшую в матерчатой сумке, принесла Верена. Женщины сели в углу неподалеку от стойки бара. Андреа прикрыла собой Верену, пока та устанавливала согласно инструкциям Хаана часовой механизм бомбы. Верена заказала маленькую бутылочку шампанского. Энцо Диннунно, владелец дискотеки, велел бармену Стиву Ричардсу подать им коктейль под названием «Киви Уандер». Управляющий Ральф Зеефельд поболтал с обеими женщинами, затем потанцевал с Андреа. После часа ночи дискотека стала наполняться американскими военнослужащими. В 1.35 женщины ушли с дискотеки и, взяв такси, поехали к себе домой. Они вряд ли слышали взрыв, прогрохотавший через пять минут. Свидетели вспоминали, что он оыл не очень громким, каким-то приглушенным.
Позднее Верену Хаана и ее сестру Андреа опознали как тех самых женщин, сидевших как раз на том месте, где произошел взрыв. Мусбах Этер признался в том, что участвовал в подготовке взрыва, но категорически отрицал обвинение в убийстве Ашура в мае 1985 года.
Со стороны обвинения не было ничего сказано о ом, признали ли обе женщины свою вину в организации взрыва. Однако на основании деталей, содержащихся в обвинительном акте, вполне можно предположить, что все-таки сознались в содеянном. Суд над пятью преступниками был запланирован на весну 1997 года, однако вскоре был отложен по причине смерти главного свидетеля.
Поскольку отправление правосудия в Германии происходит крайне медленно, то, как сказал автору» гих строк один чиновник, суд может еще тянуться около четырех лет.
Глава 10
Игровая площадка для международного терроризма
Поддержка международного терроризма руководством ГДР началась в середине 60-х годов, когда ослабленный гонкой вооружений Советский Союз уже на мог в одиночку вести подрывную деятельность в глобальном масштабе.
В июне 1960 года советские эмиссары побывали в гостях у своих восточногерманских союзников и потребовали от них участия в «политической деятельности» государств третьего мира. Руководствуясь главным образом соображениями экономии, русские закрепили за ГДР Ближний Восток и Африку. Позднее они добавили к этому списку Латинскую Америку. Вальтер Ульбрихт, глава СЕПГ и правительства ГДР, в прошлом теснс сотрудничавший с советскими органами госбезопасности, взялся за дело с великим усердием. Ульбрихт и его Политбюро увидели в предложена СССР прекрасную возможность установить экономические связи и добиться признания ГДР хотя бы государствами третьего мира. Восточная Германия находилась в изоляции, причиной которой являлась боннская доктрина Галльштейна, призывавшая к разрыву дипломатических отношений с любой страной, официально признавшей ГДР. В конце 60-х годов ситуация изменилась, когда западногерманский канцлер Вилли Бранд провозгласил новую политику сближения с Восточной Епропой, получившую название «Остнолнтик» — восточной политики.
Контакты, устанавливаемые в разнимающихся странах, имели первоначально подпольный характер. Главным образом это определялось специфической деятельностью министерства госбезопасности ГДР. У себя на родине, в ГДР, офицеры МГБ готовили кадры для нелегальной работы — коммунистов, а также прочих лиц из числа враждебно относившихся к Западу, особенно Соединенным Штатам и Израилю. Подобные контакты участились настолько, что Политбюро СЕПГ Решило создать особое учреждение для дальнейшего осуществления нелегальной «учебы».
