Поль де Крайф - Борьба за жизнь

Он говорит еще о том, что смерть не исчерпывает всей суммы страданий, которую женщина получает за приносимую миру новую жизнь. Своими лекциями, книгами, своими замечательными кинофильмами де Ли заставляет нас задумываться, почему при современных успехах акушерской науки сотни тысяч здоровых женщин каждый год превращаются в пожизненных инвалидов, в вечных мучениц. Их мучения иногда настолько ужасны, что смерть во время родов была бы для них лучшим уделом. И вот еще о чем надо подумать: почему тысячи младенцев, прекрасно развивающихся в утробе матери, начинают свою жизнь уродами, слепцами и жалкими идиотами?

Автор спросил ненавистника смерти де Ли: верно ли, что все эти ужасы закон судьбы, против которого наши борцы за жизнь совершенно бессильны?

Де Ли отвечает на это просто и определенно. Он говорит, что большая часть этих страданий и смертей теперь уже не должна существовать. Он не только говорит это; он доказал, что подавляющее большинство умирающих теперь матерей не должно умирать. Он ставит вопрос прямо. И его честность иногда не нравится врачам и всем, кто равнодушен к смерти матерей. Но его искусство тонко и неотразимо. Он пристрастен, это верно, - но всегда в пользу страдающих матерей. Он грешит некоторой предвзятостью, но всегда в интересах уродуемых и убиваемых детей.

Де Ли - справедливый человек. Он первый готов кричать «ура» тем из американских врачей, которые, работая умело и добросовестно, приняли по тысяче и больше младенцев, не потеряв ни одной матери. Он восторженно отзывается о медицинских пунктах в Кентукки, где одни сестры-акушерки без помощи врачей принимают роды с такой низкой цифрой смертности, какой мог бы позавидовать самый известный врач. Но почему же наряду с этими прекрасными образцами искусства и знаний существует безграмотность и плохая работа, которую можно приравнять к преступлению?

Де Ли не перестает указывать на позорный факт, что за последние двадцать пять лет триста семьдесят пять тысяч американских женщин умерли, производя на свет новую жизнь. Эта цифра превышает общее количество убитых американцев за все войны, начиная с момента «Декларации независимости». Но де Ли не из тех людей, которые охают и ахают по поводу всяких страшных статистик, а потом забывают о них. Он не может быть таким, потому что тысячи раз лично видел весь ужас осложненных родов - с потоками крови, с душераздирающими криками, которые невозможно выносить. Часто также он был свидетелем того, как эта страшная атмосфера неожиданно разряжается появлением ребенка, который, едва родившись, комически морщит личико и издает первый крик протеста против расставания с внутриматеринским уютом. Он видел также и улыбку, появляющуюся на лице матери одновременно с криком ребенка, для которого она рисковала своей жизнью. Неудивительно поэтому, что, перевидав такое множество человеческих драм и будучи сам глубоко человечным, де Ли пришел к выводу, что каждая женщина должна получить право на все блага «науки о добром утре жизни».

Наш милейший профессор акушерства ни на одну минуту не думает, что убийство матерей и уничтожение младенцев совершаются умышленно или злонамеренно. Он отлично знает, что все это является результатом невежества, и только. Что мешает сотням тысяч женщин пользоваться великими достижениями науки? Этому мешает прежде всего ложное мнение, что эта наука не нужна. Так думает население, так думают врачи. В то время как туберкулеза и дифтерии боятся, как смертельных болезней, процесс родов считают (и глупо считают) легкой, безопасной физиологической функцией. Как сон, как дыхание...

Хотя де Ли и не первый отметил ошибочность этого взгляда, его заслуга заключается в том, что сорок лет подряд он не перестает об этом кричать. Как можно, спрашивает он, назвать этот процесс безопасным, если он сопровождается ранениями и разрывами тех путей, через которые проходит младенец, чтобы явиться на свет? Уже самая девятимесячная подготовка к этому событию часто протекает как одна долгая болезнь. Какая женщина, испытавшая неукротимую тошноту и рвоту беременных, скажет, что это легкое дело? Какой химик, найдя опасные изменения в крови ожидающих родов матерей, назовет эти изменения не стоящими внимания? Какой охотник за микробами признает беременную женщину вполне здоровой, если он нашел у нее пониженную сопротивляемость к инфекциям?

Теперь уж совершенно ясно, что старый французский доктор Франсуа Морисэ недалек от истины, когда называет беременность «болезнью девятимесячной длительности». Но если самый период вынашивания младенца уже есть болезнь, то его кульминационный момент часто бывает ужасающим и, пожалуй, более опасным для ребенка, чем для матери. Ибо много детей убивается и уродуется страшною силой нормальной родовой деятельности. Де Ли прямо говорит, - и кто осмелится ему на это возразить? - что нет в медицине специальности, которая требовала бы от врача более широких, разносторонних знаний. Сюда входят: диагностика, химизм крови, искусство наркоза, охота за микробами, психология, а во многих случаях также решительное и смелое применение хирургического ножа.

В наше время, для того чтобы женщина могла быть спокойна за благополучный исход родов, она должна быть все время под наблюдением специалиста-акушера, или по крайней мере такого врача, у которого всегда есть в запасе акушер. А что мы имеем в Америке?

Мы имеем такое положение, когда эта важнейшая отрасль медицины занимает в медицинских колледжах одно из последних мест. Потому и получается, что из этих колледжей выходят доктора, умеющие, может быть, мило беседовать с больными, но в роли акушеров они представляют пустое место.

Положение сейчас таково, что дело родовспоможения остается пока еще в руках бабок-повитух и плохо подготовленных акушерок. А много ли выше их стоят наши молодые, неоперившиеся врачи, которые, приняв одного-единственного младенца, получают уже право на практику? Или тысячи домашних врачей, принимающих основную массу американских младенцев? Есть ли у них время и средства совершенствоваться в суровой науке об опасностях деторождения?

Женщины теперь стали цивилизованными. Большинство из них уже потеряло свою близость к природе. Нужно ли удивляться, что так много родов протекает ненормально?

Найдутся, конечно, циники, отрицатели жизни, которые скажут, что борьба за жизнь вообще пустая затея. Им покажется смешным утверждение де Ли, что наука о родовспоможении должна занять высокое и почетное место среди других медицинских наук. А что вообще нормально в деле деторождения? Разве не доказано длинной историей развития живых существ, что родители, после того как произвели потомство, больше не нужны? У насекомых самка, как правило, умирает после акта воспроизведения потомства. Пчелы убивают трутня, выполнившего отцовскую функцию. У коров, овец, лошадей часто весьма тяжело протекает благословенный процесс воспроизведения новой жизни.

Этим скептикам де Ли отвечает.

Если что-нибудь отличает людей от клопов, букашек и иных живых тварей, то это то, что с помощью мышления они могут уклоняться от жестоких, неумолимых законов природы, тяготеющих над всеми другими живыми созданиями.

Этот факт лежит в основе всей борьбы за жизнь. Де Ли глубоко убежден, что все человеческие страдания и невзгоды - это противоестественное явление, с которым никоим образом нельзя мириться. В этом новая религия человечества, вставшего на борьбу за свою жизнь.

Тонкий знаток человеческой биологии, де Ли понимает, что боль, страдания и смерть происходят оттого, что мы слишком быстро ушли от нашей животной природы, которая так же стара, как сама жизнь. Мы извращены и ослаблены нездоровыми условиями жизни, порожденными так называемой цивилизацией.

Много лет уже де Ли ведет войну против псевдонауки, обещающей сделать роды легкими и быстрыми у женщин, которые теперь рожают тяжело и с осложнениями. Встречаются, конечно, и теперь женщины, рожающие легко. Есть много матерей, у которых быстрое и благополучное появление ребенка скоро вытесняет воспоминание о перенесенных муках. Де Ли много размышлял над этой научной загадкой. Некоторый намек на ее объяснение он нашел в малоизвестных трудах английского врача Грэнтли Дик Рида.

Чтобы помочь цивилизованным женщинам, доктор Рид отправился к диким племенам поучиться искусству родовспоможения. Он считает, что у высококультурных женщин, на десять тысяч лет ушедших от эпохи варварства, можно сделать роды - без применения обезболивающих средств! - более легкими и безопасными, чем они есть теперь. Для многих английских женщин, говорит Рид, ему удалось уже превратить родовой акт в радостное переживание, серьезное, правда, но лишенное невыносимых болей. Он привез это новое знание от женщин Океании, Японии и Китая.