От этого зависит ваша жизнь. Как правильно общаться с врачами и принимать верные решения о здоровье - Талия Мирон-Шац
Она была настроена не очень оптимистично: «Мой ответ — нет». Она предоставила ссылку на статью на эту тему[375]. Затем она добавила: «Если не обучаться разумному применению архитектуры выбора, совершенно не очевидно, что даже в организациях с благими намерениями создана хорошая архитектура выбора. А делается это потому, что пациенты не всегда понимают, какой вариант будет для них наиболее эффективен».
Она отметила, что архитектура выбора преподается очень редко и только на факультативных занятиях. Однако это не единственная причина, по которой мы не получаем всей необходимой нам помощи. Милкман добавила: «И тогда, конечно, возникают конфликты интересов (например, крупные компании в области табачной промышленности не прочь внедрить архитектуру выбора, чтобы подсадить людей на сигареты)». Как насчет неадекватных финансовых мотивов?
Кэтрин Милкман — ярая сторонница улучшений в вопросах здоровья и поведения. Она не пессимистка, а просто реалистка. Черные маркеры, лист с инструкциями (две копии!), текстовые сообщения и звонки пациентам, тщательный анализ медицинской литературы, которая переводится в компьютеризированные системы оценки риска, планшеты и средства для «подталкивания» — все это стоит денег. Все это также помогает повысить удовлетворенность и улучшить состояние здоровья, что, надеюсь, кого-то заботит настолько, чтобы платить за это.
Для того чтобы устранить преграды, недостаточно помогать пациентам. Также недостаточно признать их потребности, определить их трудности и предложить способы удовлетворения этих потребностей. Решающее значение имеют ресурсы, необходимые для внедрения решений и устранения преград. Кто-то должен обеспечивать наилучшую возможную поддержку в принятии решений в области здравоохранения и поддержании нашего здоровья на основе поведенческой экономики и других передовых практик.
Офтальмологическая клиника, которую я посещала, была достаточно заинтересована в выделении ресурсов: им нужен был мой положительный отзыв. Университету здравоохранения штата Юта было не все равно: они хотели улучшить свои показатели по шкале HCAHPS (Оценка поставщиков медицинских услуг и систем потребителями). Платформе Healarium было не все равно: они хотели привлечь клиентов и удержать их. Компании Plume было не все равно: бизнес заключался в предоставлении поддерживающего лечения. Компании Keheala, агентствам поддержки и правительствам было не все равно: меньше людей умирало от туберкулеза. Доктору Майклу было не все равно: его имя стало неким брендом — его узнавали, он пользовался доверием. Мне и моим коллегам было не все равно: мы хотели опубликовать исследование приложения. Исследователи из Кембриджского университета и Винтонского центра заботились о том, чтобы наука правильно передавала информацию. И, к счастью для женщин с раком груди, Кембриджский университет заплатил им за это. Национальная служба здравоохранения (NHS) заботилась о том, чтобы более длительное время ожидания вредило здоровью пациентов и NHS пришлось бы платить больше, чтобы позаботиться о них. Организации Geisinger Health было не все равно: расходы были снижены, а удовлетворенность повысилась. Кто-то должен был оплатить все эти усилия. Но совпадают ли финансовые стимулы с вашими? Не рассчитывайте на это.
Генеральный директор и основатель Keheala Джон Ратхаузер на это не рассчитывает. Он рассказал мне, что было трудно получить постоянное финансирование для проекта по борьбе с туберкулезом, несмотря на то что его успех был доказан. Финансовые агентства заинтересованы в новых, инновационных проектах, даже если их успех не гарантирован. Никакого оптимизма.
Доктор Николас (Ник) Питерс — кардиолог, а также клинический консультант платформы Google Fit. Он основал бюро Connected Care Bureau при организации Imperial NHS Trust в Лондоне, которое предлагает инновационные решения для диагностики, определения степени тяжести состояния, самопомощи «с единственной целью — предоставить более эффективное лечение при меньших затратах». «Но ведь это уже две цели», — подумала я. Но, возможно, они настолько взаимосвязаны, что могут быть реализованы только вместе. Пациенту не предложат более дорогое и более качественное лечение, если за него никто не заплатит. А лечение дешевое, второсортное предлагать не должны вовсе.
Учитывая участие Питерса в реализации новых решений, я ожидала от него оптимистичного настроя. Но во время нашего разговора он был вовсе не оптимистичен. «В США отсутствует понимание того, что крепкое здоровье — непрерывный путь и на этом пути могут возникать болезни. Именно поэтому я и не верю, что поведенческие рычаги, способствующие принятию адекватных решений, имеют шанс на существование в этом контексте».
Другими словами, мы, ученые, принимающие решения, всего лишь пешки в этой игре. Осознавать такое больно. Но в позиции Питерса есть смысл. Несмотря на то что я подхожу к вопросу здравоохранения как психолог, здесь действуют другие, более значительные силы. Деньги здесь играют ключевую роль, но если копнуть глубже, то выясняется, что дело не только в расходовании денег. Не менее важно понимать, куда и на кого эти деньги тратятся.
Возможно, именно так воспринимают ситуацию в Соединенных Штатах в других странах, подумала я, все еще не теряя ни капли оптимизма. Но, как оказалось, в Коннектикуте, где работает Керри Робинсон, президент компании Foundation Health Med, на принятие решений в области здравоохранения смотрят не лучше. Робинсон продает решения для расширения прав и возможностей пациентов и поставщиков медицинских услуг. Его клиенты, потенциальные покупатели, — это медицинские организации. Когда я спросила Керри, будет ли улучшение итоговой прибыли организации побуждать покупать продаваемые им решения, он напомнил мне, что страховые компании очень традиционны в своих расходах (полагаю, это означает, что они не любят много тратить), в то время как фармацевтические компании, которые оплачивают почти все непрерывное медицинское образование американских врачей, стремятся продавать больше лекарств.
«Если я пациент, то я должен защищать себя. Более верного утверждения не существует: заинтересованным сторонам все равно. В конечном счете идея заключается в том, что все учреждения стараются внести свой вклад в улучшение здоровья пациентов, но есть много моментов, которые влияют на происходящее по пути из пункта А в пункт Б», — объяснил Робинсон[376].
Он прав. Если бы медицинские организации о
