Владимир Миневич - Болезни психики в контексте тибетской медицины
Гдон-сбйин — Якша — полубожественное существо, благожелательно к людям. Изображаются сильными и прекрасными юношами, охраняющими сокровища, зарытые в земле, охраняют заповедные сады. Становится ясным, отчего одержимый гдон-сбйин «увлекается поисками кладов, …говорит… о тайнах» (см. 28–29).
Цханс-па — Брахма — высшее божество, демиург. Брахма — красный, лотосоокий, четверорукий, сияющий, могучий, непобедимый. Соотнесение со строками 31–32 затруднительно.
Ша-за — пишачи — злобные и вредоносные демоны, насылающие болезни на людей, питающиеся их мясом и кровью. Противостоят благим богам. Им присущ особый язык. Интерпретации в строках 35–36 поддается только «говорит бессвязно» намек на особый язык?
Йи-дагс — прета — вечно голодные духи с огромными животами и крохотным ртом. Прета рождаются те, кто в прошлой жизни был скупым. В строке 37 упоминается «…трясется так, что даже ничего не может есть».
Бйад-стемс — ракшас — ночные чудовища, устрашающие людей: одноглазые, с рогами, несколькими головами. Великаны — людоеды, длиннорукие, с огромными животами и проваленными ртами. С текстом (строка 38) связь установить не удается.
Ро-лангс — ветала — злые духи, живущие на кладбищах, способны вселяться в покойников. Соотнесение с текстом затруднительно.
Однако тибетская медицина в числе психических расстройств признавала не только действие гдон. Сюда входят и ослабление душевных сил организма, отрицательные эмоции, психические травмы, нарушение нормального образа жизни и питания.
Итак, попытка психиатрической трактовки текста.
1-5. Бйунг-по — демон, «специализирующийся» на сумасшествии «строгом смысле».
6-11. Если исходить из европейских представлений, то, вероятно, перечисленное — не причины, а следствия психических расстройств: одиночество, пренебрежение социальными обязанностями («положенными жертвоприношениями»). Депрессия («люди, объятые горем») может быть различного генеза.
15-18. Прекрасный перечень психических расстройств.
19-27. С определенными оговорками можно предполагать описание различных маниакальных состояний, в частности, у одержимого лхамин — гневливой мании. Часть текста для психиатра темна — например, «одержимый дри-за… любит украшаться красным».
У индоевропейских народов красный цвет отождествлялся с энергией и решительностью (Г. М. Бонград-Левин, Г. Ф. Ильин, 1985); В. Ю. Завьялов (1985) на русской популяции показал: символика красного — возбуждение, «энергичное проникновение», преобразование, сила и могущество, целенаправленная активность, деятельность, устремленная в настоящее, цвет господства и возбуждения. В данном случае, возможно, метафорически отражено солнце.
28-30. Возможно, речь идет о паранойяльном синдроме: поиске кладов, тайны и пр.
31-32. Трудно идентифицируемое возбуждение.
33-36. Темный текст. С очень большой натяжкой 35–36 — эпилепсия с дисфорическими эпизодами.
37-38. Возможно, речь идет о панической реакции; впрочем, это может быть и паранойяльный синдром.
38. Возбуждение с недержанием одежды — довольно частное проявление кататоно-гебефренной шизофрении.
39-41. Темный текст.
42-45. Под этим утверждением подписался бы любой современный психиатр. Описывается далеко зашедшая шизофрения с кататоническими и гебефреническими явлениями.
48-50. Перечисленные причины могут быть и следствием психического расстройства — естественно, с позиции европейского психиатра. Дальнейший текст до 68 весьма сложен для интерпретации. Мы пользовались фрагментом «Вайдурья-онбо» (с. 49–50 русского перевода), а также собственным представлением о европейском смысле текста.
Весьма приблизительно:
а) сумасшествие от рлунг (ветра): больной сухощав, темпераметен, эмоционально лабилен, имеет красные склеры, после еды состояние ухудшается;
б) сумасшествие с первичным расстройством мкхрис-па (желчи): больной взрывчат, тяготеет к холодной пище, желтоватые склеры и моча, элементарные зрительные галлюцинации (фотопсии);
в) сумасшествие с первичным нарушением бад-кана (слизи): спокоен, отсутствие аппетита, углублен в себя, сонлив, влажен от избытка слизи и слюны;
г) сумасшествие при сочетании нарушения трех ньес-па (доша — в транскрипции Д. Б. Дашиева) — появление сочетания перечисленных симптомов и признаков;
д) депрессия, вероятно психотическая. Состояние больного отягощается разлукой с семьей или потерей имущества, человек замыкается, наказывает себя без причины; часто возникают бредовые состояния, иногда возбуждение, когда отсутствует контроль над телом, речью и умом. В такие минуты можно услышать, что он бормочет бессмысленные слова. В минуты покоя он забывчив, утрачивает эмоциональность, углублен в себя, страдает бессонницей;
е) сумасшествие, являющееся действием внешних и внутренних ядов. Характерна бледность (полная «потеря цвета лица»), слабость, истощение и бред;
ж) сумасшествие из-за «бредоносных духов». Характерно внезапное изменение личности и характера, и поведение определяется тем, какой из шестидесяти «бредоносных» духов овладел больным.
С довольно большими натяжками можно предполагать, что случаи а) — г) — неопределенные соматогении. Следующее описание довольно уверенно квалифицируется как депрессии (в том числе и депрессивно-параноидные эпизоды). «В минуты покоя…» — может быть, речь идет о фазных состояниях, субдепрессии? Не исключено, это можно квалифицировать как периодическую шизофрению с депрессивно-параноидными эпизодами и ремиссией с гипоаффективностью.
Далее можно предполагать (с достаточными основаниями) какой-то экзогенный психоз — вследствие, вероятно, длительного соматического заболевания.
Наконец, ж) интерпретации не поддается. «Внезапное изменение личности и резкое изменение характера» в принципе можно трактовать как быстропрогредиентную шизофрению, но это не более чем предположение.
69-81. Описание различных видов эпилептических припадков. Скорее всего, можно говорить о grand mal и диэнцефальной эпилепсии (69–73) — впрочем, не исключена и иная интерпретация.
85-100. Описание право- и левосторонних инсультов. Часть текста интерпретации не поддается — «ногти пахнут паленым».
Интересен признак комы — «больной не вздрагивает, когда на сердце брызгают воду» — отсутствие температурной чувствительности.
«Если болезнь настигла человека двадцать девятого…» Э. Г. Базарон (1992) посвятил специальную главу биоритмологии в тибетской медицине (она входит в астрологию, которую обязан был в совершенстве знать тибетский лекарь). Она довольно сложна и здесь не рассматривается. Значение сезонных, климатических факторов в современной медицине не оспаривается, так же, как статистическая связь между фазами Луны или солнечной активности с обострением некоторых болезней (например, частотой эпилептических припадков). Существует квалифицированный обзор работ на эту тему в психиатрии — А. Н. Корнетова с соав. 1988, к которому мы отправляем заинтересованного читателя.[8]
Предположенная нами интерпретация 77–80 глав, вне сомнения, очень поверхностна и, не исключено, неточна. Для более детального анализа необходимы тексты комментариев Чжуд-ши, которые на русский язык переведены лишь во фрагментах.
Есть еще один раздел Чжуд-ши, в котором описываются несомненные психические расстройства — Тантра наставлений, глава «Лечение болезней сердца». Приводим фрагмент в переводе Д. Б. Дашиева:
«…Болезни сердца вызываются волнением, горем, голодом, бессонницей с сильным гневом…
Их признаки. При возбуждении сердца головные боли, забывчивость, больной то возбужден, то угнетен, то говорит невпопад, то не отвечает на вопросы, от резких звуков вздрагивает и напрягается, одышка, бессонница, чувство пустоты на месте сердца…
При жидкости в сердце там скапливается чху-сер:
Будут многословье, дрожь в груди, сердцебиение, бессонница, зевота, песни, смех, приступы гнева. При затмении сердца забывчивость, суетливость, плохой аппетит, сонливость, чувство камня на груди… При „черном кха-ли“ пульс пустой, сильный жар, больной не разговаривает, раздражителен, дерется, глаза остановившиеся, боли, переходящие в разные стороны головы».
Общеизвестно, что почти у всех народов имелось понятие «души» и психические болезни до недавнего времени назывались душевными болезнями (например, В. П. Сербский уже 1906 г. издает «Руководство к изучению душевных болезней». В русском языке «психически больной» и «душевнобольной» — эквивалентные понятия). Душа всегда связывалась с сердцем, в особенности когда речь идет об аффективных состояниях («камень на сердце», «сердце от радости прыгает», «сердечная тоска» и пр. Кстати, это типичный образец психофизиологических связей — в метафорическом отображении).
