Андрей Божко - Год в «Звездолете»
Вспомнил прошедшие ноябрьские праздники. Хотя они были для нас рабочими днями, рацион был все-таки праздничным: свежемороженые продукты, кофе, какао. В специальном пакете — мука. Если влить в него воду и перемешать содержимое, получится тесто, из которого можно испечь хлеб. Сегодня вместо хлеба у нас вновь черные сухари, специальные галеты и обезвоженные продукты.
Дежурим по суткам по очереди. Вахтенный готовит пищу, убирает помещение жилого отсека, перед завтраком проводит влажную уборку помещения, контрили и перезаряжает установки регенерации атмосферы.
Трудностей возникло значительно больше, чем мы ждали. Оказалось, что не так-то легко передвигаться в тесноте — приходится буквально лавировать.
Не можем никак привыкнуть обходиться весьма малым количеством воды на умывание и мытье посуды. Раз в десять суток, в банный день, полагается душ: только десять литров воды на человека. Поначалу такого количества воды едва-едва хватало лишь на то, чтобы намылить голову и смыть мыло.
Подъем у нас в семь утра, отбой — в двадцать четыре. После утренней физической нагрузки и завтрака, к 10 до 14–15 часов мы заняты медицинскими обследованиями. Потом обед и отдых до 18 часов. Затем снова физнагрузка, работа, ужин и свободное время, которое мы заполняем чтением научной и художественной литературы. Иногда слушаем радио, смотрим телепередачи, доставляющие нам большое удовольствие. Медицинские обследования проводятся ежемесячно по одной и той же программе, небольшими циклами по пять суток. Каждый шестой день у нас «выходной». Проводим мы его по-разному. Герман читает художественную литературу, мы с Борисом занимаемся английским языком или играем в шахматы. Что я знаю о Германе и Борисе?
Герман несколько лет назад окончил 1-й Московский медицинский институт. Сейчас он работает научным сотрудником в институте, бывал в экспедициях и камерных экспериментах, то есть в герметичных помещениях с имитацией космических факторов; в непродолжительных (до месяца), но тяжелых экспериментах с повышенной температурой, шумом, вибрацией и некоторыми другими «прелестями». Герман отлично выдержал все трудности. Опыт испытаний, в которых он принимал участие, наверняка сыграл положительную роль в его психологической подготовленности к годовому эксперименту. Это давало основание специалистам быть уверенным в том, что руководитель группы ими выбран правильно. Незадолго до появления в нашем обществе Герман женился. Среди нас он старший по возрасту и командир. Ведет он себя сдержанно, с достоинством, немногословен, но, как мне временами кажется, несколько обидчив, немного вспыльчив. Герман довольно подвижен, нетерпелив; «не любит долго ждать» — говорят про таких.
Борис в нашей компании самый молодой. Он частенько вспоминает годы службы в армии. Она ему многое дала: закалила, приучила к коллективизму. Все сейчас, несомненно, пригодилось ему. Борис очень привязан к своей семье. Часто вспоминает своих близких — жену, мать. Тоскует по маленькой дочурке Светлане. И изредка с грустью спрашивает нас:
— Ребята, как вы думаете, узнает ли она меня после возвращения? Когда уходил, она была еще такая кроха, всего 5 месяцев.
Если в первые дни каждый много рассказывал о себе, о своей семье, то теперь все стараемся держаться нейтральных тем. Не говорим о себе и о своих близких, чтобы не расстраиваться, не расслабляться. Иногда возникают жаркие дискуссии по различным житейским вопросам. Видимо, сказывается изоляция: хочется поговорить просто так.
Мы находимся под «обстрелом» трех телекамер, с помощью которых наблюдают за нами с командного пункта, видят каждый наш шаг. У нас, к сожалению, нет видеоканала, а так хотелось бы знать, чьи глаза смотрят на нас. Мы испытываем неловкость, когда по едва заметному движению телекамер определяем, что за нами ведется наблюдение.
Настала моя очередь занять верхнее спальное место, верхнюю полку. Она почти ничем не отличается от тех, какими пользуются пассажиры в плацкартных вагонах поездов, только немного уже. Нижнее место покидаю с сожалением: привык к нему, спать там прохладнее и меньше ощущается вибрация.
Сегодня «кровавый день». Перед завтраком Герман начинает забор крови из вены. Первый — Борис. Я помогаю Герману. Вот Борис ложится на полку, закатав рукав рубашки выше локтя. Герман кладет ему под руку стерильное полотенце. Я помогаю перехватить руку Бориса жгутом. Борис методично сжимает в руке кусок каучука, вены на руке вздуваются. Герман берет из стерилизатора иглу и нащупывает вену. Прокол. Мимо. Кровь не поступает из отверстия в игле. Второй прокол более удачный, и я едва успеваю подставлять пробирки. Внезапно кровотечение прекращается, а часть пробирок еще пуста. Борис слегка морщится и молча подставляет вторую руку. Герман вводит в вену иглу. Порядок!
— Теперь твоя очередь, — говорит мне Герман.
Занимаю место Бориса. Чувствую боль. Кровь совсем не идет. Герман массирует мне руку. Неудача? Да, так и есть. Проколол вену насквозь. Еще прокол — теперь на другой руке. На этот раз удачнее. Борис вставляет пробирки. Почему так долго? Мне кажется, кровь стекает мимо пробирки.
Теперь нужно взять кровь у Германа. Вызываюсь я.
С Командного пункта, откуда ведется наблюдение, старший врач дает разрешение. Герман ложится и подставляет руку. У него хорошие большие вены. Я слегка прижимаю кожу на руке и, проткнув ее, стараюсь ввести иглу в вену. Герман морщится, смотрит на свою руку. Не получилось! Эх, зачем, он только смотрел на руку?
— Давай еще, — говорит Герман. Но мне его жалко, и я отхожу в сторону. Борис с забинтованными руками подходит к нему. — Попробуй ты, Борис, — просит Герман и протягивает ему другую руку, перетянутую жгутом. Я вижу только энергичное движение иглой. Герман морщится. Игла под кожей, но крови нет. Опять неудача! Герман просит Бориса сделать еще одну попытку, но с Командного пункта поступает распоряжение забор крови прекратить.
Мы помогаем Герману забинтовать руки, теперь у всех по две одинаковые повязки на руках. Герман расстроен, мы с Борисом огорчены не меньше. Пробирки с кровью переправляем наружу через чистый шлюз. Первый «кровавый день» позади.
На Командном пункте понимают наше состояние: слышим звуки бодрящей музыки, которую нам транслируют. Мы догадываемся, что нас стараются поддержать. Теперь можно завтракать: на сегодня мы освобождены от физических нагрузок.
Большой цикл медицинских исследований закончился «обменными днями», в течение которых суточный рацион каждого из нас был поделен на три равные части, а все отходы жизнедеятельности собирались и передавались наружу через специальный маленький шлюз — небольшую камеру в несколько десятков кубических сантиметров, позволяющую осуществлять передачу различных анализов без утечки атмосферы гермообъекта.
У нас таких шлюзов два: «чистый» — для анализов крови и «грязный» _ для прочих нужд. Они почти одинаковы по объему.
Для всех нас первые совместно прожитые здесь дни — очень трудный период, период сживания и «притирания» друг к другу в период привыкания к нелегкой жизни в ограниченном пространстве. Впереди еще длинный путь. Хочется думать, что дальше будет легче, ведь у каждого из нас появился опыт и он, несомненно, поможет нам: Пока все здоровы. Каждое утро заполняем карты медицинского опроса, в которых имеются графы: самочувствие, неприятные ощущения и т. д. Как правило, ответы лаконичны: «нет», «не было», «не ощущалось» и т. д.
19 декабря исполнится полтора месяца, как мы здесь. Почти одна восьмая. А кажется, что мы здесь очень давно. Все стало привычным. И жить как будто бы легче.
Обычная работа, четкий распорядок. Вошли в ритм. Но по утрам вставать так же трудно как в первые дни, хотя теперь иногда просыпаюсь за несколько минут до сигнала…
Чувствуется нехватка соли в рационе. Видимо, это субъективно, однако в обычной жизни мы все привыкли к более обильному «сдабриванию» пищи солью, как тут не вспомнить, что «соль облегчает и врачует нервные страдания, лом в плечах и пояснице, колотье в боку, резь в желудке и страдания в бедре», как писал древнеримский историк Плиний Старший в своем трактате о соли. Он предлагал физически слабых людей натирать маслом с солью «чтобы тело их укрепилось и стало подобно рогу». Сейчас медицина широко использует для лечения соленые ванны и соленосные грязи. Многие свойства соли, которые в древности казались магическими, таинственными, теперь имеют научное объяв. Соль, хлористый натрий, входит в состав крови, слюны, желудочного сока; потребность человека в соли довольно велика — до 3 килограммов в год. Да, пуда соли нам вместе не съесть!
Психологи «учат жить»
Борис готовит ужин. Вот он тщательно отмеряет мензуркой воду, выливает в миску, высыпает туда содержимое целлофанового пакетика и мешает, мешает.
