Исцеление духовных болезней - Жан-Клод Ларше
Разрушая приобретенные добродетели, тщеславие помогает прежде всего возродиться в душе родственным страстям[1652], затем открывает путь и всем остальным[1653]. Святые отцы относят тщеславие к трем родовым страстям, которые являются источником всех прочих. Преподобный Марк Подвижник называет его «корнем греховных желаний»[1654], «причиной всех пороков»[1655], «матерью зол»[1656] и учит, что эта страсть «ведет естественным образом к порабощению грехом»[1657]. Прежде всего тщеславие рождает гордость[1658]: оно является ее предшественницей[1659], началом[1660], матерью[1661] не только гордости, но и других грехов, связанных с ней: богохульства[1662], осуждения[1663] и презрения к людям[1664], духа главенства и любви к власти, ожесточения сердца[1665], непослушания[1666]. Тщеславие равно порождает гнев[1667] и его спутников: ненависть[1668], памятозлобие[1669], зависть[1670], разногласия[1671], споры[1672]. Из него также проистекают: ложь[1673], лицемерие[1674], пустословие[1675], малодушие[1676], блуд[1677], сребролюбие и любостяжание[1678] и, как мы говорили, печаль[1679].
В заключение отметим, что бесы принимают активное участие в зарождении и развитии тщеславия[1680]. «Всё, сопровождаемое тщеславием, происходит от бесов», — учит преподобный Иоанн Газский[1681]. И преподобный Варсонофий Великий утверждает, что бесы потворствуют этой страсти с целью погубить душу[1682]. Даже если бесы сами не вводят в душу тщеславие, то в любом случае они непременно пользуются его появлением или присутствием в душе, чтобы предаваться разрушительной деятельности[1683]. «Именно любовь к славе бесы используют для совершения зла. Они запрыгивают в душу через нее, как через темное окно, и расхищают душу», — пишет блаженный Диадох Фотикийский.[1684] Принимающий в себя страсть тщеславия исполняет таким образом волю диавола[1685], становясь в дальнейшем его рабом и жертвой. «Любящий славу от людей… предает свою душу врагам, они же предают ее великому злу и овладевают ею», — замечает авва Исаия[1686].
ГЛАВА 11 ГОРДОСТЬ
ГОРДОСТЬ
Гордость (ὑπεριφανία) весьма близка тщеславию, так что многие святые отцы не видят смысла в раздельном изучении этих страстей[1687], поэтому выделяют семь родовых страстей вместо восьми. Если рассматривать перечень страстей с точки зрения борьбы с ними и духовного возрастания, то он начинается с самых грубых и заканчивается наиболее утонченными и труднопобедимыми. В этом случае гордость следует за тщеславием и, рассмотренная под этим углом, представляет собой вершину тщеславия или результат высшей степени его развития. Вот почему преподобный Иоанн Лествичник пишет, что «между этими страстями такое же различие, как между отроком и мужем, между пшеницей и хлебом, ибо тщеславие есть начало гордости, а гордость — конец и результат тщеславия»[1688]. От тщеславия, в известной степени, неизбежно рождается гордость[1689]: «Усиление одной страсти дает начало другой», — подчеркивает преподобный Иоанн Кассиан[1690]. Преподобный Иоанн Газский также полагает, что «как только возрастает тщеславие, появляется гордость»[1691]. С другой стороны, преподобный Иоанн Лествичник отмечает, что победивший тщеславие уже свободен от гордости[1692].
Однако, с иной точки зрения, в меньшей степени зависимой от аскетической практики и рассматривающей страсти соответственно степени их тяжести от самых исконных и основополагающих к производным от них[1693], гордость является главной страстью. Она рождает прежде всего тщеславие и поддерживает с ним тесные связи. Если на определенном уровне граница между гордостью и тщеславием кажется размытой; то именно здесь и происходит; о чем бы ни шла речь, переход от одной страсти к другой. А в остальном каждая из этих страстей обладает особыми чертами, которые мы рассмотрим применительно к гордости, как и ранее делали относительно тщеславия.
Как и тщеславие, гордость бывает двух типов, или состоит из двух компонентов[1694]. Первый тип проявляется в отношениях с себе подобными[1695], второй касается отношения человека к Богу[1696].
1. ПЕРВЫЙ ТИП ГОРДОСТИ
Он заключается в том, что человек считает себя выше других людей или по меньшей мере одного из них[1697], а также в том, что он ищет превосходства, если, по его мнению, еще им не обладает[1698]. В любом случае гордость — это возношение самого себя[1699] как без особой причины, так, и это наиболее частый случай, по тем же причинам, которые могут привести к тщеславию (о них мы говорили выше: физические, умственные, духовные качества, социальное положение, богатство и т. п.)[1700]. В этом возношении гордый человек уважает самого себя и любуется собой[1701], чествует себя и внутренне восхваляет[1702]. Мы наблюдаем такое же поведение и при тщеславии, но с той разницей, что тщеславный человек более ожидает почестей от других, тогда как гордый более присваивает их себе сам, хотя оба этих процесса активно действуют при обеих страстях.
Возвышаясь, гордый человек, соответственно, принижает ближнего. Он смотрит на него свысока[1703], презирает его[1704] и доходит до отношения к ближнему как «к ничего не значащему»[1705]. Подобное поведение определяет еще одну основополагающую черту первого вида гордости.
Гордость подталкивает человека оценивать себя в сравнении с ближним[1706], прежде чем он удостоверится в своем превосходстве, убедится в различиях и придет к выводу о полном несходстве с ним. Архетип подобного поведения мы видим в Евангелии на примере фарисея, который говорит: Я не таков, как прочие люди… или как этот мытарь (Лк. 18, 11). Под влиянием гордости человек испытывает необходимость сравнивать себя[1707], устанавливать иерархии, прежде чем прийти к заключению о своем превосходстве — абсолютном или относительном в той или иной области, где проявляет себя. Поэтому он особенно склонен к отрицательному суждению о ближнем[1708] и к постоянной критике образа мыслей и жизни ближнего[1709].
Этот тип гордости проявляется в определенных поступках,
