Федор Углов - Будни хирурга. Человек среди людей
Мне было очень тяжело. Я впервые почувствовала, что моего сына ожидает большая беда. Он серьёзно и наивно, по-мальчишески, влюблён. Он готов отдать всего себя, все свои нежные, пылкие чувства, а что может дать ему взамен эта равнодушная кокетливая Ира, мама которой убеждена, что актеры — это развращенные люди?
Мишино чувство оказалось глубоким и сильным. Он и делился со мной будто бы, рассказывал, что бывает в обществе Иры, в компании её товарищей, иногда они вместе ходят в кино, на концерты. Но всё же я чувствовала, что Миша не всё рассказывает мне, что-то утаивает. С Аркадием у него дружба расстроилась, но тот всё вертелся на глазах у Миши, навязывался ему в друзья.
Во всём мне помогала советами моя подруга Лидия, мы вместе ходили в театр и всегда старались брать с собой Мишу. Подолгу с ним беседовали о задачах, стоящих перед ним, приводили примеры о том, как мальчишки, влюблённые в его возрасте, раскисали, переставали заниматься и утрачивали навсегда возможность проявить свои способности.
«Жалко будет, если ты, Миша, не разовьёшь свой талант. Не по-мужски это, — заканчивала всегда беседу Лидия, — мы от тебя так много ждём».
Миша молчал, не возражал. Занимался он много и серьёзно, но преподаватель говорила, что играет он холодновато, хотя техника исполнения всё время улучшается.
Концертные выступления Миши проходили всегда успешно, но получал он почему-то всё чаще четверки.
«Чтобы был всегда в тонусе», — говорила его преподаватель Светлана Александровна.
Меня это беспокоило. Я много времени отдавала Мишиным занятиям. Сижу и часами слушаю, как он играет, поправляю, обращаю его внимание на неровности, вялость, отсутствие выразительности, заставляю его повторять, пока не почувствую, что тот или иной отрывок звучит хорошо.
Миша всегда прислушивался к моим замечаниям. Чутьём улавливал, что я права, и так уж повелось у нас, что он всегда любил играть в моём присутствии. Так я и работу свою оставила и посвятила себя семье, а в основном Мише; теперь, конечно, уже Олегу.
В прошлом году Миша учился в девятом классе. Его одноклассники готовились к встрече Нового года и собирались дать концерт своими силами. Как-то пошла я в школу поговорить со Светланой Александровной. Её в учительской не оказалось, и я решила поискать Мишу, спросить у него о ней. Подхожу к его классу; слышу прекрасную скрипичную каденцию и аккомпанемент на фортепиано. Дверь тихонько приоткрыла и вижу: в середине класса стоит Миша, взволнованный, раскрасневшийся, с опущенными глазами. За фортепиано сидит в полупрофиль Ира и аккомпанирует. Исполняют Моцарта. Ира была эффектна. Пышные вьющиеся волосы обрамляли её длинное лицо. Тонкий с горбинкой нос придавал ей властное и даже немного хищное выражение.
«Мишель, ты опять здесь фальшивишь, — капризным тоном остановила игру Ира, — тебе трудно аккомпанировать, вот Аркадию мне всегда легче, он очень ясный и понятный, ты же всё время мудришь».
И, глядя на расстроенного Мишу, проговорила с томной улыбкой: «Ну ладно, будем продолжать».
Я ушла, оскорбленная за Мишу и расстроенная. Дома спросила, как у него дела.
«Хорошо», — вяло ответил он.
Я не знала, о чём говорить, и не стала его донимать расспросами. Перед Новым годом Миша носился как на крыльях, примерял разные маски, рисовал плакаты и много играл. Говорил об ответственности за концерт.
На встречу Нового года он надел свой чёрный костюм, белую рубашку с чёрной бабочкой, начистил ботинки. Заметно было, как он взволнован. Наконец, собравшись, взял скрипку и ушёл.
Мы с мужем встречаем Новый год всегда дома, в компании нескольких друзей. Так было и на этот раз. В час ночи сын вернулся — бледный, расстроенный. Я сделала вид, что не заметила его состояния, пригласила к столу поужинать с нами вместе. Он отказался. Когда все ушли, он мне вдруг сказал:
«Мама, Ира оказалась очень подлой. Дружила со мной и одновременно целовалась с Аркадием. Я сам видел. Застал их в тёмном классе. Когда я ей признался в любви, она ответила, что любит меня. Как же так можно?»
Я старалась его успокоить.
«Ничего, всё это у тебя пройдёт. Она недостойна твоей любви».
«А Аркашка-то, вот мерзавец! Прикидывался другом…»
Несколько дней Миша не брал скрипку в руки. Меня это стало тревожить. Наступили зимние каникулы, но на этот раз Миша в школу на занятия не ходил.
Однажды вечером сидели за телевизором и смотрели концерт Валерия Климова. Сколько чувств в исполнении, какая безукоризненная и виртуозная техника и в то же время сколько нежности и грациозности! Божественно играл Климов. Мы смотрели и слушали как зачарованные. Я тайком следила за Мишей. Он волновался, жадно привстал к экрану, изредка глубоко вздыхая.
На следующий день, наскоро позавтракав, Миша взял скрипку и играл шесть часов подряд. После обеда он снова играл до вечера. И так каждый день.
Настроение у него постепенно улучшалось. Стал собраннее, играл сам, в одиночестве. Я следила и слушала. Даже не делала замечаний, когда слышала фальшивые ноты. Думала: «Пусть разыграется».
Через месяц Светлана Александровна объявила Мише, чтобы он готовился к ответственному ученическому концерту, придут преподаватели из консерватории, от мнения которых будет зависеть дальнейшая судьба учеников. Программа скрипачей сложная — произведения Баха.
Подготовка к концерту стоила многих волнений. Миша говорил, что перед исполнением у него пересохло во рту и замерло все внутри. Но после первых же аккордов скованность прошла, и, увлекшись, он забыл о присутствующих.
Но всех присутствующих игра Миши заинтересовала. После концерта многие подходили и поздравляли Светлану Александровну с успехом её ученика. В комиссии одобрительно, а в зале с восторгом смотрели на Мишу.
«Молодец! Спасибо! — шепнула ему Светлана Александровна. — Завтра поговорим о некоторых твоих ошибках».
6Упорная, хотя и очень осторожная, направляющая работа матери стала давать свои результаты. Многочасовые ежедневные занятия, чтение и игра с листа, выступления на концертах, прослушивание лучших музыкальных произведений, а главное — тренировка постепенно отвлекали Мишу от мыслей об Ире. Он стал правильно понимать её поступки, и в душе его происходила своеобразная переоценка ценностей. Он уже не краснел при встрече с ней и не искал этих встреч.
Но зато всё то прекрасное и богатое, что было в нём пробуждено его светлым красивым чувством, он направил на музыку. Он работал как одержимый. Мать не могла нарадоваться, глядя на сына, всячески ему помогала. Она вновь стала его незаменимым помощником и советчиком во всём.
Я близко сошёлся с семейством артистов, стал часто бывать у них и с удовольствием слушал разные истории из жизни людей искусства.
Между прочим, узнал историю Светланы Александровны — учительницы Михаила. Природа щедро одарила её музыкальными способностями, она много трудилась, готовя себя к исполнительской деятельности. Однако ей не удалось добиться серьёзных успехов, и мечтам не суждено было осуществиться. А виной тому случай, а вернее — человек, встретившийся ей на жизненном пути и сумевший погасить — может быть, помимо своей воли — все её святые порывы и высокие мечты.
История эта тоже любовная и, как мне кажется, тоже поучительная для молодых людей.
Постараюсь изложить её так, как она мне запомнилась из рассказов моей милой и доброй соседки.
Обаятельная, жизнерадостная Светлана пользовалась уважением у своих однокурсников и учителей.
От поклонников отбою не было. В ней нравились ребятам увлечённость, целенаправлённость и разум, который ей подсказывал, что ей больше всего нужно и на что у неё есть способности. Общительная и добрая, она всегда была готова помочь товарищам делом или советом. Училась у профессора X. Он был ею всегда доволен.
Ребята наперебой ухаживали за Светланой, каждый старался перед нею сострить, обратить на себя внимание. Больше всех добивался её внимания пианист Дима. Он нравился Светлане, и у них уже начинала завязываться дружба. Но тут появился другой пианист, Роман. Обыкновенно, когда Светлана играла, он стоял в углу комнаты и слушал. Внешность у Романа была неприметная: средний рост, рыжеватые волосы, он был медлительным и выглядел сутуловатым. Острый, цепкий взгляд обнаруживал в нём наблюдательность и силу характера. Когда он подолгу, серьёзно и внимательно смотрел, Светлане чудилось, что в нём таятся большой ум и недюжинный талант музыканта. «Он очень умный», — думала она об этом человеке.
Однажды Роман сказал, что был бы счастлив заниматься с нею вместе и они бы могли составить прекрасный ансамбль пианиста и скрипача.
Роман втайне лелеял мечту жениться на талантливой скрипачке, сопровождать её в гастролях, аккомпанировать — и гонорары совместные, и семья неразлучная.
