Притчи приемного покоя - Андрей Левонович Шляхов
У любого творца должна быть своя Муза-вдохновительница. Музой Ильи была одногруппница Юля Скуратович, которую природа щедро наделила красотой, а вот интеллекта отсыпала скупо. Нет, Юля не была дурой в классическом понимании этого слова, ей больше подошло бы определение «недалекая». Однокашники очень метко прозвали Юлю «Цветочком». Она и впрямь была цветочком – украшение курса, яркая, стильная красавица, звезда всех вечеринок и капустников. Бауманка – это не то место, где можно получать оценки за красивые глаза, но ради дочери профессора кафедры технологии машиностроения можно сделать исключение, разве не так? Все мы люди и ничто человеческое нам не чуждо, в том числе и такие понятия, как корпоративная солидарность и дружеская взаимопомощь. Сегодня ты моей дуре навстречу пойдешь, а завтра я – твоему остолопу, на том и стоим.
Удивить Юлю доработанными телевизорами, самооткрывающимися замками или какими-то другими техническими штучками было невозможно. Для того, чтобы оценить красоту игры, нужно в ней разбираться, а Юля в теории совершенно не шарила. Когда ее спрашивали, что она станет делать с дипломом инженера, то слышали в ответ: «Повешу в рамочке на стену, чтобы все знали, что у моего мужа жена с высшим образованием». Юля не скрывала своих матримониальных намерений и, видимо, отпугивала этим потенциальных (и весьма перспективных) женихов. Дружили с ней охотно, а вот замуж почему-то не звали – вот попробуй пойми этих мужчин! К пятому курсу Юлины требования снизились с отметки «Волшебный принц на белом коне» до отметки «Мужчина, не вызывающий отвращения». Благодаря этому очередная, стопятьсоткакая-то попытка Ильи увенчалась успехом. Юля милостиво согласилась отпраздновать с ним День граненого стакана (а что, разве плохой праздник?), затем они вместе съездили в Питер, после чего он был официально представлен Юлиным родителям в качестве жениха. У Ильи голова шла кругом от обрушившегося на него счастья. Для того, чтобы испытать такую невероятную радость однозначно стоило страдать четыре года. Да что там четыре! И десять, и двадцать лет можно было бы прострадать. Когда приятели подкалывали: «Ну и как ты теперь себя чувствуешь?», Илья честно отвечал: «Как Гагарин после приземления».
Тесть настойчиво звал Илью на свою кафедру, соблазняя скорыми защитами и быстрой карьерой, но Илье не хотелось заниматься «чистой» наукой, а к преподаванию он вообще никакой склонности не имел. Гениям очень сложно бывает объяснять азы и разжевывать прописные истины, ведь их мысли витают высоко-высоко, в горних сферах. Взять, хотя бы, закон Гаусса. Любому сведущему человеку без объяснений будет понятно, почему поток вектора напряженности электрического поля через любую произвольно выбранную замкнутую поверхность будет пропорционален электрическому заряду, заключенному внутри этой поверхности. А дураку сколько не объясняй – не поймет. И вообще, преподавание, как таковое, Илья считал пустым занятием. Преподаватель нужен только для того, чтобы научить человека читать, а все прочие знания можно черпать самостоятельно, из книг. Сам Илья так и делал – учился по книгам, а на лекциях и занятиях просто присутствовал, следуя древнему принципу «не мы эти традиции установили, не нам их и менять».
Опять же, на кафедре заработки ограничены. Честным путем невозможно увеличить доходы выше определенного уровня, а ловчить-мухлевать и брать взятки Илья не собирался. Другое дело – бизнес, где возможности индивидуума ограничены только его способностями. Самого Илью большие деньги особо не манили, поскольку потребности его были весьма скромными, но для любимой жены хотелось строить дворцы и разбивать прекрасные сады в пустыне. «Пустыня» под рукой имелась – полугектарный участок в Одинцовском районе, подаренный тестем на свадьбу со словами: «теперь тебе есть, где дом строить, деревья сажать и детей воспитывать». К деревьям и прочим растениям Илья относился равнодушно, воспитанием детей, по его мнению, в основном должна была заниматься супруга, а вот построить дом, в котором все будет устроено согласно его задумкам, хотелось ужасно.
Наиболее перспективным делом Илье представлялось производство аварийных систем освещения. Продукция востребованная, вложения относительно небольшие, а главное – есть куда ум приложить. Светильник может быть и простым вместилищем для лампочки, и чудом инженерной мысли, все зависит от того, кто его сделал.
Сначала дела рванули в гору, потом застопорились, потому что конкуренция стала набирать обороты, а большинство покупателей отдавало предпочтение не оригинальным техническим решениям и надежности, а низким ценам. Илья быстро растерял свою былую щепетильность и научился ловчить-мухлевать (предпринимателю без этого никак), но перейти от окупаемости расходов к большим прибылям все никак не получалось. Гениальность – свойство узкое. Ты можешь быть гениальным инженером, но плохим бизнесменом, и примеров тому великое множество, хотя бы и великий Никола Тесла, который поражал мир своими изобретениями, но в делах терпел одну неудачу за другой.
Существует железное правило, строгое следование которому приводит к успеху – если все идет не так, как хотелось бы, то нужно понять, что ты делаешь неправильно. Вместо того, чтобы заглянуть внутрь себя, Илья обратил взор на запад, где, по его мнению, умели ценить качество. Довольно скоро нашелся партнер – австрийский бизнесмен с неавстрийской фамилией Нечипорук, который наобещал Илье золотые горы с бриллиантовыми облаками. Ради раскрутки компании STAN international, название которой было образовано от фамилий соучредителей, пришлось продать подаренный тестем участок и влезть в долги. На следующий день после «стартового» банкета, устроенного в культовом венском ресторане «Штайререк», Нечипорук исчез вместе со всеми капиталом STAN international. Узнав об этом, Илья хотел повеситься на своем брючном ремне, но мысль о женщине, подарившей этот ремень, удержала его в мире живых.
У Юли с одной стороны дела шли не ахти как, а с другой – довольно неплохо. К утраченной мечте о Прекрасном Принце добавилось еще одно разочарование – невозможность иметь детей. Модное экстракорпоральное оплодотворение не могло решить проблему, поскольку она заключалась не в неспособности забеременеть, а в неспособности вынашивания плода. Выкидыши стабильно происходили на пятой или шестой неделе, и никакие врачи ничего с этим поделать не могли. Вариант усыновления не рассматривался, поскольку Юле претила сама мысль о воспитании чужого ребенка.
Несбывшиеся мечты растравляют душу и создают в ней стойкое напряжение, с которым нужно что-то делать, иначе оно может свести с ума. По-научному, защитное переключение с несбывшегося на то, что можно воплотить в жизнь, называется сублимацией. Юля попробовала воплотить несбывшееся в романе «Неупорядоченная жизнь». Писала для себя, как некое подобие дневника, но одна
