Норман Казинс - Анатомия болезни

Я готов был долго терпеть боль, лишь бы знать, что мое состояние улучшается и организм способен предотвратить дальнейшее разрушение соединительной ткани.

Еще одна проблема стояла передо мной — сильнейший воспалительный процесс. Если прекратить принимать аспирин, как удастся справиться с воспалением? Я знал о том, какую пользу приносит аскорбиновая кислота в борьбе с целым рядом заболеваний — от бронхита до сердечных болезней. Поможет ли она справиться с воспалительным процессом? Влияет ли витамин С непосредственно на воспаление или служит пусковым механизмом для эндокринной системы, в частности для активизации надпочечников? Я искал ответа на вопрос: действительно ли аскорбиновая кислота играет жизненно важную роль в «подкормке» надпочечников?

Я читал, что витамин С способствует окислению (то есть насыщению кислородом) крови. При разрушении коллагена отмечается недостаточное или замедленное окисление — не является ли это еще одним аргументом в пользу аскорбиновой кислоты? Кроме того, согласно некоторым данным медицинских исследований, люди, страдающие от коллагеновых болезней, испытывают недостаток витамина С. Не означает ли это, что организм использует большие количества витамина С в борьбе с разрушением коллагена?

Я захотел поделиться своими размышлениями с доктором Хитцигом. Он внимательно выслушал и мои рассуждения о причинах болезни, и мои непрофессиональные идеи о плане действий, осуществив который, я мог бы получить шанс преодолеть все препятствия на пути к выздоровлению.

Доктор Хитциг высоко оценил мою волю к жизни. По его мнению, крайне важно было продолжать верить в успех и надеяться на выздоровление. Он одобрил идею нашего равноправного сотрудничества.

Сразу же, еще до того, как я покинул больницу, мы приступили к осуществлению нашего плана. Первая задача — использовать положительные эмоции для активизации биохимических реакций в организме. Надеяться, любить и верить — было для меня достаточно легко, но вот насчет смеха… Когда лежишь неподвижно, прикованный к постели, и каждая косточка, и каждый сустав ноют от боли — тут уж не до смешного.

Я разработал целую программу и считал, что лучше начать с комических фильмов. Аллен Фант, режиссер юмористической телевизионной программы, прислал несколько фильмов и кинопроектор. Медсестра получила инструкции, как показывать фильмы. Мы даже смогли достать несколько старых пленок братьев Маркс. Опустили шторы и включили кинопроектор.

Сработало! Я с радостью обнаружил, что десять минут безудержного, до коликов, смеха, дали анестезирующий эффект, и это позволило мне поспать два часа без боли. Когда болеутоляющий эффект смеха прошел, мы снова включили кинопроектор. Иногда медсестра читала мне юмористические рассказы.

Насколько научно обоснованна была моя теория, что смех — так же как и вообще все положительные эмоции — повлияет на биохимические процессы, сдвинув их в лучшую сторону? Если смех в самом деле оказывает целительное действие, то можно сделать вывод (по крайней мере, теоретически), что он усилит способность организма бороться с воспалением. Поэтому у меня проверяли СОЭ непосредственно перед «сеансом» смеха и через несколько часов после серии «сеансов». Каждый раз показатель снижался как минимум на пять единиц. Само по себе уменьшение было несущественным, но важно, что СОЭ продолжало неуклонно падать. Я был окрылен: теперь древняя теория «смех — хорошее лекарство» имела под собой физиологическую основу. Был, однако, один отрицательный эффект моего увлечения смехом — я мешал другим пациентам. Но вскоре мне сняли номер в гостинице, куда я и перебрался.

Здесь я с удовольствием обнаружил первое неожиданное преимущество: номер в гостинице стоил втрое дешевле, чем пребывание в больнице. Остальные выгоды были неисчислимы. Меня никто не будил, чтобы заставить принять ванну, поесть, проглотить лекарство, переменить простыни, сделать анализ или подвергнуть осмотру терапевтов. Я наслаждался безмятежностью и покоем и был уверен, что одно это будет способствовать общему улучшению состояния.

А какое место в программе выздоровления занимала аскорбиновая кислота? Доктор Хитциг не возражал против ее применения, хотя и рассказал о серьезных последствиях, описанных в научных статьях. Он также предупредил меня о том, что при приеме больших доз аскорбиновой кислоты может нарушиться работа почек. Однако в данный момент я меньше всего заботился о почках — мне казалось, что, если сравнить больные почки с полной неподвижностью, стоит рискнуть. Я узнал у доктора Хитцига об известных ему опытах с большими дозами витамина С. Он подтвердил, что в клинике были случаи, когда пациенты получали до 3 граммов внутримышечно.

По этому поводу возникли вопросы. Непосредственное введение аскорбиновой кислоты в кровоток (через внутривенное вливание) может обеспечить более эффективное усвоение витамина, а вот сможет ли организм выдержать вливание большой дозы витамина С? Я знал, что усваивается только определенное количество аскорбиновой кислоты, остальное выделяется с мочой (снова вспоминаются слова Кеннона о «мудрости» тела).

Ограничено ли усвоение аскорбиновой кислоты временными рамками? Чем больше я размышлял об этом, тем ближе подходил к утвердительному ответу. А если, подумал я, вводить витамин через капельницу, медленно, тогда ведь можно значительно увеличить дозу. Я решил начать с 10 граммов в сутки и довести до 25 граммов.

Доктор Хитциг был ошеломлен, когда услышал о 25 граммах. Такое количество намного превышало все зарегистрированные до сих пор дозы. Он напомнил о возможности отрицательного влияния не только на почки, но и на вены на руках. Более того, он не располагал данными, подтверждающими, что организм даже за 4 часа «распорядится» огромной дозой аскорбиновой кислоты иначе, чем выделив ее излишки с мочой.

Однако я считал: игра стоит свеч — несколько вен перестанут функционировать, но зато я одолею невидимого врага, который разъедает соединительную ткань, а это гораздо важнее. Чтобы убедиться в том, что мы на правильном пути, сделали анализ крови на СОЭ до первой капельницы с 10 граммами аскорбиновой кислоты, а через 4 часа — второй анализ. СОЭ упала на целых 9 единиц! Я был на седьмом небе от счастья! Аскорбиновая кислота действовала положительно. Так же, как и смех. Мощный комбинированный удар атаковал яд, разрушавший соединительную ткань. Температура понизилась, пульс больше не стучал, как бешеный.

Постепенно мы увеличивали дозу. На второй день ввели через капельницу 12,5 грамма аскорбиновой кислоты, на третий — 15 граммов и постепенно к концу недели довели ее количество до 25 граммов. Тем временем «программа смеха» развертывалась в полную силу. Я прекратил принимать лекарства и снотворные. Ко мне вернулся сон — благословенный, естественный сон без боли! Я спал безмятежно, как младенец, а на восьмой день мог без боли шевелить большими пальцами. Цифра СОЭ продолжала снижаться. Я не верил своим глазам: утолщения и узлы на шее и на тыльной стороне ладоней, казалось, начали уменьшаться. Я уже не сомневался, что добьюсь своего и верну здоровье. Я мог двигаться; невозможно описать, как прекрасно это ощущение!

Я вовсе не хочу сказать, что все мои болячки исчезли в мгновение ока. Еще много месяцев я не мог поднять руку, чтобы достать книгу с верхней полки. Пальцы мои не так ловко, как хотелось бы, передвигались по клавишам органа. Шея едва поворачивалась, колени иногда дрожали и ноги подкашивались, я был вынужден носить время от времени специальный корсет. Но все же я достаточно оправился от болезни, чтобы вернуться к работе. Уже одно это было для меня чудом.

Выздоровел ли я полностью? Год от года подвижность увеличивалась. Боли в основном исчезли, остались лишь неприятные ощущения в коленях и в одном плече. Металлический корсет я сбросил за ненадобностью. Я не чувствовал больше мучительных приступов боли в кистях, когда ударял ракеткой по теннисному мячу или играл в гольф. Я уже мог скакать на лошади, не боясь упасть, и крепко держать в руках кинокамеру. Исполнилась моя мечта: я снова играл токкату и фугу ре минор Баха, хотя теперь руки были менее послушными. Шея моя снова поворачивалась во все стороны вопреки прогнозам специалистов, которые считали, что процесс необратимый и мне придется примириться с тем, что шея будет малоподвижной.

Только через семь лет после болезни я получил научные подтверждения о вреде аспирина при лечении коллагенозов. В одном из журналов были опубликованы результаты исследований, показавшие, что аспирин может препятствовать задержанию витамина С в организме. Подчеркивалось, что пациенты, страдающие ревматоидным артритом, должны принимать дополнительные дозы витамина С, поскольку, как установлено исследованиями, у них отмечается низкое содержание этого витамина в крови. Поэтому не удивительно, что мой организм смог усвоить большие дозы аскорбиновой кислоты без осложнений на почки или другие органы.