Притчи приемного покоя - Андрей Левонович Шляхов
В знаменательный день провидение испытывало Светлану с особым цинизмом (другого слова и не подобрать). Утром, на выходе из метро она споткнулась на ровном месте и больно ушибла левую коленку, которая к полудню припухла. Этот дефект под джинсами виден не был, но наступать на ногу было больновато и, вдобавок, Светлана начала прихрамывать. Хорошо еще, что встречи не сопровождались танцами и что дамы весь вечер сидели за одним и тем же столом – авось никто и не заметит. Когда Светлана вернулась домой для того, чтобы освежиться и сменить блузку, на кухне ее ждал сюрприз – лужа под холодильником, верно служившим семейству Кобяковых с восемьдесят восьмого года и решившего сломаться столь некстати. Порадовавшись тому, что холодильник был почти пуст, Светлана подтерла лужу и сказала себе: «я подумаю об этом завтра». Вечерний макияж в первый раз лег плохо, пришлось накладывать заново, а на выходе ключ застрял в замочной скважине, потому что его впопыхах вставили не той стороной. Спасибо соседу, вытащившему ключ пассатижами (сосед, кстати говоря, был замечательным мужиком, но женатым и детным, а такими Светлана могла только любоваться со стороны)… Вишенкой на тортике невзгод оказался таксист, который сначала опоздал на семь минут, а затем всю дорогу пытался неуклюже заигрывать с пассажиркой: «Вах, какой жэншшын и на такси едит! Такой жэншшын на руках насыт нада и мэрсэдэс возыт…». Спрашивается – зачем на вечера ходить? Не лучше ли на такси лишний раз прокатиться?
На фоне всего пережитого можно было не обращать внимания на тесноту, ставшую уже привычной, и на висевший прямо за спиной кондиционер. Но для того, чтобы чувствовать себя комфортно, следовало слегка выпустить пар, для чего прекрасно подошел первый из кандидатов – могучий, вонючий и крайне самоуверенный. Тянул он не больше, чем на водителя, но начал заливать о сверхприбыльном бизнесе с китайцами, коттедже в Новой Риге и представительском «Лехе»,[30] который сегодня остался в конюшне по понятным причинам. Понятной причиной служил бокал с пивом, опустевший к концу хвастливого монолога.
– При ваших доходах вы не можете позволить себе водителя? – удивилась Светлана, картинно приподняв левую бровь. – Неужели?
Хмырь смутился и начал бубнить о том, что он не склонен доверять свою драгоценную жизнь кому попало и потому предпочитает водить сам.
– Тщательно отобранному профессионалу вы не доверяете, а абы к кому в такси садитесь спокойно? – добила дурака Светлана. – Или вы на автобусе домой поедете? Но там ведь тоже не поймешь кто за рулем…
Дуракам везет – в этот момент прозвенел звонок и хмырь с видимым облегчением пересел за соседний столик к корпулентной даме со взглядом Медузы Горгоны («директор школы, – подумала Светлана, – а то и повыше, но явный педагог»). А к Светлане подсел лысый очкарик, считавший, что ярко-зеленый галстук идеально сочетается с серой рубашкой и синим костюмом. Впрочем, костюм у него был неплохой – пристойный, но без выпендрежа.
– Олег, – представился он, – сорок один год, москвич, адвокат на вольных хлебах, разведен, детей нет, люблю путешествовать и коллекционирую значки с гербами городов.
– Светлана, тридцать два, москвичка, психолог на вольных хлебах, замужем не была, детей нет, люблю путешествовать и коллекционирую магнитики на холодильник, – в том же лаконично-телеграфном стиле ответила Светлана и вдруг, неожиданно для себя, рассмеялась.
Внутри потеплело, но Светлана решила, что это от смеха.
– Это действительно смешно, – согласился Олег. – Я три часа мучился над кратким и информативным рассказом о себе, но ничего лучше придумать не мог. И вообще я почему-то теряюсь на этих встречах, двух слов толком связать не могу и выгляжу полным идиотом. Знаете что? – глаза его загорелись. – Если я вам понравился, то приходите завтра к одиннадцати часам в Тимирязевский суд, это на Дмитровском шоссе, дом шестьдесят пять. Вы же на вольных хлебах, значит – сможете выкроить время…
– Зачем в суд? – опешила Светлана, ожидавшая чего угодно, но только не такого предложения.
– Там будет слушаться дело о мошенничестве, а я защищаю одного из обвиняемых, простака, на которого сообщники усердно стараются повесить всех собак. Вы сможете посмотреть на меня в деле и составите обо мне правильное впечатление…
Внутри потеплело сильнее, и Светлана поняла, что это не от смеха.
– А знаете что? – сказала она. – Давайте не будем досиживать до конца, а прямо сейчас переместимся в заведение за углом. Там чудный кофе, выпечка тоже на уровне и есть милые котики…
– Не люблю кошек, – быстро сказал Олег. – То есть, ничего против них не имею, но рядом с собой видеть не хочу. Если уж хочется о ком-то заботиться, то нужно заводить детей, а не питомцев.
Светлана мысленно снизила выставленную оценку с пятерки до четверки с плюсом. У нее дома жили два аж кота – Пипс и Рыжик, добродушные уютные флегматики, тонко чувствовавшие настроение своей опекунши («опекунши», а не «хозяйки», потому что у кошек хозяев быть не может). Вот сегодня, например, поняли, что она торопится, да еще и холодильник «порадовал» и даже не стали вылезать из своих «нор» – один из-под дивана, а другой – из-за тумбочки в спальне. Но когда она придет домой вся такая радостная и счастливая (ну наконец-то свершилось!) они сразу же выскочат навстречу, чтобы разделить радость. Олегу можно только посочувствовать… И вообще он заблуждается, думая, что не любит кошек и прочих питомцев. Просто у него котика никогда не было, вот он и не знает, какое это счастье… Ничего – еще узнает, всему свое время. Светлана решила, что пока про своих котов рассказывать не станет, поскольку это будет выглядеть, как упрек, и повысила оценку до пятерки. А после того, как Олег галантно распахнул перед ней входную дверь, добавила к пятерке жирный плюс. Воспитанность она ценила высоко, но при этом помнила слова Конфуция, который сказал: «Если в человеке естество возьмет верх над воспитанностью, то получится дикарь, а если воспитанность одолеет естество, то получится схоласт. Благородным мужем-цзюньцзы может считаться лишь тот, в
