Леон Ванье - Гомеопатические конституции. Диагностика и терапия

Резюмируя, можно сказать: Статика Фосфорика «выразительна» и «вариабельна». Аркады верхних и нижних зубов во всех своих точках пребывают в состоянии полного контакта. Но небный свод Фосфорика часто имеет «стрельчатую форму», более или менее выраженную. Предплечье всегда образует прямую линию с плечом, приведенным в состояние гиперэкстензии верхней конечности. Бедно и голень никогда не бывают в состоянии сокращения мышц: они пребывают в состоянии «совершенной прямолинейности», без угловой деформации.

Если «гибкость» составляет характеристику Статики Фосфорика, существенной доминантой его движений оказывается «элегантность» (изящество).

Карбоник может быть моделью, хорошо оцениваемой ваятелями; он ненавистен художнику, так как его жесты натянутые и четкие, не обладают выразительной грацией жестов Фосфорика, который, как будто получает удовольствие от того, что подчеркивает те естественные дары, какими он так богат.

Фосфорик входит в кабинет врача с высоко поднятой головой, с выпяченным вперед бюстом. Его поза одновременно и горда и грациозна, его походка гибка и легка, обычно быстрая, без натянутости с некоторой долей беспомощности всего существа, когда он опускается в предложенное ему кресло — и тут же принимает позу, конечно очень небрежную, но всегда приятную для глаза.

У женщины-Фосфорички всегда самые красивые ноги — такие, про которые некоторые писатели говорят, что они гармоничны, и, зная об этом, она никогда не упускает случая пококетничать своими ногами, всегда выставляя их напоказ. Во время разговора она не забывает подчеркнуть свои высказывания грациозными и спонтанными движениями своих красивых кистей рук — тонких и деликатных — с веретенообразными пальцами, всегда движущимися, подтверждающими те постоянные вибрации, какие волнуют ее ум.

Абсолютное правило: все жесты Фосфорика подсказываются его чувствами или тем, чем он занят в данный момент. Они «выразительны» по существу — и вовсе нет надобности быть большим психологом для того, чтобы схватить все тревоги и опасения, волнующие его ум, для того, чтобы увидеть радостные впечатления, какие могут его волновать. Его жесты отличаются большей или меньшей амплитудой; обычно они «быстры», как и те чувства, какие их вызывают, но они всегда остаются гибкими и грациозными и никогда не носят характера утилитарности.

В обычной жизни Фосфорик обычно бывает неспособен работать руками, но не оттого, что он неловок, а просто потому, что он не умеет этого. И его блуждающий ум отвлекается вместо того, чтобы фиксироваться на стоящей перед ним задаче или на той работе, какую ему надлежит выполнить. Любая ручная работа отпугивает Фосфорика. Он вечно боится запачкаться, испортить руки и потому работник из него выходит плохой. И любопытно: Фосфорик всегда уверен в том, что все делает хорошо, поэтому он не принимает никаких замечаний о своей работе и, решив, что «это пройдет», бывает очень удивлен тем, что сделанное не подчиняется ему. И он всегда старается кого-то обвинить в причинах своей неудачи, вместо того, чтобы поискать и устранить дефект.

И в противоположность этому, Фосфорик нередко становится крупным артистом. Тут выполняемое им дело не является для него принуждением, а скорее уж является поводом для выражения той идеи, какая его воодушевляет и возвышает и воплощение которой в лицах налагает на него постоянную заботу о совершенствовании.

Динамизм живого существа существенным образом слагается из сочетания его физических и психических возможностей. Если бы можно было у каждого оценивать его склонности, и если бы в процессе воспитания всегда отдавали себе отчет в возможности реализации того, чем обладает данный субъект в скрытом состоянии, человеческие существа испытывали бы меньше разочарований и просчетов. И можно было бы избежать многих катастроф и потрясений в обществе.

«Гибкость» Фосфорика, «элегантность» его поз, «грациозность» его жестов придают ему его существенную характеристику: «изысканность». Фосфорик импонирует естественной изысканностью своих поз и жестов, изящных и гармоничных. В обществе он всегда оказывается «замеченным» и «оцененным» и по причине своего вполне реального очарования, и из-за своей высокой совершенной корректности. Его обычная чувствительность позволяет ему улавливать малейшие нюансы, немедленно адаптироваться к любой среде, не давая окружающим доминировать над ним. Но тот постоянный трепет, какой всегда скрывается в нем, волнует его глубоко и делает его слабым и хрупким перед лицом малейшего события.

Фосфорик отличается «элегантностью» и «формой», он «хрупок» мало резистентен.

Будучи мало резистентным по отношению к болезни (так как его нервная система повышенно чувствительна и не управляет надлежащим образом его железистыми органами, слабо стимулируя их к необходимым защитным реакциям), больной Фосфорик нередко закатывает высокую лихорадку без ощутимой причины для этого; и отмечаемые у него болезненные проявления быстро достигают крайней тяжести. Он также мало резистентен по отношению к усталости, так как не увлекается регулярным мышечным упражнением и даже испытывает страх перед ним, так как оно его утомляет и подавляет. Почему? Основание для этого несложно: Фосфорик — существо трепетное, вся жизнь которого сосредоточивается в интенсивности его впечатлений, хороших или дурных, радостных или печальных, литературных или музыкальных. Физические упражнения, снижая повышенную чувствительность субъекта, кажется (по крайней мере по-видимости) ограничивающими возможности его эффективных или эмоциональных реакций.

В действительности же физические склонности Фосфорика ограничены. Он испытывает страх физического утомления, уменьшающего мощности его жизненности, а его естественная хрупкость не дает ему возможности заниматься более сложными видами спорта. Между тем, это существо, обладает настойчивой потребностью в воздухе и свете как для того, чтобы обеспечить регулярность процессов обмена в своих органах, так и для поддержания своего морального равновесия.

Фосфорику свойственны «элегантность» и «форма». Он любит все то, что отмечено «ритмом и красотой». Фосфорик любит красивое. Он знает, что сам он «хорош собой», «выделяется», «вызывает удивление». Если указать, что тот или иной вид спорта (если его правильно понять и если он хорошо подходит к его типу) не причинит ему вреда и лишь разовьет все его качества, обеспечивая их длительность, это ориентирует его в сторону таких упражнений, в каких роль играет «ритм» и в которых можно показать свою «эстетику».

Фосфорик боится всякой «регулярности» в жизни, но он прекрасно понимает гармонию вещей; у него есть чувство цвета, как и чувство музыки и чувство ритма, который (независимо от своей природы) всегда производит на него благоприятное впечатление. Фосфорику можно рекомендовать плавание, которое позволит ему развить свою грацию; верховую езду, которая позволит ему временно господствовать над своими современниками. Играя таким образом на его влечениях и склонностях, можно обеспечить субъекту физическую силу, не ослабляя одновременно его психического динамизма.

Одна забота господствует в жизни Фосфорика: «поиск совершенствования».

Эстетика господствует над его умом и повелевает малейшим его действием. И если его устремления, замешанные на гордыне, побуждают его стать «арбитром элегантности» или «непонятым эстетом», реальные ценности имеют в его глазах лишь одного господина — «красивое»; лишь одно естественное выражение — «искусство».

Изысканная чувствительность Фосфорика побуждает его подмечать малейшие нюансы; его крайняя впечатлительность доставляет ему одновременно и несравненные радости и бесчисленные страдания. Попеременно то энтузиаст, то подавленный, то увлеченный, то приниженный, он постоянно ушибается той жизнью, от которой он совершенно не умеет защищаться и из которой он нередко собирает лишь горькие разочарования. Похожий на бабочку, которая бьется о стекло, пока не разобьется до смерти, Фосфорик больно ушибается реальностью фактов, которых он фактически и не знает, так как живет в восхитительном заблуждении, что его современники отражают его собственные идеи, и что все и вся должно склониться перед очевидностью того, что он сам лишь смутно предвидит в своем собственном уме.

Он не рассуждает, а «воспринимает», его естественная эмоциональность тут же немедленно включается в игру, а подвижность его впечатлений такова, что он не успевает овладеть ими или хотя бы управлять ими.

Все у Фосфорика мимолетно и быстротекуче: энтузиазм и депрессия, радости и горести, воображение в нем господствует, а реализация хромает. Сколько в нем замечательных, удивительных речей и страстных заявлений: «я сделаю то-то и то-то», не подкрепляемых действием. Он скорее «аффективен, чем сердечен». Он сентиментальный больше, чем любящий, он больше всего любит в женщине ту, кто дает ему повод выявить всю квинтэссенцию своей чувствительности в различных душевных состояниях, трепетание которых одновременно его изнуряет и приводит в восторг. А среди друзей он больше всего ценит того, кто им восхищается, не противопоставляя беспорядку его мечтаний свою логичность и рассудительность.