Минас Багдыков - Лики прошлого
Он был блестяще образован, знал литературу, искусство, прекрасно читал стихи, при этом знал в них толк. Имел незаконченное консерваторское образование. Садился за фортепиано, брал первые аккорды, и вмиг исчезала его внешняя убогость и непривлекательность. Музыка была у него особая, эмоциональная, исходящая из самого сердца исполнителя, просто болезненная.
Будучи хорошим психологом и актером, он мог использовать и особенности своей игры, влияя на того человека, которого он решил очаровать и взять в плен своего внимания. Он создавал особый, запоминающийся колорит первого знакомства с ним и одновременно намечал тональность дальнейшего общения с познакомившимся человеком. Найдя точку опоры в первом общении, он начинал раскручивать большие и малые круги, обнаруживая, обольщая и приближаясь при этом к самой душе человека. Будучи личностью незаурядной, активной, он имел знакомых во всех слоях общества. Впадая в откровения, доходил до цинизма в своих рассуждениях об извращениях и получаемых им при этом радостях. Все это носило порой жуткий характер демонизма одаренной личности.
Однажды мне довелось попасть в прожектор его пристального внимания, и он буквально выловил «случайно» меня и пригласил к себе в дом. Этот период в моей жизни был крайне тяжел душевными переживаниями, рушились надежды не только на будущее, но главное, вера в людей, их порядочность.
У него дома в общении с ним все озарилось светом и надеждой, звучала созданная им музыка на старинном «Стейнвейне», были философские раздумья Рахманинова, читались стихи Фета, Блока, Есенина, он делился своим пониманием «Бесов» Достоевского, показывал близкие моему сердцу произведения нахичеванских художников и работы своего сына, много и добро вспоминал о своем отце.
На высоте этого интеллектуального блаженства внезапно раздался междугородный звонок из Ленинграда, звонила женщина-художник.
Метаморфоза наступила вдруг, и внезапно все для меня стало окрашиваться: в цвет грязный, площадный, омерзительный и липкий. Он самозабвенно разговаривал с женщиной на понятном им обоим языке блатным матом, перемежаемым и порнографическими подробностями.
Именно в эти минуты откровения проявилось то, что его характеризовало, определяло двуликость, двоедушие и абсолютную бездуховность, безнравственность и цинизм.
Ушел я немедленно, так как мне не хотелось возвращаться к прерванной теме, слушать музыку и стихи с философскими размышлениями у фортепиано. Уйдя из этого кошмарного дома, оказался в душевной растерянности. Меня долгое время терзал один и тот же вопрос, как может случиться, что человек, от природы наделенный умом, имея хорошее образование, может блаженствовать и радоваться как наивное дитя, произнося пакость непотребную?
Спустя многие годы мое предположение подтвердилось трагедией, разыгравшейся в доме нашего интеллектуала. В городе поговаривали, что он имел тесную связь с бандитами, был их наводчиком. Доверчивые люди открывали на его зов свои квартиры… и впускали к себе истязателей, желающих получить от них богатство, о котором он, как адвокат, знал.
Вскоре банда была обезврежена, он исчез, и в дом ночью тайно привезли изуродованный труп. Индивидуальные человеческие способности: целеустремление, поиск, заметные достижения, признания порой ничего общего не имеют с духовностью и высокими моральными качествами человека.
Удивительно наше время: происходящее вокруг нас, как реализация многовековой мечты прогрессивных умов. Это наши гениальные предки в то далекое время могли предугадать, рассчитывать движение планет и светил, а также процессы, происходящие в организме человека. Нашли ответы на вопросы о строении Вселенной и клетки живого, что подтвердили открытия конца двадцатого века.
Мы в настоящее время все умеем, осязаем, но остаемся по-прежнему на пещерном уровне развития в области понимания счастья, разбиваемся о гримасы нашего быта и нравственного убожества. Все чаще слышатся упреки в адрес тоталитаризма, считается, что только система создала предпосылки к деградации нравственности и общества. Возможно, это и так, но не в полной мере. Все же в основе человеческой трагедии лежат другие причины, заложенные глубоко в недра человеческой сути, его генетического кода.
Неспроста в советском государстве так безжалостно и жестоко уничтожали саму мысль о генетической науке: очевидно и невооруженным глазом, что крепость основ генетической структуры каждого человека создает самые благоприятные условия противостояния превратностям судьбы и хитросплетениям жизненных лабиринтов.
Всмотримся в многострадальную судьбу русской интеллигенции за 70 лет в нашей стране, сумевшей пройти ад НКВД и ГУЛАГа, фашистских застенков, нищету в странах свободного мира. Те, кто просто выжил, устояли и отстояли свою нравственность, убеждения и основные принципы христианства, восхищают мир своей интеллектуальностью, красиво звучащей русской речью, преданностью Родине и памяти предков.
В городе, где мы живем, много людей армянской национальности, в древние времена волею судьбы переселившихся на Донскую необжитую тогда землю. Многовековые скитания по чужим странам, постоянная борьба за выживание, сохранение обычаев и нравов в новых условиях создали и генетически закрепили особую ветвь армянского народа, способную с уважением относиться к чужой культуре, языку, обычаям, изучать их, отбирать лучшее, как бы прививая к своей культуре, но свято сохраняя армянский язык, христианскую добродетель, высокие человеческие идеалы и милосердие.
Во время больших человеческих потрясений, таких, как война, голод, холод, землетрясение, разруха, экономический и политический хаос, когда перед лицом разбушевавшейся стихии все равны и каждый человек чувствует себя маленьким, беззащитным, возникает естественное желание иметь защиту, спасти себя и потомство, но как?
Безнравственные люди в час беды начинают вспоминать о Боге, судорожно ищут спасения в богочестии, готовы поставить свечку в храме, сделать жертвоприношение, но их «благости» хватает на один день, а завтра все сначала. Появилась какая-то закономерность поведения человека, нарушившего гармонию понятия «Человек».
Мне в юности пришлось встречаться с человеком, который буквально донимал моего отца тем, что, будучи крупным руководителем, решил взорвать армянский храм и на его месте построить клуб для рабочих.
Мысль для того времени была сколь реальной, столь же и абсурдной, так как в этом храме давно поселился детский дом творчества, но начальнику непременно хотелось уничтожить здание. Долгие годы он не только вынашивал эту преступную идею, но и пробивал ее, искал и находил людей, которые ему помогали, содействовали. Каждый раз, когда ему казалось, что счастье реализации его идеи близко, приезжал на мотоцикле к моему отцу и докладывал об этом, зная, что он — человек с больным сердцем, богочестивый и крайне неравнодушный к планируемому злодеянию, но беспомощный. Что-то демоническое было в его приходах в дом, как бы боролись две силы — добра и зла. К сожалению, победило зло. Позже стало известно, что вслед за решением взорвать великолепный храм Сурб-Лусаворич пришел приказ об отмене, но эти люди задержали документ в кабинете, не опубликовали его, якобы опоздали на три дня. Храм был взорван. Велико было ликование негодяя; как злой дух появился он у нас в доме и рассказал подробности содеянного. Затем перестал посещать наш дом, и только от людей мы стали узнавать, что у этого преуспевающего крупного начальника не ладится что-то с женой, в личной жизни, стал со всеми ссориться, уединяться, и однажды его обнаружили повесившимся в сарае, где всегда стоял его мотоцикл. Похоронили родственники молча, как повешенного, а вскоре жена стала ссориться с собственным сыном, все свое имущество и деньги переписала на сестру и умерла от рака. Не обрадовалась этим деньгам и сестра, как обезумевшая стала загребать к себе все, что плохо лежит, но и ее жизнь прервал тот же рак. В поведении сына стали отмечаться странности. Деньги повешенного не принесли радости и мужу сестры тоже умер от рака, обидев своих племянников.
Спустя десять лет, после постройки на месте храма клуба для рабочих, вновь пришлось вспомнить о некогда услышанном и пережитом: поспешно построенный клуб не стал местом радости и утех рабочих и горожан, постоянно мешала какая-то мысль, что-то стояло между жителями района и культурным центром. Первоначально предполагалось, что вращающаяся сцена привлечет к клубу современные прославленные труппы и народ валом повалит на их спектакли, но в жизни было все наоборот. Фундамент сцены садится на помещение, где располагалась вращающая механика и которое постоянно было залито водой. Все кончилось тем, что механизмы перестали работать. Сценой стали пользоваться только второстепенные, самодеятельные коллективы.
