Э Гордон - Судебно-медицинская экспертиза: проблемы и решения
Подобное «дополнение» уголовно-процессуального закона обнаруживается при анализе и других подзаконных актов Минздрава СССР. Так, в п. 26 «Правил судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений» сказано, что судебно-медицинский эксперт выясняет у освидетельствуемого обстоятельства причинения повреждений, жалобы и при необходимости другие сведения. Между тем из смысла закона (ст. 184, 187 УПК РСФСР) вытекает, что изложение обстоятельств, повлекших за собой назначение экспертизы, а также сбор и представление эксперту материалов, необходимых для производства экспертизы, входят в обязанности следователя. Нечеткое предписание, содержащееся в п. 26 «Правил», на практике приводит к тому, что судебно-медицинские эксперты выходят за рамки своих полномочий и вынуждены заниматься сбором исходных данных. В п. 29 «Правил» воспроизводится подвергнутое ранее критике положение о праве судебно-медицинского эксперта привлечь к исследованию других специалистов.
Одной из причин этого является, на наш взгляд, слабая научная разработка таких актуальных проблем, как пределы правового регулирования производства судебно-медицинской экспертизы, разграничение предмета регулирования закона и подзаконных нормативно-правовых актов, возможность и уровень конкретизации в ведомственных инструкциях процессуально-правовых норм более высокой юридической силы, способы обеспечения непротиворечивости закона и подзаконных актов.
Эти проблемы в уголовно-процессуальной литературе не получили должного исследования. Некоторым исключением, пожалуй, является небольшая статья В. Д. Арсеньева «О соотношении процессуальных и административных норм, регулирующих производство судебных экспертиз», где предпринимается попытка выдвинуть идею создания «своеобразного административно-процессуального института экспертного права», как одного из объектов теории судебной экспертизы [189]. Но при этом автор не предлагает критериев разграничения сферы регулирования отношений, возникающих при проведении экспертизы по закону и по подзаконному акту. Положение осложняется еще тем, что в советской юридической литературе в целом еще не утвердилось единообразное понимание пределов нормативно-правового регулирования общественных отношений. Даже в учебной литературе рассматриваются как синонимы такие понятия, как объем и глубина правового воздействия, его пределы и творческие возможности [190] и т. п., что уже само по себе затрудняет решение интересующей нас проблемы.
Как представляется, можно согласиться с тем, что под пределами нормативно-правового регулирования подразумеваются «обусловленные определенными факторами границы властного государственного вмешательства в общественные отношения при помощи норм социалистического права» [191]. При таком подходе изучение пределов нормативно-правового регулирования судебно-медицинской экспертизы в советском уголовном процессе предполагает научный анализ по крайней мере двух взаимосвязанных проблем:
а) какие отношения, связанные с назначением и проведением судебно-медицинской экспертизы, подлежат нормативному регулированию и какие из этих отношений должны быть оставлены за пределами правового регулирования;
б) каким должен быть уровень правового регулирования, иначе — каковы критерии разграничения предмета регулирования в законе и в подзаконном акте.
Анализируя первую проблему, мы исходим из того, что далеко не все отношения, возникающие при проведении судебно-медицинской экспертизы, нуждаются в правовой урегулированности. Кроме того, попытка подвергнуть правовому регулированию все без исключения действия эксперта и отношения его с органами государства, назначившими экспертизу, и своими коллегами могут причинить вред делу, сковать творческую инициативу эксперта.
Не должны, на наш взгляд, нормативно регулироваться отношения делового сотрудничества между экспертом, с одной стороны, органами расследования и судом — с другой. Например, консультации эксперта о возможности экспертизы данного вида, достаточности материалов для решения поставленных вопросов, круга вопросов, обеспечивающих максимальный познавательный результат экспертизы, выбора экспертного учреждения и т. д. Попытка регламентировать подобные отношения породила бы опасный формализм, способный свести на нет деловое сотрудничество.
Нуждается в правильном решении вопрос о возможности и целесообразности регламентации методов и методик экспертного исследования. Понимая под методом исследования способ проведения в какой-либо области, совокупность приемов, используемых для достижения какой-либо цели [192], а в познании — способ достижения адекватного и всестороннего отражения предмета исследования [193], следует признать, что в наиболее общем виде метод экспертного исследования, как важная правовая гарантия достоверности заключения эксперта, должен быть закреплен в законе. Такой выход находит основания и в действующем законодательстве. Так, в ст. 78, 80, 82 УПК РСФСР сформулированы требования объективности эксперта за данное им заключение, недопустимости выхода за пределы специальных познаний, а в ст. 191 УПК РСФСР — право на экспертную инициативу. В этих и других нормах закреплены и наиболее важные организационные способы проведения экспертизы. Полагаем, что и в будущем законодательстве основные черты метода исследования независимо от роли экспертизы — научность и объективность исследования, аргументированность выводов, личная ответственность эксперта и т. д. — должны получить ясное и недвусмысленное выражение.
Иначе должен решаться вопрос о методике экспертного исследования. Этим понятием следует, на наш взгляд, охватывать совокупность конкретных приемов исследования объектов, представленных эксперту, выработанных той или иной материнской наукой и приспособленных к особенностям исследуемых объектов [194]. С учетом такого представления оказывается практически невозможным закрепить в нормативном акте огромное многообразие экспертных методик, применяемых в экспертизах разного рода, в т. ч. и при производстве различных видов судебно-медицинской экспертизы (трупа, живого лица, биологической, химической, физико-технической и т. д.). На этот момент обратил внимание и Верховный Суд СССР, отметив, что «решение вопроса о способе проведения экспертизы… входит в компетенцию эксперта» [195]. Попытка нормативно закрепить (в законе или подзаконном акте) методику конкретного экспертного исследования недопустима и потому, что сразу же породит противоречие с расширяющимися, по мере развития науки, возможностями экспертного исследования.
Однако, высказанное здесь положение нуждается в уточнениях. Дело в том, что между правилами, составляющими общий метод экспертного исследования, и методиками конкретных экспертных исследований (частными методиками) находятся предписания промежуточного характера, к которым можно отнести общие правила проведения отдельных, в том числе судебно-медицинских экспертиз (именуемые некоторыми авторами общими методиками). Таковы, например, правила об обязательном вскрытии трех полостей — черепа, грудной и брюшной — при исследовании трупа, правила, содержащие критерии тяжести телесных повреждений, недопустимости подмены непосредственного обследования потерпевшего документальными данными, правила хранения и исследования объектов физико-технической, биологической, химической экспертиз и т. д. Учитывая, что речь идет о правилах достаточно высокой степени общности, носящих стабильный характер, конкретизирующих закрепленный в законе общий метод экспертного исследования, следует признать, что общие методики также подлежат нормативному закреплению.
Более сложен вопрос в разграничении предмета регулирования закона (в данном случае Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик и УПК союзных республик) и подзаконных актов (Инструкция о производстве судебно-медицинской экспертизы, Положение о бюро судебно-медицинской экспертизы, Правила судебно-медицинского исследования трупов, Правила судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений, Правила судебно-медицинской, судебно-химической экспертизы вещественных доказательств и др.). В самом общем виде этот вопрос решен в ст. 51 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о здравоохранении, где сказано, что судебно-медицинская экспертиза проводится в соответствии с законодательством Союза ССР и союзных республик по постановлению лица, производящего дознание, следователя, прокурора, а также по определению суда, а Министерство здравоохранения СССР, по согласованию с Верховным Судом СССР, Прокуратурой СССР, МВД СССР и другими ведомствами, устанавливает порядок организации и производства судебно-медицинской экспертизы. Таким образом, предметом регулирования в подзаконных актах, издаваемых Минздравом СССР, по согласованию с правоохранительными органами, должны стать организационные и общеметодологические правила деятельности судебно-медицинских учреждений.
