Притчи приемного покоя - Андрей Левонович Шляхов
«Подожди! – осадила себя Яна Денисовна. – Сначала нужно убедиться в том, что она действительно беременна. Может это так – блажь, с прицелом на будущее… Ах, Шуруп, Шуруп, какая же ты сволочь!».
Около часа дня в среду Яна Денисовна уселась во дворе на скамейку, с которой хорошо просматривался первый подъезд двадцать седьмого дома. Одежду она позаимствовала из запасов дочери, которые та не стала забирать при съезде – заношенные до серости черные джинсы, черная же футболка, доходящая чуть ли не до колен, и серое худи с надписью «Let it be, why not?». Из босяцкого ансамбля выпадали только дорогущие кроссовки, но тут уж ничего не поделаешь – надела самую удобную обувь. Волосы Яна Денисовна стянула в хвостик, а вместо обычных своих очков надела темные, предназначенные для снежных зимних прогулок. Заодно и порадовалась тому, что сейчас веселый месяц май, а не декабрь – слежку вести удобнее.
Черная «бэха» Шурика остановилась у подъезда без пяти два. Выйдя из машины, он задрал голову вверх и помахал рукой женщине, выглянувшей из окна на четвертом – ах, как романтично! Вышел из подъезда он в половине четвертого. Яна Денисовна с пятидесяти метров разглядела на лице Шурика то блаженно-самодовольное выражение, которое бывает у мужиков после хорошего секса. «Небось таблетки стимулирующие жрет, козел!», неприязненно подумала она.
Повторив ритуал с помахиванием рукой, Шурик сел в машину и уехал. Яна Денисовна осталась на своем посту, надеясь на то, что коварная разлучница вскоре выйдет из дома. Погода хорошая – чего бы не прогуляться? – а может ей в магазин надо будет сходить (Шурик после секса сметал в один присест полхолодильника, впору было подумать, что его три недели не кормили). Повезло – не прошло и получаса, как Яна Денисовна увидела идущую по двору разлучницу. По походке, то ли какой-то осторожной, то ли чересчур плавной, сразу стало ясно, что в сообществах для будущих мамочек она состоит по делу, а не просто так.
– Скотина! – тихо прошептала Яна Денисовна. – Ты не только меня предал, но и Верку!
Разумеется, она не смогла удержаться от близкого контакта – догнала разлучницу и спросила у нее, как пройти на Второй Карачаровский проезд. Вживую разлучница выглядела даже лучше, чем на фотографиях, хотя обычно бывает наоборот. Наметанным женским взглядом Яна Денисовна углядела под цветастым сарафаном (тоже мне девочка в стиле кантри!) намечающееся пузико и чуть было не сказала, вместо «спасибо», «будь ты проклята, тварь!». Хотя, если уж говорить начистоту, Татьяна была здесь не при чем – у нее лично не было никаких обязательств перед Яной Денисовной.
Любой человек, даже самый ничтожный, заслуживает последнего шанса, шанса на достойный выход из недостойного положения. В жизни случается разное и это разное нужно принимать, как должное, поскольку альтернативной реальности в нашем распоряжении нет. Но если ты мужик, то действуй по-мужски – прямо и открыто. Можно пережить любую правду, какой бы горькой она ни была. В отличие от лжи, которая оскорбляет хотя бы потому, что тебя считают дурой, не говоря уже обо всем остальном.
В субботу вечером, к возвращению мужа с работы, Яна Денисовна приготовила его любимое блюдо – баранину с овощами в горшочках, благо что на Даниловском рынке удалось купить замечательные баклажаны. Улыбчивый продавец клялся мамой, папой и всем хорошим, что баклажаны выращены в солнечном Узбекистане, но в мае для среднеазиатских баклажанов вроде как рановато. Впрочем, Яна Денисовна не любила вникать в ненужные подробности. Хороши баклажаны – и ладно. На запивку пошло чилийское красное вино. Шурик, большой знаток вин, часто повторял: «если не знаешь, что взять, бери крепкий чилийский сухарь и не ошибешься». Вроде как не ошиблась – вино закончилось быстрее, чем жаркое, впрочем, для обжоры-мужа было приготовлено два горшочка.
Когда сыто-пьяный муж окончательно отмяк душой, Яна Денисовна придала лицу выражение максимальной озабоченности и сказала, глядя мужу в глаза:
– В последнее время я чувствую, будто ты от меня отдаляешься. Что-то произошло? Скажи, я пойму…
– Ну что ты выдумала! – с места в карьер засуетился Шурик. – Это все работа! В последнее время столько всего навалилось…
«Особенно по средам и пятницам, – мысленно добавила Яна Денисовна. – А, может, еще и по понедельникам».
– Один Файбисович чего стоит! – набирал обороты муж. – Он, конечно, платит, не считаясь, но проблем создает выше крыши… А у Михайлова враги собираются отобрать консервный завод, так что мне надо будет на следующей неделе в Питер съездить, смазать жернова правосудия, чтобы вращались в нужную сторону…
В этот момент Яна Денисовна окончательно осознала, что ее замечательная жизнь дала трещину. Хорошее и доброе осталось в прошлом, вместе с Шурупом. Будущее было связано с коварным Александром Дмитриевичем Гардонцевым, лживым мерзавцем и подлым обманщиком. И ведь сподобил черт в свое время выйти за него замуж! О, Ктулху всемогущий, какая же она была дура! Надо было за Веню Сабидова выходить, он не такой, он порядочный… Впрочем, «пока не распробуешь, не узнаешь», как говорила мама.
Подлый Шурик заслуживал кары. Не наказания, а именно кары. За то, что он втоптал в грязь жизни двух близких ему людей (Верка пока еще об этом не знала, но что с того?), негодяй должен был поплатиться всем самым ценным, вплоть до жизни… «А почему бы и нет? – холодея от произошедших с ней перемен, спросила себя Яна Денисовна. – Кому он нужен? Татьяне? Да он и ее бросит, вместе с ребенком, ради какой-нибудь новой пассии!». Сказано же: «кто не верен в малом, тот вообще ни в чем не верен».[12] Неродившегося пока еще малютку жалко, он же не виноват в том, что его отец негодяй. Яна Денисовна пообещала себе и всему мирозданию, что, в случае чего, она позаботится о малютке и его матери – не чужие ведь люди, а затем начала обдумывать «случай чего».
Любой продвинутый читатель детективов знает, что убийство совершить несложно, гораздо труднее спрятать мотив, поскольку все поиски начинаются с вопроса «кому выгодно?». А в случае трагической гибели преуспевающего адвоката, находящегося «в самом расцвете сил» (кавычки неслучайны), подозрение первым делом падает
