Людмила Лещук - Диагноз: «Неизлечимая болезнь» это приговор или шанс?
Прошел год. В будничной суете и заботах зерно моей связи с Богом попало в терновый куст.
Я забыла о Боге, но Он не оставил меня. Это я поняла через бесконечно долгое время страданий и раздумий.
И моим путеводителем в этот период жизни стала Библия. Я понимала, что именно в ней найду ответы на наболевшие вопросы. Читать ее начала с самого начала со Старого Завета. Эта книга – не просто история Человечества. Это история формирования мышления и отношений между людьми. Те же чувства и эмоции, те же радости и горести, что и в наше время. Но меня поразил Закон, по которому люди жили – «око за око, зуб за зуб». Уничтожалось все, убивалось и сжигалось – и скот, и люди, и поселения, и сады – все, что считалось оскверненным или уличенным в иноверии. Такое ощущение, что люди жили в страхе и фанатической ярости. Приход Иисуса Христа был исторически предначертан и психологически необходим. И когда Он пришел, то провел такую работу, которая не под силу простому смертному человеку без Божьей помощи. Легче уничтожить город и заново отстроить его, чем изменить закоренелое мышление многих тысяч людей, научить следовать Новому завету. Он знал, что не все слушающие Его слышат и понимают смысл сказанного, но терпеливо делал свое дело.
Прошло 2000 лет. Его труд, жизнь, смерть и воскресение продолжают приносить плоды сейчас и будут плодоносить после нас.
Иногда я так увлекалась чтением Старого Завета, что ясно представляла картины жизни людей, огромные стада животных, ритуальные жертвоприношения и беспощадные войны. Даже ночью мне снились цветные сны на Библейскую тему.
Зрение ухудшалось. Левая рука была бессильной, особенно в согнутом состоянии. Я приспособилась ставить Библию на грудь и держать правой рукой. Успевала прочесть только один стих или даже строчку, и глаза застилало туманом или двоилось, рука немела и Библия падала. Пока длилось восстановление сил и зрения, минут десять-двадцать, я буквально прожевывала прочитанное. Не могу сказать, что все мне было понятно. Были моменты, когда накопленные в душе противоречия вызывали нежелание читать дальше. Я откладывала Библию. Не было смысла читать ее, не понимая.
Но ни телевизор, ни другие книги не могли уже заполнить мой духовный вакуум, помочь в решении многих проблем. И я опять и опять, бралась за чтение, тем более, что не в моих правилах было оставить хотя бы одну недочитанную книгу, тем более Библию.
Иногда становилось страшно. Страшно от осознания той ответственности, которую беру на себя, читая Закон Жизни. Как говорят криминалисты – «незнание закона не освобождает от ответственности». А я теперь знала этот Закон и нарушать его могла только сознательно. Поэтому душа разрывалась между греховностью и праведностью, между желанием жить по-прежнему и потребностью изменить свою жизнь, внося еще больший хаос в нее и усугубляя состояние здоровья.
Библию я, все-таки, дочитала. И все приложения в конце книги – деяния Апостолов, Послания, Откровение Иоанна. Так выдохлась и устала, закончив чтение, что удовлетворенно вздохнула и, как бы поставила «галочку» о проделанной работе.
Я думала, что этого достаточно на всю оставшуюся жизнь: знать и говорить, что я прочитала Библию. Чувствовала себя умнее и выше тех, кто этого еще не сделал.
Много позднее я поняла, что подобная гордыня тормозит развитие моей личности, моей работы над собой, что Библия – это учебник для любого курса Университета Жизни. Закончила читать, значит перехожу на другой курс и начинаю читать сначала, открывая для себя все новую и новую информацию, которая ускользала от моего внимания при предыдущем чтении. И так постоянно. особенно во время постов, когда необходимо душевное очищение и обновление.
После небольшого перерыва вдруг захотелось опять окунуться в церковную жизнь. Почувствовать единение с Богом и поделиться своими бедами. В августе родители повезли меня в ближайшую новенькую церквушку. Был праздник Пантелеймона целителя. Мы неловко себя чувствовали в почти пустой церкви (кроме нас там было еще человек пять), не знали как и где стать, что делать. Неожиданно под куполом церкви раздалось пение невидимого нам хора. Голоса показались поистине ангельскими и мы, как по команде, стали плакать – каждый о своем.
Невозможно словами точно передать то возвышенное состояние души и ощущение благодати. Хотелось не стыдясь, доверяя и надеясь на помощь, рассказать о себе все хорошее и плохое, и я подошла к священнику на исповедь.
Но меня ожидало разочарование. Вместо облегчающего душу таинства я услышала «Каешься во всех грехах?». «Каюсь» – автоматически ответила я. Слезы незаметно высохли, в голове крутилась мысль: «Ну вот и все, что надо, сделала», а в душе оставалось чувство неудовлетворения. Все мои грехи т. е. проблемы остались со мной. Это была уже вторая моя исповедь.
Первая состоялась в Трапезной Печерской Лавры, когда я, не зная, что нужно говорить на исповеди, отвечала на вопросы священника и пыталась спорить с ним, оправдываясь, что аборт – это не мой грех, я не хотела, обстоятельства виноваты, все так делают и т. д. Понадобились месяцы и годы, чтобы научиться работать над собой, готовиться к исповеди заранее, записывая на листок каждый грех творимый и мыслимый, каяться в нем и не допускать в будущем.
В следующий раз, по совету Таниной знакомой, посетила церковь «Зачатия Иоанна Крестителя» в Беличах. Вначале вид церкви снаружи, теснота и духота от растопленной дровами печки внутри, угнетающе на меня подействовали. В моем представлении церковь всегда являлась величественным Храмом, особенно после прочтения Старого Завета, где был представлен список всего необходимого для обустройства церкви: дорогих тканей, ценных пород дерева, золота, серебра, меди и драгоценные камни, а также размеры и местоположение всех атрибутов.
А здесь под церковь была перестроена обычная старенькая хатка. Но что-то удержало меня в ней. Служба велась в полном объеме, без малейших сокращений. На исповедь – бесконечная очередь, да еще и постоянно кто-то старается вклиниться передо мной, раздражая меня. Наконец, подошла моя очередь. Из трех священников я выбрала самого старшего – настоятеля отца Адама. То ли захотелось его отеческой помощи, то ли его добрые глаза подействовали так на меня. Я не помню, что ему говорила, но так безудержно плакала, что он успокаивая, вытирал мне слезы и часто произносил сочувственно: «Господи, прости и помилуй!».
Это было сравнимо с операцией по удалению нарыва, только не на теле, а в душе. И больно, и необходимо. После исповеди наступила и ясность и радость, в отличие от двух предыдущих попыток. И причастие приняла с легкостью в душе. Впервые открыто, признавая старые убеждения за ошибки, получила не осуждение в ответ, а отеческое наставление.
Служба закончилась. Папа уже ждал нас в машине, а мы с мамой ходили от иконы к иконе, а попросту тянули время, потому что совсем не хотелось уходить оттуда. Мы дождались выхода отца Адама из алтаря, попросили уделить нам немного времени.
Я начала с того, что у меня тяжелая неизлечимая болезнь, что я верю в Бога и знаю, что все в Его власти, но не знаю с чего начать и что делать. И так душила меня жалость к себе (что болею, что вынуждена просить помощи и советов, что боюсь отказа и невнимания к своим бедам), что болело горло и опять катились слезы. Отец Адам спокойно сказал, что нужно найти себе духовного наставника, которому буду доверять и слушаться его советов. Я спросила: «Не может ли он быть моим наставником?». И он согласился.
В тот день я сделала очень важный шаг в своей жизни – обрела свой Храм и своего духовника. Каждое утро теперь я молюсь «О здравии духовном и физическом отца духовного Адама со чадами… (семьей)».
Весь 1997 год прошел до предела заполненный теорией и практикой выживания. Изучала правила церковной жизни вперемешку с книгами Малахова, училась быть православной христианкой не по рождению и по крещению, а по мышлению и поступкам.
Тренировала силу воли и терпение, читая по два часа утренние и вечерние молитвы, Каноны. Хотя этим злоупотреблять не нужно. Правильнее просить у духовника благословения на молитвенное Правило. Он, зная проблемы и силу духа и веры человека, определяет какие молитвы и сколько необходимо ежедневно читать. Лучше меньше, но постоянно. Я же этого не зная, перегрузила себя так, что потом часто не было сил даже «Отче наш» прочесть.
Сейчас у меня постоянное молитвенное правило Серафима Саровского: я читаю утром и вечером три раза «Отче наш», три раза «Богородица, дево, радуйся» и один раз «Верую». Утром еще дополнительно «О здравии» и «За упокой» родных и знакомых, а также молитву «Последних Оптинских старцев».
Как советовал Серафим Саровский, это правило можно читать и при каком-то деле и в дороге, если не было возможности спокойно помолиться дома.
