Моя жизнь с СДВГ: как помочь детям, как справиться взрослым - Леонид Семенович Чутко
Эмоциональные качели, тревожность, депрессия
Основные симптомы СДВГ – это еще далеко не все, с чем сталкиваются взрослые, живущие с этим диагнозом. Многие из них ежедневно чувствуют раздражение, плохо справляются со стрессом, страдают от перепадов настроения. А еще примерно у половины взрослых с СДВГ встречаются различные тревожные расстройства (49).
Например, генерализованное тревожное расстройство (ГТР) – постоянное беспокойство, не связанное с конкретными событиями. Люди с ГТР часто нервничают, ощущают мышечное напряжение, головокружения, учащенное сердцебиение.
Тревогу при ГТР иногда называют «свободно плавающей»: больной ощущает ее постоянно, а при самых незначительных жизненных затруднениях и конфликтах она усиливается. Пациенты с ГТР совершенно не выносят неопределенности; из всех возможных вариантов развития событий они заранее предполагают наиболее неблагоприятный.
Кроме тревожности, у взрослых с СДВГ нередко встречается депрессия. Если в среднем по популяции она наблюдается у 2–4 % людей, то среди взрослых с СДВГ этот показатель достигает 31 % (50).
Люди с депрессией ощущают подавленность и безысходность, зацикливаются на негативных переживаниях, прокручивая их в голове снова и снова. Это коррелируется с исследованиями, которые показывают, что взрослые с СДВГ часто чувствуют себя несчастными.
■ МИХАИЛ ЛАБКОВСКИЙ:
Три пачки «Явы» в день, долги и другие проявления СДВГ во взрослом возрасте
Про ощущение собственной несчастливости – это очень точно. Я чувствовал себя именно так, и проявлялось это, в числе прочего, в деструктивном поведении. Я выкуривал дикое количество сигарет в день – теперь понимаю, что они меня хоть как-то успокаивали. Были годы, когда я курил по три пачки в сутки, вообще не вынимая сигарету изо рта. У меня была иллюзия, что так я нахожусь в более спокойном состоянии и хотя бы никуда не бегу и ничего другого не делаю, ведь курение – уже само по себе действие.
Курил я безудержно: и днем, и ночью, и в постели, и даже работая в школе – короче, всегда и везде. Буквально уснуть не мог, зная, что дома нет сигарет. Был настоящим никотиновым наркоманом, бегал за таксистами.
Люди младшего поколения наверняка не поняли, при чем тут таксисты. Рассказываю. В СССР все магазины закрывались в девять, максимум – в одиннадцать вечера, и сигаретами приторговывали таксисты. Например, пачку сигарет «Ява», которая в магазинах стоила 30 копеек, они продавали за 3 рубля или даже за все 5.
И я, вместо того чтобы дождаться утра и пойти купить сигареты за 30 копеек в киоске, иногда в три часа ночи бегал зимой к водилам и покупал у них за бешеные деньги ту же самую «Яву» – и это при зарплате в 69 рублей. Из-за этой своей зависимости я, кстати, заработал ишемическую болезнь сердца, и в достаточно молодом возрасте мне поставили стент.
Пить я тоже начал рано – лет в 14–15 лет. Но в этом плане мне повезло гораздо больше: в 16 лет у меня случилось тяжелое алкогольное отравление, отнялась вся левая половина туловища. И в течение нескольких лет я даже запаха алкоголя не переносил. А потом, когда способность употреблять вернулась, от спиртного довольно быстро начинала болеть голова.
Я никак не мог понять, почему у меня в жизни ничего не складывается – ни отношения, ни работа, ни карьера, ни возможность зарабатывать деньги; почему я ничего не могу довести до конца.
Я просто хаотично двигался в разные стороны, выживал и пытался уйти от проблем. У меня постоянно было ощущение, что я непрерывно бегу – только непонятно, куда и зачем.
Впрочем, во взрослом возрасте начались другие проблемы, вызванные СДВГ. Уже не двойки и не тройки, а вещи куда более серьезные и неприятные. Во-первых, я совершал дикое количество неконтролируемых импульсивных действий. Например, бездумно тратил деньги, что привело к огромным долгам: в какой-то момент я был суммарно должен людям и банкам 300 тысяч долларов. Огромные деньги, и тогда, и сейчас.
И даже начав нормально зарабатывать, удерживать деньги я все так же не мог – тратил подчистую. Это были совершенно неконтролируемые процессы – как, например, у современных шопоголиков, которые тратят все до копейки, а потом неделю или даже месяц голодают. И всему этому я продолжал искать объяснения вовне – в других людях и обстоятельствах. Даже мысли не было, что источником проблем могу быть я сам, а точнее – мое заболевание.
Это в целом свойственно большинству людей – считать, что они поступают единственно правильным образом. Но только вылечившись, я понял, чтó на самом деле происходило. А до тех пор я оставался конфликтным, обидчивым, эмоционально неустойчивым, вспыльчивым, с перепадами настроения, и вел себя соответствующим образом. Из-за этого мы спустя 13 лет брака развелись с женой и из-за этого же я выбирал невротичных барышень и строил с ними не самые здоровые отношения.
И отношения с собственным ребенком у меня тоже были достаточно тяжелые – из-за моей конфликтности, нетерпимости и беспокойства. Я даже не мог нормально, спокойно поговорить – сразу начинал ругаться и что-то выяснять.
Невротическими были и мои отношения с собой. Я не понимал, что со мной, почему меня все время что-то гнетет, почему я такой несчастный. Думал, что проблема в окружающих, а не во мне. То жена у меня была виновата, то родители, то соседи. Мне и в голову не приходило, что проблема – в моем состоянии.
Я, кстати, всю жизнь чувствовал, что отличаюсь от других, и не мог ни к кому примкнуть. Ни к шпане, потому что все-таки был из интеллигентной семьи, ни к интеллигенции. Я как бы завис между разными социальными группами и чувствовал себя особенным – правда, в плохом смысле слова. Как будто я хуже других.
И никак не мог понять, почему у меня в жизни ничего не складывается – ни отношения, ни работа, ни карьера, ни возможность зарабатывать деньги; почему я ничего не могу довести до конца.
Была и еще одна проблема, тоже типичная при СДВГ, – полное отсутствие структурированности жизни, мозга, мыслительных процессов и вообще всего. У большинства людей в жизни есть какая-то упорядоченность, структура. Они работают, отдыхают, у них есть отношения, личная жизнь.
