Старина Кох. Почему чахотка занимает наши умы, сердца и легкие - Антон Сергеевич Винокуров
Пожалуй, самой знаменитой жертвой чахотки в мире живописцев стал как раз Амедео Модильяни.
И снова Париж, правда, десятилетием позже, чем в случае с Рохасом, и снова изнурительная работа, нужда и богемные увеселительные вечера. В центре внимания Модильяни люди, но художник далек от жанровых сцен. Его портреты выполнены в манере экспрессионизма, всегда крупным планом. Вероятно, Модильяни не ставил себе задачи рисовать больных чахоткой, и всё же эта ассоциация проскальзывает во многих его работах: вытянутые лица с заостренными чертами и ярким румянцем – именно такими мы до сих пор представляем себе больных туберкулезом.
Болезнь коснулась Амедео еще в детстве: предположительно в 11 лет он перенес плеврит, в 16 произошел рецидив. Однако и после этого эпизода художник провел 20 лет жизни в интенсивном творчестве, неизвестным образом сочетавшемся с тяжелой болезнью. Сложно представить такую выносливость: в наши дни больные, которым по разным причинам не помогает лечение, погибают гораздо быстрее. В последние годы он будто бы намеренно уничтожал себя, будучи зависимым от наркотиков и алкоголя, продолжая голодать и без устали писать картины. Наследие Модильяни составило около 350 работ, и некоторые из них после смерти выставлялись на аукционе «Сотбис» за рекордно высокие суммы. При жизни Модильяни оставлял свои холсты в счет уплаты за квартиру, причем хозяева жилплощади отнюдь не считали их счастливым приобретением. Жизнь впроголодь и вредные привычки усугубляли его болезнь, и вновь мы задумываемся о том, сколько прожил бы художник, если бы мог позволить себе хорошие условия и лечение в дорогих туберкулезных санаториях, сколько создал бы он, будучи сытым и всемирно известным.
Размышляя о влиянии туберкулеза на творчество художника, стоит упомянуть и эротический контекст. Действительно, большинство работ Модильяни – портреты женщин, причем это были реальные женщины – как профессиональные натурщицы, так и простые девушки. За свою недолгую жизнь художник имел связи с десятками женщин, и многие из них сопровождались отражением объектов его романтических интересов на холсте. Ряд работ в стиле ню также подчеркивает интерес художника к женщине как к сексуальному объекту. Считается, что больные туберкулезом имеют повышенное либидо за счет токсинов бактерии, возбуждающих и отравляющих нервную систему. Возможно, и эта особенность Модильяни была связана не только с внешними данными (он был невозможным красавцем – или вы не согласны?) и природной любвеобильностью, но и с влиянием болезни. Первая и единственная прижизненная выставка Модильяни в 1917 году произвела фурор, не обошлось и без скандала с участием полиции: дело в том, что все двадцать представленных картин были портретами обнаженных женщин, весьма реалистичных и страстных, далеких от классической мраморной наготы древнегреческих героинь и холодной красоты моделей Ренессанса.
Еще одним важным аспектом направления творчества Модильяни, на который повлияла болезнь, был переход от скульптуры к живописи. Мы знаем Модильяни как художника-экспрессиониста, однако до 1916 года он мыслил себя скорее скульптором. Значительное влияние на его работы в камне оказало увлечение египетской и шумерской культурами, а позже африканскими масками: удлиненные черты, свойственные африканским женщинам, были привнесены в портреты изящных француженок. А работу с резьбой по камню пришлось прекратить, по мнению некоторых биографов, из-за плачевного состояния легких Модильяни, так как ему приходилось весь день дышать каменной пылью.
Нервное напряжение и меланхолия, пронизывающие всё творчество Модильяни, в жизни обернулись ужасной катастрофой. Спутница последних трех лет жизни Амедео, его большая любовь – начинающая художница Жанна Эбютерн – покончила с собой днем позже его смерти, оставив сиротой годовалую дочку и забрав с собой второго, нерожденного ребенка. Упоминается, что Модильяни сам толкнул Жанну на этот шаг: будучи уже в бреду туберкулезного менингита, он предложил своей любимой не оставаться одной, а воссоединиться с ним в загробном мире.
Эдвард Мунк
(12.12.1863‒23.01.1944)
Эти странные вытянутые люди и необычные сочетания красок… Знали ли вы, что «Крик» – далеко не самое страшное произведение Эдварда Мунка? Приглашаем вас ненадолго в его мир страсти и хоррора. К тому же Мунк, без сомнения, занимает одно из первых мест в мировой живописи по количеству «чахоточных» сюжетов. Он говорил: «Мое искусство надо рассматривать на фоне тяжелого груза моего наследства – туберкулеза по материнской линии, душевной болезни по отцовской, мое искусство есть самоисповедание… Болезнь преследовала меня на протяжении всей моей жизни».
Действительно, влияние туберкулеза на творчество Мунка не ограничивается созданием конкретных картин, посвященных болезни. Вся жутковатая направленность его произведений связана не только с психическим расстройством, «доставшимся» от отца, но и с теми детскими и юношескими травмами, которые автору пришлось перенести из-за ранней гибели матери (1868), а впоследствии – еще и любимой сестры Софи (1877).
Пожалуй, самый душераздирающий сюжет Мунка – вовсе не растиражированный «Крик». На картине «Ребенок и смерть» изображена семья в комнате недавно умершей женщины (матери Мунка – Лауры). На первом плане маленькая девочка (сестра Софи): она зажимает руками уши, лицо ее искажено ужасом – она не верит в уход матери, само наблюдение за уходом родного человека представляется непосильной для ребенка ношей. Трагедия маленькой девочки состоит также и в том, что ей самой придется со временем познать болезнь, унесшую жизнь ее матери, и погибнуть.
Сам Эдвард вытягивает счастливый билет: не до конца ясно, болел ли будущий художник туберкулезом (ведь изоляции от больных сестры и матери не было никакой) или лишь сильный страх заболеть превратился в мрачные фантазии, отраженные на его полотнах. Сью Придо в биографии «Мунк: за криком» приводит диалог Мунка с отцом, где говорится о кровохарканье и ожидании скорой кончины. Так или иначе, ему суждено было прожить долгую и очень трудную жизнь, оставив после себя тысячи произведений искусства – всю боль своей судьбы Мунк выплескивал на бумагу и холст, и в итоге оказался одним из самых плодовитых европейских художников. Чахотка, ставшая причиной гибели его родных, обратилась для него во всепоглощающий страх смерти. Ирония заключалась в том, что, пребывая в постоянном и сильном страхе, исследуя смерть и глубоко раскрывая ее ужас в своих картинах, сам Мунк прожил более 80 лет. Причем первая половина его жизни проходила отнюдь не в тихом творческом оазисе и уединении мастерской – напротив, он жил «на износ» и постоянно испытывал огромное нервное напряжение. Его отношения с женщинами граничили с безумием, его творчество вызывало резкую критику, а выставки – скандалы. Кроме того, Мунк злоупотреблял
