Неврозы. Теория и терапия - Виктор Эмиль Франкл
Существуют также замаскированные формы экзистенциальной фрустрации. Упомяну лишь самоубийства, особенно среди студентов[13], наркоманию, набирающий обороты алкоголизм и растущую (подростковую) преступность. Сегодня нетрудно доказать, как сильно тут влияние экзистенциальной фрустрации. В нашем распоряжении находятся разработанные Джеймсом Крамбо тесты осмысленности жизни, PIL-tests[14], которые позволяют оценить степень экзистенциальной фрустрации. А совсем недавно и Элизабет Лукас с ее Logo-тестом внесла свой вклад в эмпирическое исследование логотерапии[15].
Что касается самоубийств, то Университет штата Айдахо тщательно изучил случаи 60 студентов, пытавшихся уйти из жизни, и в 85 % случаев выяснилось, что жизнь для них не имела никакого смысла. Выяснилось, что 93 % студентов, страдавших от ощущения бессмысленности, отличались физическим здоровьем, активно участвовали в общественной жизни, прекрасно учились и были в хороших отношениях со своей семьей[16].
Теперь поговорим о наркомании. Уильям Чалстром, директор Военно-морского наркологического реабилитационного центра, заявил: «Более 60 % наших пациентов жалуются на то, что их жизнь лишена смысла»[17]. Бетти Лу Паделфорд смогла статистически доказать[18], что в основе наркомании лежит отнюдь не «образ слабого отца», инкриминируемый психоаналитиками в этой связи; она проанализировала результаты тестов 416 студентов и пришла к выводу, что степень экзистенциальной фрустрации в значительной степени коррелирует с индексом вовлеченности в употребление наркотиков: в случаях без экзистенциального расстройства этот показатель в среднем составлял 4,25, в то время как в случаях с экзистенциальным расстройством он увеличился в среднем до 8,90, то есть более чем в два раза. Результаты этого исследования согласуются с результатами исследований, проведенных Гленном Шином и Фредди Фехтманом[19].
Само собой разумеется, что реабилитация, учитывающая экзистенциальную фрустрацию как этиологический фактор и устраняющая ее с помощью логотерапевтического вмешательства, имеет все шансы на успех. Таким образом, по данным Medical Tribune[20], из 36 наркоманов, находившихся на лечении в Венской университетской психиатрической клинике, после 18 месяцев лечения только двоим удалось полностью освободиться от наркозависимости, что составляет 5,5 %. В Федеративной Республике Германии «на излечение могут рассчитывать менее 10 % всех подростков, страдающих наркоманией и обращающихся за медицинской помощью»[21]. В США этот показатель составляет в среднем 11 %. Элвин Фрейзер, работающий в Калифорнийском реабилитационном центре для наркоманов и активно применяющий логотерапию, достигает 40 %.
То же самое справедливо и в отношении алкоголизма. Во время изучения сложных случаев хронического алкоголизма удалось выяснить, что 90 % людей страдали от ужасного ощущения бессмысленности[22]. Неудивительно, что в случае с алкоголизмом Джеймсу Крамбо удалось на основе тестов подтвердить успешность групповой логотерапии и, сравнив ее с успешностью других методов лечения, сделать вывод о том, что «только логотерапия показала статистически значимое улучшение»[23].
Что касается преступности, то Блэк и Грегсон из Университета Новой Зеландии обнаружили, что преступность и смысл жизни находятся в обратно пропорциональной зависимости друг от друга. Заключенные, оказавшиеся в тюрьме повторно, отличались от среднего населения в соотношении 86: 115, согласно тесту Крамбо «Смысл жизни»[24].
Как продемонстрировали исследователи поведения из школы Конрада Лоренца, агрессивность – например, на экране телевизора, – которая должна быть перенаправлена на безобидные объекты и таким образом ликвидирована, на самом деле сначала провоцируется, а затем, подобно рефлексу, только усиливается. Социолог Кэролайн Вуд Шериф из Пенсильванского университета резюмирует это следующим образом: «Существует значительный объем научных доказательств того, что успешное выполнение агрессивных действий отнюдь не уменьшает последующую агрессию и является лучшим способом увеличить частоту агрессивных реакций[25]. В рамках подобных исследований изучали поведение как животных, так и человека»[26].
Кроме того, по мнению профессора Шерифа из Соединенных Штатов, распространенное мнение о том, что спортивные соревнования – это аналог войны, только без кровопролития, неверно: именно участие в спортивных соревнованиях спровоцировало у трех групп подростков в закрытом лагере усиление, а не ослабление агрессии в отношении друг друга. Поразителен один случай, когда они забыли о своей вражде: молодым людям тогда пришлось вытаскивать застрявшую в глинистой почве тележку, на которой в лагерь доставляли продукты. Эта изнурительная, но вполне посильная задача, в основе которой лежала «преданность делу»[27], буквально заставила их «забыть» об агрессии[28].
И вот перед нами уже открываются возможности логотерапевтического вмешательства, которое направлено на преодоление ощущения бессмысленности путем запуска процессов поиска смысла. Луи Барберу в руководимом им реабилитационном центре для преступников удалось за шесть месяцев повысить ценность поиска смысла с 86,13 пунктов до 103,46, превратив реабилитационный центр в логотерапевтическую среду. И хотя средний уровень рецидивов в США составляет 40 %, Барберу удалось добиться 17 %[29].
Рассмотрев многочисленные и разнообразные проявления и выражения экзистенциальной фрустрации, нам надо было бы теперь спросить себя, каким должно быть устройство человеческого существования: какова онтологическая предпосылка того, чтобы, скажем, 60 студентов, чьи случаи были изучены Государственным университетом Айдахо, могли совершить попытку самоубийства, не имея на то никаких психофизических или социально-экономических причин. Иначе говоря, как должно быть устроено человеческое существование, чтобы такая вещь, как экзистенциальная фрустрация, вообще стала возможна. Как говорил Кант, нас интересует «условие возможности» экзистенциальной фрустрации, и, вероятно, мы не ошибемся, если предположим, что человек устроен таким образом, его конституция такова, что он просто не может не искать смысл. Получается, что разочарование человека можно понять, только поняв его мотивацию. А повсеместное ощущение бессмысленности может служить для нас индикатором того, чего на самом деле хочет человек, – поиска основной мотивации.
Логотерапия учит, что человек пронизан «волей к смыслу»[30]. Однако эту теорию мотивации еще до эмпирической верификации и валидации можно определить следующим образом: волей к смыслу мы называем то, что вызывает в человеке фрустрацию, когда он сталкивается с ощущением пустоты и бессмысленности.
Джеймс Крамбо и Леонард Махолик[31], а также Элизабет Лукас[32], проводя исследования тысяч испытуемых, пытались найти эмпирическую основу учения воли к смыслу. Меж тем появляется все больше статистических данных, подтверждающих состоятельность нашей теории мотивации. Выделю из всего материала, накопленного за последнее время, лишь результаты исследовательского проекта, который был начат Американским советом по образованию совместно с Калифорнийским университетом. Среди 189 733 студентов из 360 университетов первичный интерес проявили 73,7 % – и это самый высокий процент! – с единственной целью: выработать осмысленную философию жизни, сформировать такое мировоззрение, которое наделяет жизнь смыслом. Отчет был опубликован в 1974 году. В 1972 году этот показатель составлял всего 68,1 %[33].
Приведем также результаты двухлетнего статистического исследования, опубликованного Высшим органом психиатрических исследований США, а именно Национальным институтом психического здоровья: среди 7948 студентов из 48 американских высших учебных заведений около 16 % считали своей целью заработать много денег; в то время как ведущая группа (78 %) хотела одного – найти смысл и цель своей жизни.
Давайте теперь обратимся к вопросу о том, что мы можем предпринять в отношении экзистенциальной фрустрации, то есть фрустрации воли к смыслу, и ноогенного невроза, ведь речь только что шла об осмысленности. Строго говоря, смысл нельзя подать, и уж тем более не стоит ожидать, что его сформулирует терапевт, объяснит пациенту или подскажет, где его искать. Однако смысл надо найти, и найти самому. Занимается этим собственная совесть. В этом ключе мы назвали совесть «органом смысла»[34]. Таким образом, смысл нельзя выписать как рецепт; однако можно описать то, что происходит с человеком, когда он задается поиском смысла. Получается, что поиск смысла сводится к восприятию образа – в духе Макса Вертхаймера и Курта Левина, которые уже говорили о «побудительном характере», присущем
