Александр Смородинцев - Беседы о вирусах

Теперь уже все сомнения о вирусной природе желтой лихорадки рассеялись. К ученому пришел успех, наме­тились планы работы. Однако, исследуя пути передачи вируса от больного человека к комару, Стокс заразился желтой лихорадкой и погиб.

Ученые стали проводить эксперименты для разгадки истинной причины болезни на обезьянах. Уже через год вирус удалось приучить к размножению в организме еще одного вида животных — мышей, затем к искус­ственно выращиваемым в стеклянных флаконах ткане­вым культурам, а вскоре и к развивающимся куриным зародышам.

В это же время исследователи научились обнаружи­вать антитела в крови людей, болевших желтой лихо­радкой. Теперь можно было точно определить причину заболевания. Если антитела удавалось найти, значит, это была желтая лихорадка, если антител к вирусу желтой лихорадки не появлялось, значит, болезнь вы­звана другой причиной. Ученые смешивали пробу крови больного человека с небольшим количеством вируса желтой лихорадки, а затем впрыскивали в мозг мышам. Если больше половины мышей выживало, значит, в крови человека были антитела, а следовательно, он бо­лел желтой лихорадкой. Это позволяло абсолютно точ­но подтвердить или отвергнуть диагноз, поставленный врачом-клиницистом.

Другим надежным методом диагностики стало из­учение под микроскопом кусочков печени умершего человека. Если полицейский инспектор или санитарный врач находил где-то в джунглях или забытой богом деревне труп и подозревал, что этот человек умер от желтой лихорадки, то должен был с помощью висцеротома (особого ножа, имеющего форму трубки) взять кусочек печени погибшего. Ткани помещали в формалин и посылали для обследования в лабораторию. Там де­лали тонкие срезы, окрашивали их красками, смотрели под микроскопом. По характерной картине микроскопи­ческих изменений в печени подтверждали диагноз жел­той лихорадки.

Эти два метода — выявление антител к вирусу жел­той лихорадки и висцеротомия — позволили в течение двух-трех лет составить карту распространения желтой лихорадки в различных государствах земного шара. Наконец-то было твердо установлено, что эта болезнь повсеместно встречается в странах Центральной и За­падной Африки и в Южной Америке, но отсутствует на Азиатском, Австралийском и Европейском континентах.

Вскоре после этого сотрудник африканской экспеди­ции В. Янг заражает себя и местного лаборанта-афри­канца кровью больного человека, содержащей вирус желтой лихорадки. Ученый ставит этот опыт, чтобы убе­диться в защитной роли иммунитета, которого у него нет, а у лаборанта есть. Ответ приходит уже через не­сколько дней после начала болезни: заболели двое, а поправился только лаборант.

В. Янг погиб, так как он приехал из США и не имел иммунитета против желтой лихорадки. Теперь стало окончательно ясно, что для успешной борьбы с бо­лезнью у людей, рискующих заразиться, обязательно должен быть специфический иммунитет, то есть доста­точное количество антител против вируса.

В 1929 году трагический список жертв Желтого Дже­ка пополнился еще двумя членами экспедиции рокфеллеровского института, пытавшимися выделить вирус желтой лихорадки в Бразилии. Погибли микробиолог Р. Льюис и энтомолог Т. Хэйн. Это ускорило поиски средств, которые могли бы защитить лабораторных работников от смертельной опасности, подстерегав­шей их ежедневно, пока они готовились к главному этапу работы: созданию вакцины против желтой лихо­радки.

В этом же году М. Финдлей и его сотрудники из исследовательской лаборатории Веллком вблизи Лон­дона приготовили из печени и селезенки обезьян, боль­ных желтой лихорадкой, первую экспериментальную вакцину. Вирус в этой вакцине был убит формалином. Ученые дали вакцину здоровым обезьянам и через две-три недели обнаружили в их крови антитела. Сы­воротку крови этих обезьян, содержавшую антите­ла, ввели новым обезьянам, а затем заразили их виру­сом желтой лихорадки. И вот первый настоящий успех, которого так долго ждали ученые: обезьяны не за­болели, антитела надежно защищали от желтой лихо­радки.

Такие же защитные антитела содержались и в кро­ви людей, болевших ранее желтой лихорадкой. Так как среди лабораторного персонала продолжали наблю­даться случаи заболевания, сыворотки переболевших желтой лихорадкой людей стали использовать для за­щиты от лабораторного заражения и для лечения болез­ни, если заражение все же произошло.

— Почему обязательно создавать вакцину, если можно использовать сыворотку переболевшего, готовые антитела?

— Сыворотка и вакцина — две несопоставимые ве­щи. Сыворотки не хватит на всех, кто нуждается в за­щите.

— А как долго защищает сыворотка?

— Максимум месяц. Иное дело вакцина. Она стиму­лирует организм к выработке своих антител, которые защищают человека на многие годы.

— Почему свои антитела действеннее чужих?

— Свои антитела сохраняются очень долго, и, кро­ме того, они вырабатываются дополнительно каждый раз, когда человек подвергнется новому заражению. Да и количество образующихся антител во много раз превосходит те, что вводятся с чужой сывороткой.

Опыты на обезьянах, успешно проведенные М. Финдлеем, доказали принципиальную возможность создания эффективной вакцины против желтой лихорадки. Те­перь следовало найти пути, чтобы приготовить вакцину, пригодную для людей.

Работы велись одновременно во Франции и в США.

От людей, болевших желтой лихорадкой, было взято несколько образцов вирусов. В ходе разнообразных ла­бораторных воздействий одни из них ослабились на­столько, что потеряли способность стимулировать вы­работку антител. Другие, наоборот, хорошо иммунизи­ровали человека, но в то же время вызывали у него симптомы желтой лихорадки. Некоторые вакцинные штаммы становились причиной развития осложнений. Естественно, что все такие варианты вакцины исследо­вателям приходилось беспощадно браковать и прекра­щать с ними дальнейшую работу.

Только к 1937 году ученым удалось создать два рав­ноценных по своей защитной эффективности вакцин­ных штамма. Сотрудники Пастеровского институ­та во Франции создали штамм Дакар. Для этого вирус, выделенный от больного человека, был проведен 600 раз через организм белых мышей! Когда вирус ус­певал размножиться, брали мозг этих животных, рас­тирали, высушивали, растворяли и заражали новую группу мышей. Так длилось несколько лет, пока вирус не потерял своих вредоносных для человека свойств (пе­рестал поражать нервную систему и внутренние орга­ны людей), сохранив при этом способность размножать­ся в организме человека и создавать у него иммунитет.

Группа вирусологов из Гарвардского университета в США, руководимая известным теперь ученым М. Тей­лором, также затратила около пяти лет, чтобы приучить вирус желтой лихорадки к размножению в мозгу белых мышей. Провели многие сотни опытов. Для этого брали новорожденных мышей, заражали их в мозг, а затем тканями всей тушки этих животных инфицировали свежих новорожденных мышей. Однако мозг зараженных вирусом желтой лихорадки белых мышей содержал большое количество белковых антигенов, которые не­редко вызывали побочные реакции и ряд осложнений у привитых людей. Чтобы еще больше «ослабить» вирус, ученые пропассировали его 58 раз через растущие во флаконах измельченные ткани куриного эмбриона.

Большое терпение пришлось приложить исследова­телям в ходе этой работы. Они сделали много проме­жуточных пересевов вируса через культуры тканей жи­вых клеток различного происхождения, выращиваемых в искусственной питательной среде вне организма. Вся эта работа совершалась для того, чтобы создать жи­вую вакцину, когда вирус остается живым и полноцен­ным, заражает человека, но при этом не вызывает бо­лезни. Именно в этом был весь секрет: вирус должен размножаться в организме привитого человека, но в от­личие от уличного вируса желтой лихорадки не наносить вреда здоровью.

Первые опыты по прививкам экспериментальных се­рий вакцины ученые делали на себе, пользуясь для подстраховки одновременным введением сыворотки переболевших людей. Тем не менее в ходе этой кропот­ливой работы трое сотрудников исследовательской груп­пы и сам Тейлор переболели относительно легкой фор­мой желтой лихорадки.

В 1935 году начали иммунизацию волонтеров, а за­тем отдельные группы населения в Бразилии. Использо­вали ослабленную вакцину вместе с сывороткой пере­болевших людей. Естественно, что из-за отсутствия не­обходимых количеств сыворотки такая вакцинация не смогла приобрести достаточно широкого размаха. Рабо­та по улучшению качества вакцины продолжалась.

Тейлор решил попробовать выращивать вирус жел­той лихорадки в оплодотворенных куриных яйцах. Это решение оказалось счастливым. Вирус размножался в развивающемся курином эмбрионе, накапливался внут­ри такого яйца. Потребовалось 160 раз пересеять вирус из одного куриного эмбриона в другой.