Г. Богданов (составитель) - Для чего люди одурманиваются? (Сборник)
Е. О. Калмыков, П. Старостин, Н. Садчиков, И. Негодяев, П. Кудрявцев, Камызин, А. Камызин и другие. Всего 111 лиц.
Получено мною при письме от 16 апреля 1911 г.:
Милостивые государи, господа народные представители! Изнемогая под гнетом отравления алкоголем нас и всех близких нам, мы не в силах больше терпеть последствий того ужасающего разрушения, которое наносит нам алкоголь. Нужно ли говорить о том, сколь тяжело отражается потребление спиртных напитков на организм человека, не говоря уже о материальной стороне, которая тоже сильно страдает от этого. Надеемся, что вы согласитесь и с тем, что если не все, то большинство преступлений совершаются в пьяном виде; семейный раскол и вся семейная драма в большинстве случаев происходит тоже на почве отравления вином и много других горьких последствий являются результатом потребления вина. Ввиду всего вышеизложенного и ввиду того, что закон о мерах борьбы против пьянства в недалеком будущем намечен вами к обсуждению в третий и последний раз, мы покорнейше просим вас, как избранников народа, при обсуждении этого вопроса приложить всю законодательную мудрость и целительные меры к ограничению продажи и потребления вина, дабы избавить нас, потомков наших и все дорогое нам отечество от того разрушающего зла, которое наносит алкоголь. К сему подписуемся:
священник Петр Хохлачев, Ф. Бабинков, учитель М. Ряхов, М. Варлов, М. Давыдов, П. Болачев, И. Вярлов, П. Голунов, Ф. Вавилов, за неграмотного В. Трофимова расписался П. Голунов и другие. Всего 98 лиц.
Получено мною 28 апреля 1911 г.:
В Государственную думу нижеподписавшихся крестьян с. Богородицкого Мелеузовской волости прошение. — В настоящее время в нашем селе, так и в окрестных деревнях разразилось пьянство, в особенности в молодом поколении. Хотя в нашем селе винной лавки нет, но имеются около 20 шинков из 110 дворов. Шинкарям этим до того понравилась эта торговля, что они приучили молодое поколение употреблять алкоголь безвыходно; зараженные лица пропивают все, что попало им в руки, а шинкари от них принимают краденое, что им удается украсть из своего дома и у соседей, пшеницу шинкари принимают в половинной цене против базара. От зараженных алкоголем лиц и дети стали рождаться больные, отчего предвидится в скором времени уничтожение всего нашего населения. К сокращению шинкарей нет никакой возможности; если с ними поступают о запрещении продажи вином, то они угрожают поджогом имущества, а полицейские чины против этого ничего не действуют. Так наши жители занимаются пьянством, довели себя до такой степени, что допустили жен и детей до нищенства, снискивают пропитание по миру и живут не в своих домах…
Получено мною при письме от 15 апреля 1911 г.:
Гг. члены Государственной думы, избранники народные! К вам наше слово, даже больше того — наша просьба. Уничтожьте страшную народную язву: прекратите пьянство. Чума и холера страшны, но пьянство ужаснее. Те болезни пройдут — и нет их. С ними усиленно борются: борется правительство, борются врачи, борется общество. Те болезни — ужас и горе. Но пьянство и ужас и горе, а более всего — позор. И позор в меньшей степени тем, кто гибнет от пьянства, но в большей, в полной степени, это позор всем тем, кто не спасает несчастных от гибели. Кто из вас — верные сыны своей дорогой родины, нашей матери-России, подумайте о ней, пожалейте ее. Гибнет народ, гибнет и страна. Возьмем историю России за триста лет и до настоящего времени. Как все изменилось: какая масса открытий, плодов науки и культуры во всех отраслях общественной жизни. В одном только беспросветная тьма и дикость первобытная — в пьянстве. Что сделали и делают наши общественные деятели, что делали ученые профессора, медики и финансисты, чтобы сохранить в человеке человека, а не воспитывать в нем алкоголика-зверя? Ничего. Где тут наука? Где культура? И знайте, г.г. члены Государственной думы, народ русский так болен, что смотреть на него нет сил. Пьянство народное — болезнь заразительная, болезнь мучительная и отвратительная. Мучается и гибнет не только тот, кто пьет, но вся семья его страдает. Сколько тут слез, безысходного горя, сколько позора и нищеты, сколько разврата и болезней! Ах, господа народные избранники, да посмотрите же вы на наше горе народное, пожалейте нас. Нужны ли вам факты этого горя, может быть, не верите нашим словам, так посмотрите же хорошенько на весь народ наш с больших городов и до малых деревушек — вот вам и факты. Только противник да слепой может их не видеть и бессердечный да глухой не слышать: по всей Русской земле стон и слезы от пьянства… Вот теперь бы нашему русскому народу, народу-труженику, занять бы подобающее ему место среди других культурных народов. Но он не в силах сбросить с себя страшные цепи ужасного порока пьянства. Именем всего святого, что каждый из вас хранит в глубине своей души, помогите своему народу Велик будет ваш подвиг, велика и благодарность народа, благодарность миллионов несчастных. Позабудьте свои партийные и личные счеты. Помните: вы народом избраны, народом посланы, он вам и за ваши труды платит свои трудовые копейки, для него вы и должны работать, помочь ему в беде. Много вас собралось в Думе, все сословия есть. Каждый из вас может и должен сказать правду, отчего гибнет народ и нравственно и физически…
Члены Думы — профессора и ученые люди! Не закрываете вы глаз? Видите вы жизнь? Смотрите же, как гибнут в этом зле ученейшие и умнейшие люди нашей родины, гибнет и наша радость, наша надежда— наши дети, учащаяся молодежь, много в Думе членов — общественных деятелей. Для вас открыта картина жизни всей страны. Неужели вы не разглядели язв нашей жизни? Не может быть этого, ведь выбирали в Думу лучших людей… а лучшие люди не живут с закрытыми глазами. Говорите же, г.г. общественные деятели, что вы видите вокруг себя на местах своего жительства. Расскажите всем, сколько пропивается общественных денег, сколько краж, убийств, подлогов и хищений совершается пьяными и для того, чтобы было на что пить, расскажите, сколько в судах, в тюрьмах и в больницах гибнет несчастных и порочных. Если есть у которых членов Думы фабрики и заводы, пусть расскажут и те, что творится среди заводских и фабричных рабочих. Пусть расскажут, как голодные жены и дети-подростки ждут своих кормильцев домой в расчетные дни. Бедные! Дойдет ли их кормилец до дому… притянут его широкие двери казенок, пивных и трактиров: тут пьяное веселье, разгул, а дома нищета, холод. А откуда же взяться там довольству и теплу, когда недельный заработок уходит в ненасытную пасть зеленого змия! В осенний дождь, в зимнюю вьюгу ждут у фабричных контор в расчетные дни голодные, холодные жены и дети, дрожат от холода и страха, но ждут и ждут своего кормильца, чтобы не пустить его с деньгами по трактирам, чтобы привести домой. И о такой жизни вам молчать? Не грех ли будет? А вы, члены, — крестьяне… Вам-то больше всех есть про что рассказать. Расскажите хоть не все, а часть того, что делается у вас дома, по селам. И самые невнимательные, бессердечные ваши сотоварищи не устоят и невольно протянут вам руку помощи. Расскажите, во-первых, как и сколько пропивается из года в год общественных крестьянских денег; нет денег— пропивают землю, луга, лес; отнимают у бедных и сирот последний клочок земли и пропивают его. И чего… только не пропивают и не опивают — и правого и виновного. Нынче пропьют общественное, то есть свое же крестьянское, но из общего кармана, а завтра надо опохмелиться — тащат в казенку, а больше, что еще хуже, в шинок уже свое, так и идет круговое пьянство. А дома-то?.. Работа не работается. Сила и здоровье уходят. В семье слезы, ссоры и драки, иногда смертные побои и нужда, нужда… За скотиной ухаживать некому; корм продан и пропит; хлеб тоже. Голодная, раздетая и разутая семья и пьяная брань и драка. Знаете ли вы, члены-крестьяне, эту жизнь, каторгу-жизнь? Да вы не можете не знать ее. Видел ли кто из вас, как безобразно пьяная женщина-мать кормит своего младенца? Кто видел такую сцену в жизни, никогда не забудет ее. В Третьяковской галерее есть картины покойного Верещагина «Мертвое поле» и «Перевязочный пункт», они ужасны. Но во сколько раз ужаснее сцена кормления младенца пьяницей-матерью! Там смерть во имя долга, за веру, за родину, там временные мученья, но там и покой вечный или возвращение к жизни без срама. А тут? Тут с каждой каплей молока передается яд и порок: в нежный организм младенца капля за каплей вливается яд. И кому же и от кого? От матери своему младенцу-дитяти, может быть, так же нежно ею любимому, как и мы с вами любим своих детей. Но знайте: эта женщина менее виновна, чем мы с вами. Она больна, больна страшным недугом: она бессильна бороться; так поможем же ей. Уничтожим яд, которым отравляется она и ее потомство. По совести вы не можете ответить, что это неправда, что этого нет. Зато каким светлым, отрадным явлением радует вас жизнь крестьянина-трезвенника. В том же обществе, на том же наделе земли совершенно по-другому выглядит усадьба и семья такого счастливца; но немного таких, пока… пока не уничтожатся совершенно производство и продажа спиртных напитков. Может быть, вам это кажется несбыточным, а может быть, смешным. Сбыться это может, зависит от вас, от народных избранников. А если смешно, то помните: где горькие-горькие слезы, там не место смеху. А где пьянство, там и слезы, да слезы-то настоящие, те, которые ложатся на сердце раскаленным свинцом. Так всмотритесь же хорошенько в народное горе, смотрите — ему и конца нет; лежит оно, раскинувшись, как сказочный Змей Горыныч, всех слабых и неосторожных терзает и пожирает. А посмотрите же, что и дальше будет — будет жалкое, вырождающееся человечество, порочное, развратное и слабоумное, доведенное до крайнего истощения и нищеты. Неужели этого дожидаться? Многие из вас говорят, что надо, во-первых, развивать народ, и тогда он перестанет пить. Это неправда. Надо уничтожить пьянство, то есть возможность напиваться, а тогда уже развивать народ. При гангрене сперва отсекают больной член, а потом уже залечивают рану. То же надо сделать и с пьянством. Ученость и развитие не спасают людей от этого отвратительного порока. Примеров тому тысячи. Разве умные, ученые и развитые люди не предаются этому пороку? Не страдают от этой болезни? Да еще как пьют… до потери чести и имени, допиваются до каторги, до сумасшедшего дома. Масса сообщений и статистических данных заполняет газеты и специальные издания о всем, что происходит из-за проклятого зелья. Недаром наш народ говорит про водку, что водка есть кровь сатаны. Это, правда, довольно смелое, но правдивое выражение о свойствах своего исконного врага. Слабо вы боретесь в Думе с этим врагом народным. Вы боитесь, что с уничтожением спиртных напитков падет доходность страны? Ах, господа, господа, да ведь эта доходность от акциза, от винной торговли не что иное, как перекладывание денег из одного кармана в другой, но только из крепкого в худой. Где же тут барыш? Пропивает деньги преимущественно бедняк крестьянин и мастеровой. Часть этих денег идет в кассу казны, а часть — на содержание винных лавок и лишних, совершенно не нужных в жизни людей, то есть на все чины акцизного ведомства, начиная с высших и кончая мыльщиками пустых бутылок. Посмотрим, куда идет капитал казны. Правильно и подробно все это напечатано и сказано в речах члена Думы г. Челышова; более распространяться об этом нечего. Но умолчать о том, что стоит начальству подкармливанье пропившегося голодного народа, нельзя. Но разве настолько подправишь, насколько пропито. А денег выходит много и не всегда в дело. А какой от пьяницы толк стране и обществу? Пьяница солдат — не солдат, мастеровой — не мастеровой, крестьянин— не крестьянин. И так на всех ступенях общественной лестницы; пьяница — вредный человек, позор человечества. Боритесь, народные избранники, против страшного врага — алкоголя; боритесь всеми силами своего ума и сердца. Родина и народ, пославшие вас в Думу, смотрят на вас с надеждой и мольбой. Не жалейте тех тысяч людей, что живут и богатеют от слез народных, не жалейте именно тем, что они обеднеют, когда прекратится выделка и продажа алкоголя. Они потом найдут себе другое дело, может быть, и не такое прибыльное, но зато на душе их не будет такого страшного греха, не будет горькой слезы несчастных. Уничтожив торговлю водкой, чтобы не было казне ущерба, наложите высокий акциз на пиво, ограничив число мест и время продажи его. Наложите высокий же акциз на виноградное вино, а недостающие суммы разложите на предметы роскоши, на театры, цирки и т. п., и часть наложите на людей состоятельных, и немного, очень немного, можно и на крестьян. И то они, да и все сословия без исключения, будут жить гораздо лучше во всех отношениях.
