Ольга Власова - Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы
Концепция истории Фуко, таким образом, имеет весьма сходную с экзистенциальным анализом двухуровневую структуру. Место фундаментальной онтологии Dasein занимает историческая эпистемология, пространство Сущего заполняет пространство Истории, на место экзистенциальных a priori приходят a priori исторические, а между двумя уровнями как связующее звено стоит выражение, обеспечивающее трансцендентально-имманентный и контитуируемо-конституирующий характер связи. Эта по своей сути феноменологическая схема, несмотря на последующую «нелюбовь» философа к феноменологии, сохраняется как ядро его исторической эпистемологии.
* * *Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ не только сформировались в философском пространстве XX в., но имели на него обратное влияние. Идеи их представителей осмысляются в философии, что служит основой для критики, выработки сходных проектов или творческого переосмысления.
Сартр предлагает созвучный экзистенциально-феноменологическому психологический проект, Мерло-Понти кладет достижения феноменологической психиатрии в основу своей «Феноменологии восприятия» и так же, как феноменологические психиатры, стремится отыскать за живым опытом дообъектное пространство выражения. Фуко, во многом наследуя от экзистенциально-феноменологической традиции представление об экзистенциально-априорных структурах, вырабатывает концепт исторических a priori, лежащий в основе его эпистемологии. Хайдеггер, осмысляя и критикуя те теории и концепции, которые возникли под влиянием его собственной фундаментальной онтологии, еще раз убеждается в невозможности совмещения онтология и онтики и, пытаясь обойти эту возможную ошибку, совместно с Боссом вырабатывает достаточно своеобразный, хотя и не безупречный вариант Dasein-аналитической системы.
Закономерно, что и Мерло-Понти, и Фуко, и Хайдеггер говорят в отношении феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа именно о метаонтике и проблеме опыта. И это еще раз подтверждает системообразующий статус метаонтики для концептуального поля философской психиатрии.
Глава 3
Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ в контекстуализированном исследованиии
§ 1. Сущность проекта: онтологическая деструкция
Являясь полидисциплинарными феноменами как внутри философии, так и за ее пределами, феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ конституируют совершенно своеобразную теоретически-практическую систему. И понимание ее опорных моментов, системы подходов и концептуальной сетки необходимо, если ставится цель понять их историко-философское значение.
Развивая в психиатрии основные идеи феноменологии Гуссерля и Шелера, фундаментальной онтологии Хайдеггера или интуитивизма Бергсона, феноменологические психиатры и экзистенциальные аналитики неизменно заимствуют онтологические идеи, обращаются прежде всего к онтологии. И даже когда заимствование идет через методологию или гносеологию, как, например, происходит с феноменологией Гуссерля, начальным моментом обращения к этим идеям становится онтологический интерес. Именно этот онтологический интерес отличает феноменологическую психиатрию и экзистенциальный анализ как единую традицию от возникшей позднее антипсихиатрии, где онтология идет в едином комплексе с антропологией, социальной философией и этикой, и первичность установить невозможно.
Что же стоит до этого онтологического интереса и каковы его следствия? Кризис психиатрии и одновременно стремительное развитие гуманитарных наук в начале XX в. приводят психиатров к вполне понятному выводу о том, что психиатрия является наукой не только и не столько о больном организме, сколько о больном человеке. Поэтому обращение к достижениям психологии, антропологии, философии и т. д. и включение интересующих психиатрию вопросов в максимально широкий гуманитарный контекст должно было привести к ее методологическому и концептуальному обогащению. Но почему же на первый план при этом вышла онтология, а не антропология, не этика или социальная философия? Здесь нужно помнить, что психиатры-антропологи, психиатры-этики, психиатры-психологи и психиатры-социальные философы в те времена тоже были, но важно здесь то, что именно психиатры-онтологи смогли сформировать в этой ситуации единую традицию, существующую и развивающуюся до настоящего времени. Поэтому вопрос о «почему» тесным образом связан с вопросом о причинах, если можно так сказать, актуальности и «живучести» онтологии для психиатрии начала XX в.
На наш взгляд, дело здесь в том, что привнесение онтологических идей в теорию и практику психиатрии способствовало выработке принципиально иных оснований или, точнее, другой структурной сетки этой науки. Антропология, этика, психология, если перефразировать слова великого материалиста, есть лишь научная надстройка, базисом может быть лишь четкое представление о реальности, т. е. онтология. Онтология психиатрии начала XX в. – это онтология позитивизма, на основании которой она сформировалась как наука, развивалась как клиническая практика, и поэтому отделить эту позитивную онтологию от психиатрии как естественной науки практически невозможно.
Новизна и принципиальная значимость проекта феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа не только для психиатрии, но и для философии состоит в том, что представители этой единой традиции попытались поставить на место позитивистской онтологии онтологию феноменологическую, изменяя таким образом саму сущность психиатрии как науки. Замени они антропологию, психологию, этику, оставив прежний базис, и это было бы очередное позитивистское направление, обреченное на постепенное и неминуемое возвращение к начальной точке. Но необходимо отметить, что представители обсуждаемых в настоящей работе направлений при заимствовании онтологии ориентируются, прежде всего, на свои собственные предпочтения и убеждения: заимствованная ими онтология – это то, что считают онтологией именно они, что иногда расходится с мнением Гуссерля, Хайдеггера и т. д.
Экзистенциально-феноменологическая психиатрия оказалась не просто результатом развития идей феноменологии в клинике, по своей сущности она сопоставима с феноменологией Гуссерля и фундаментальной онтологией Хайдеггера – она стала проектом деструкции оснований; Гуссерль и Хайдеггер стремились разрушить основания предшествующей им метафизики, феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ – позитивистские основания психиатрии. При этом на место метафизической или фундаментальной онтологии пришла онтология региональная. Именно поэтому для Эрвина Штрауса становится настолько актуальной критика Декарта и его последователей, ведь психиатрический позитивизм ему многим обязан. Именно поэтому экзистенциальный анализ, причем, несмотря на расхождения, и Бинсвангер, и Босс, подвергает критике психоанализ, несущий за маской новой онтологии закостенелый позитивизм.
Если в общем представить критику позитивистской психиатрии и ее оснований в экзистенциально-феноменологической психиатрии, то основными ее моментами является критика 1) понимания психически больного человека подобно объекту естественных наук; 2) классификационной симптоматически-синдромальной структуры психиатрии, скрывающей действительные проявления человека за набором ярлыков; 3) разделенности психики / сознания и тела, субъективного и объективного, внутреннего и внешнего, препятствующей целостному пониманию человека; 4) преимущественного использования в исследовании психически больного человека методов естественных наук, вне их «антропологической» корректировки. В этом ключе развивалась и критика психоанализа как направления, в основании теоретической системы которого лежат парадигмальные установки позитивизма.
Эта новая система (на ее особенностях мы остановимся чуть позже) обозначает основой критики забвение живого опыта, того, что сам больной, которому стремятся поставить диагноз, интерпретировать и лечить, является прежде всего живым человеком, прямо сейчас сидящим напротив врача. И здесь снова заметен «феноменологический оттенок»: Гуссерль упрекает философию в забвении опыта сознания, опыта мышления, Хайдеггер – в забвении вопроса о бытии как таковом, экзистенциально-феноменологическая психиатрия атакует психиатрию за исключение живого человеческого опыта.
Следовательно, основание онтологической деструкции – антропологически ориентированная критика позитивистских оснований психиатрии. В силу шаткого положения, как результат кризиса и обилия новых веяний, психиатрия начала XX в. начинает активно вглядываться в гуманитарные науки, и оказывается, что то, чего ей, как это ни странно, недостает, так это живого человека.
