Роды. Прощание с иллюзиями. Хроники индивидуальной акушерки - Мишукова Инна

Он, конечно, понимал, что сей предмет в непосредственном его применении вряд ли понадобится акушеркам – разве что промежность зашить. Да и то в современных роддомах это делают врачи, а ассистируют им медсёстры анестезиологической бригады. Акушерке же хирургические навыки могут пригодиться только в полевых условиях – если потребуется экстренная помощь в родах, случившихся в какой-нибудь глуши. Поэтому уроки зачастую состояли из его «охотничьих» рассказов об интересных случаях из практики.

А практика у него была очень и очень суровой: многие годы Василь Василич работал в единственной больнице весьма известного в плане туризма, но совсем небольшого городка Суздаля хирургом широкого профиля – то есть по всем вопросам и всем разделам. Мы слушали его истории с открытыми ртами.

Например, как один мужичок в ходе ссоры с женой, не найдя иного способа доказать свою правоту, в качестве последнего аргумента воткнул себе в живот длинный кухонный нож. В больницу его доставили в полном сознании: нож по самую рукоять торчит в области солнечного сплетения, а незадачливый скандалист испуганно хлопает глазами.

– Смотрю на него, – говорил Василь Василич, – и ножа боюсь коснуться. Понимаю: пока он перекрывает повреждённые сосуды и ткани, кровотечения нет. А как только выну, тут мужичок может и скончаться от массивной кровопотери – причём очень быстро. Вот так, ничего не трогая, развернули операционную, приготовили наркоз и всё остальное, а нож вытащили уже на столе. Сказать, что увиденное поразило, значит ничего не сказать: не затронут ни желудок, ни поджелудочная, ни печень, ни крупные сосуды. Так, всё по мелочи ранки, пустяковые. Нож прошёл поистине ювелирно, не задев ни одного жизненно важного органа!

– А в другой ситуации привезли весьма сурового мужчину с почти незаметной дыркой в паху. Какие-то бандитские разборки середины девяностых – подло, по-зоновски ткнули шилом или заточкой. Крови практически нет. Я и думаю: ну зачем живот весь открывать? Наркоз, операционная, кучу людей задействовать – продезинфицируем и зашьём аккуратненько. Но потом что-то внутри всё-таки ёкнуло. Открываем живот, а там… Проткнуто насквозь и порвано всё что можно, шили несколько часов.

Мы слушали затаив дыхание, глядя на нашего преподавателя с искренним восторгом. Тот смущался:

– Да не преувеличивайте уж так-то мои способности, я же хирург из грязных…

– Как это – «из грязных»?

Он охотно посвятил нас в тонкости хирургической иерархии:

– Чистые хирурги – это, например, кто оперирует на мозге. Там красота: только мозг и сосуды. А мы в чём копаемся? Гной всякий да содержимое кишечника…

И вот очередная его история; на мой взгляд – про ту самую медицинскую честность.

Имелся у Василь Василича начальник – тоже, само собой, доктор.

Медицина развивается быстро. Пришло время лапароскопических операций, когда больше не требовалось открывать полость живота. То есть без рисков кровотечений из повреждённых сосудов и возможных гнойных и септических осложнений. В животе пациента всего три маленькие дырочки: в одну входит трубка с камерой, а ещё две трубки имитируют руки хирурга – там и пинцет, и скальпель, и нитка с иголкой.

Конечно, таким операциям пришлось учиться, по сути, заново. Хирурги ездили на повышение квалификации в Москву и другие крупные города, а потом обучали коллег. Начальник тоже побывал в столице и овладел техникой лапароскопии. А по возвращении стал брать Василь Василича ассистентом, попутно его тренируя.

Самая востребованная операция подобного рода – удаление желчного пузыря, в котором с возрастом частенько образуются камни (особенно при скудном или неправильном питании, в первую очередь без свежих овощей и фруктов). Раньше её делали исключительно за деньги – бесплатно полагались лишь операции, выполненные по старинке, с открыванием брюшной полости.

Начальник произвёл таких новых щадящих операций уже порядка полусотни – что называется, набил руку. Василь Василич тоже мог делать их с ассистентами, которых сам уже обучал, но провёл к тому моменту всего пять.

И вот одна его пациентка ложится в больницу, готовясь к удалению желчного пузыря. А вечером накануне операции к ней в палату наведывается его начальник и в разговоре по душам как бы мимоходом роняет:

– Надеюсь, что Василь Василич завтра справится. Хоть и опыта у него, в отличие от меня, совсем и нет – но вы не волнуйтесь, каждый ведь когда-то с чего-то начинал.

Женщина в полном ужасе требует замены врача – не желает она за свои собственные, причём немалые деньги получить какого-то «зелёного» докторишку! Так что на следующий день Василь Василич смиренно ассистирует своему начальнику.

И вот операция почти закончена. Но… в последний момент рука хирурга дрогнула, и он случайно перерезал главный желчный проток.

Не вдаваясь в подробное описание строения печени: суть в том, что при пересечении важнейшего сосуда, соединяющего печень с другими органами пищеварения, вся непрерывно вырабатываемая ею желчь вытекает прямо в брюшную полость.

Чтобы постараться как-то справиться с ситуацией, пришлось срочно открывать живот, откачивать желчь, ставить дренаж и пытаться сшить перерезанный проток. Операция шла пять часов, но ничего восстановить так и не получилось.

Связались с Москвой, приняли решение перевезти пациентку (в тяжелейшем уже состоянии) в одну из столичных больниц.

Но переезда она не перенесла…

– Как же я переживал за своего начальника! – искренне сокрушался Василь Василич. – Опозорился он на весь город, жизнь человеческую угробил, с должности вылетел, не знал, как передо мной повиниться… Но разве я имею право обвинять?

Я, слушая Василь Василича, училась тогда не акушерству.

А гораздо более важным вещам.

Родовой космос: миф?

– Инна, со мной что-то не так? На курсах ты говорила про яркие гормональные волны, про выброс эндорфинов после схватки, про почти оргазмические ощущения после рождения… Я их так ждала! Но как-то всё неярко случилось… Я… Я просто счастлива, что нормально родила. И всё.

Получается, тот самый «космос» (упоминания о котором болезненно задевают прошедших через «муки» родов, тех, кому всё это кажется сказками) не засверкал для моей роженицы всеми звёздами?

Но!

В родах я не услышала от неё ни малейшей жалобы. Не увидела лица, искажённого мучительной гримасой. Ни одного «Не могу больше!» или «Когда же это кончится? Сделайте уже что-нибудь!!!»

Она спокойно написала о начавшихся на фоне подтекания вод схватках: «Между ними могу говорить, ужинаем. Наслаждаться ощущениями? Муж сказал, что пока не увидит меня неадекватной, никуда не отпустит».

В роддоме мы встретились на шести сантиметрах раскрытия. Она – очень тихая, погружённая в происходящее внутри. И со стороны казалась присутствующей не здесь, а в том самом… к чему привычно просится уже изрядно затёртое слово «космос».

Второй период не случился быстрым: пришлось потрудиться, как на хорошей тренировке. От неё – собранной, терпеливой – снова ни слова жалобы. Хотя я, признаться, ожидала, видя, что ей по-настоящему трудно.

Родили прекрасно, доктор помогала нам чисто психологически. Когда думалось, что всё, сами уже не вытужим, деликатно предложила: «Можно поставить капельницу». Но девочка тут же собралась, вложила все силы, и всего за две схватки родился человек. Чудесные природные роды, все счастливы. А потом – её слова про так и не пришедший космос…

Истинные результаты подготовки этой пары к родам: не бессмысленные розовые посылы, а простые, настоящие, земные вещи.

Женщина и её партнёр не несутся в роддом на предвестниках. Они понимают, что такое реальные роды. «Из меня что-то течёт!» – не повод для паники и адреналина. Приезжают в активной фазе, и «казённый дом» уже не может сбить, не вытаскивает из гормональных глубин. Роженица полностью отдыхает между схватками. Каждая из которых приводит к большему открытию: ничего не спазмируется, не сопротивляется, родовые пути мягкие и податливые. (Сколько историй про «Шейка никак не открывалась!») Женщина не воспринимает схватку как невыносимую или, тем паче, «самую страшную» боль в жизни – так, узнав о моей профессии, однажды выразилась насчёт своих родов врач-ортопед.