Кэрол Ритбергер - Сигналы тела. О чем говорят наши болезни. Помоги своему исцелению

♦ создание устойчивых и предсказуемых моделей поведения, согласующихся с нашими базовыми потребностями;

♦ становление восприятия нами внешнего мира и реакции на происходящие в нем события, умения приспособиться к жизни;

♦ умение отличать истину нашу от чужой, таким образом давая возможность принимать решения, отвечающие нашим, а не их потребностям;

♦ нашу эмоциональную восприимчивость — без крайностей — и рациональность, не переходящую в безрассудство;

♦ воплощение в жизнь перемен, необходимых для выражения нашей аутентичности, и посильные действия — освобождающие нас от ограничивающих историй.

Если мы хотим понять, почему нас постигают болезни и каким образом наши истории способствуют им, то начинать нужно с изучения собственной личности и присущих ей потребностей. Лишь потом мы сможем осознать, сколь велика ее роль для здоровья. Это единственный способ понять, как подавление наших врожденных особенностей увеличивает склонность к неврологическим расстройствам вроде головных болей, болезни Паркинсона, слабоумия, рассеянного склероза и заболеваний периферической нервной системы.

Влияние культурных верований на развитие сюжетов нашей жизни начинается в день, когда мы появляемся на свет, и продолжается все детство, юность, зрелость и даже в старости. Однако истории эти отличаются от тех, что возникают в результате ежедневных впечатлений. Они замешаны на культурных традициях и отражают верования и паттерны многих поколений. Они говорят миру, как нас воспринимать и общаться с нами, и, что прискорбно, также повинны в возникновении предрассудков, вызывающих массу страданий и боли.

Верования диктуют все правила и уклады жизни — от любимых блюд до способа приготовления пищи, от чувства ответственности до умения распоряжаться деньгами, от степени образованности до выбора религии. Истории, отражающие культурные ценности, обусловлены нашими этническими корнями, они незыблемы. Они создают неоспоримые правила, управляющие нашим поведением, пусть даже мы и пытаемся бунтовать против них в детстве. Они глубоко укоренились в наших душах и направляют нас вступать в отношения с «соплеменниками», веля хранить чистоту рода. В этом есть свой плюс — мы не станем изгоями и избежим конфликтов, неизменно случающихся при попытках смешать разные культуры.

Такие истории гарантируют сохранение традиций предков и продолжение основополагающей философии конкретной культуры. К примеру, если ваша культура требует присутствия отца при рождении ребенка, усматривая в этом его роль в заботе о детях и их воспитании, то вы должны будете следовать этим традициям, выстраивая свою жизнь согласно им. Меньшее сочтут за непочтение. В этом случае культурные верования первенство отдают мужчине, а истории будут рождаться патриархальные, укрепляющие роль мужскую и принижающие женскую.

Но существуют и другие культуры, в которых лишь женщине отводится роль единственной участницы процесса зарождения новой жизни и лишь на нее возлагается ответственность за воспитание следующего поколения. Мужчины в них будут цениться меньше. И истории будут матриархальными — равно как и обычаи с традициями.

Повторюсь: до тех пор пока мы не трогаем наши культурные корни, ничего страшного не произойдет. Но стоит нам создать отношения с человеком иной культуры и иных взглядов на роль мужчины и женщины, как мы столкнемся с принципиальными философскими различиями. И они положат начало совершенно новым историям.

Это сразу же бьет по здоровью, и напряжение, возникшее вследствие культурно-философских противоречий, заявит о себе в виде аллергии, депрессии, пристрастий, посттравматического стрессового расстройства или общего ослабления иммунной системы. Создавшееся напряжение настраивает ум и тело друг против друга, истощая и то, и другое.

Отношения между матерью и ее ребенком — это стержень, на котором держатся наши истории о любви и взаимоотношениях. Так происходит потому, что эмоциональные связи, устанавливающиеся с матерью еще до рождения, очень и очень крепки, а материнские чувства к нам предопределяют наши представления о себе, нашу самооценку и чувство собственного достоинства. Они очень рано формируют нашу будущую способность заботиться о других. Если мама в детстве была с нами нежной, часто нас ласкала и выражала свою любовь, то и наше представление об этом чувстве будет наполнено такими же качествами. Если же, напротив, мать отвергает свое дитя, не желает прижать его к груди или вообще признать его присутствие либо же злится, что из-за него жизнь ее рухнула, то это и станет его историей любви.

Как бы то ни было, наши отношения с матерью определяют последующие взаимоотношения с другими, их качество, тип людей, которых мы привлекаем в свою жизнь, наши ожидания относительно этих союзов и представления о себе в этих отношениях. Без материнской любви, поддержки, заботы и защиты сомнительным будет не только наше выживание, но также и степень нашей эмоциональной и ментальной стабильности.

Связь между матерью и ребенком закладывается еще в утробе, и большинство психологических реакций, наблюдаемых у нас в течение жизни, отражают материнские реакции в период вынашивания. В своей статье д-р Пол Пирсол знакомит нас с экспериментом, проведенным в Управлении военной разведки и безопасности сухопутных войск США, подтверждающим существование тесной связи матери и ребенка и доказывающим, что эмоциональное реагирование матери на внешние ситуации отпечатывается в клетках ребенка, находящегося в ее утробе, и что те же эмоциональные реакции прослеживаются в клеточной активности младенца уже после его рождения.

Эксперимент состоял в следующем: вначале отбирали беременных женщин, жизнь которых была сплошным стрессом — матерям и их детям постоянно что-то угрожало, жили они при этом в неблагополучной среде, где каждый день приходилось беспокоиться о безопасности. Когда малыши появлялись на свет и еще находились в роддоме, у них брали тестовый образец слюны.

Затем детишек помещали отдельно от матерей, и брали еще один тестовый образец у младенцев. Рожениц отправляли в одну часть больницы, а слюну в другую; дети же оставались под надежной опекой и защитой нянечек. Матерям в это время демонстрировали ужасные картинки и проигрывали чудовищные звуки, напоминавшие те, что окружали их в период беременности. В то время, когда женщины эмоционально реагировали, полиграф регистрировал малейшие изменения, происходившие у них в организме и в клетках слюны их детей. Было обнаружено, что чем острее проявлялась эмоциональная реакция у матери, тем более сильное возбуждение клеток регистрировалось в тестовых пробирках.

Вывод, последовавший из эксперимента, таков: клетки детей, скорее всего, запоминают материнскую эмоциональную реакцию на происходящее вокруг, когда ребенок пребывает еще в утробе, и эти воспоминания так запечатлеваются в психике ребенка, что даже клетки слюны реагируют с той же интенсивностью, что и сама мать. Это говорит о существовании врожденной связи между матерью и ребенком, наделяющей их схожими эмоциональными реакциями и воспоминаниями.

Это, несомненно, привносит новый смысл в высказывание: «О нет, я становлюсь моей матерью!» Правда в том, что мы уже есть она — в смысле объединяющей нас эмоциональной памяти.

Хотя мы можем не считать религию составляющей наших историй, она, тем не менее, вносит свой вклад — по тем же причинам, что и культурные верования. Истории, возникшие под воздействием религиозных догматов, замешаны на древних традициях. Их цель — сохранить фундаментальные понятия и нормы поведения, диктующие, как нам жить, и в отдельных случаях даже, возможно, устанавливающие, с кем вступать в брак.

Когда я писала диссертацию на соискание ученой степени доктора наук по философии религии, я выяснила, что у религий, хотя с виду и разных, много общего. У них есть ключевые послания, указывающие направление и дарующие руководство, в их верованиях заложены фундаментальные принципы и истины. В посланиях говорится о связи с Творцом, пусть и наделенным разными именами. Их учения различают приемлемое и неприемлемое поведение, а всем последователям их мудрости обещается возможность искупления, а стало быть, и возможность построить жизнь, которой они сами желают.

Это справедливо для всех, кроме разве что атеистов и агностиков, хотя агностицизм и атеизм, по сути, всего лишь иные разновидности вероучения. Оба эти течения тоже имеют свои основополагающие принципы и нормы поведения, диктующие, во что веровать и как жить. Единственное, что в них отсутствует, — это поклонение какому-либо божеству.

Произведя более глубокий анализ догматов различных вероучений, я пришла к выводу, что религии — включая и те, в которых не поклоняются божествам, — можно разделить на две категории: