Иван Блох - История проституции
с) Эротически-порнографическая литература. (Происхождение, центры, в которых она сосредоточивала, распространение, эротически-сотадическая поэзия. Стихотворение о любовном искусств е. Рассказы и романы, статьи, эротические и скатологические стенные надписи). – Наряду с комедиями и особыми сочинениями, посвященными исключительно гетерам, существовала еще также чрезвычайно богатая эротически-порнографическая литература, обнаруживающая самые разнообразные отношение к проституции и первоначально, вероятно, вышедшая из ее кругов. Греков можно назвать настоящими творцами так называемой эротической литературы (в более тесном смысле) и порнографии. Они послужили в этом отношении образцом как для римлян и средних веков, так и для новейшего времени, наиболее известные литературные произведение которого в этой области всегда обнаруживают отголосок греко-римской эротики и заимствование тех же литературных типов и тех же родов литературы. Благодаря более наивному и свободному взгляду в древности на половую жизнь, к литературе этой относились тогда совершенно иначе, чем теперь, хотя отнюдь не было недостатка и в голосах, которые протестовали против ее распространение среди молодежи, правда, только среди нее одной. Для взрослых же порнографическая литература и порнографическое искусство, тем менее, считались опасными, что – как это решительно подчеркивает Аристотель (15, 8) – комедии и мимы, а также некоторые религиозные культы были чрезвычайно богаты эротическими и неприличными изображениями и к ним допускались только взрослые мужчины, в качестве зрителей, чтобы молиться во время празднеств и за своих жен и детей. А потому, если среди древнейших имен авторов античной порнографии поразительно много женских, то мы уже аpriori можем допустить, что дело шло о публичных женщинах, о проститутках. Ведь и самое происхождение эротически-порнографической литературы связано вообще с песнями кинед, бродячих шутов и в то же время представителей мужской проституции, и с импровизированными грязными ямбами проституток во время элевзинских таинств в честь Деметры. В «Лягушках» Аристофана (стих 1339) Эсхин упрекает Еврипида, что он заимствует свою поэзию у проституток и что он воспел «двенадцать искусственных приемов» пользовавшейся дурной славой гетеры Кирены («Лягушки, стих 1365).
Находясь в постоянной связи с проституцией – связь эта продолжала существовать и дальше, только в скрытом виде – порнографическая литература отнюдь не отрицает своего дионисьевского характера, который в достаточной степени сказывается во всех случаях, в которых она находит себе практическое применение. К таким случаям принадлежали танцы, дионисьевские празднества и last not least симпозии. Во всех трех случаях дело идет, как мы уже не раз говорили об этом, о психофизических состояниях опьянения, которые, разумеется, очень часто сопровождались половым возбуждением и половыми эксцессами. Этим объясняется тесная связь сотадически-эротических представлений и песен с пляской, религиозным экстазом и алкогольным опьянением во время симпозии. Поэтому кинеды и танцовщицы сопровождали обыкновенно свои хореографические представление неприличными песнями; поэтому же симпозии представляли самый удобный случай не только для встреч с проституированными лицами обоего пола, но и для произнесение эротических стихов и для обсуждение эротических тем в форме речей, диалогов и вопросов. Поэтому же, наконец, искусство гастрономии и общительности во время симпозий так тесно связано с искусством любить. Весьма характерно, что, например, стоик Хризипп называет «Опсологию» или «Гастрономию» Архестратоса, т. е. сочинение об искусстве по части еды, и пользующуюся сомнительной славой книгу так назыв. Филаинис о фигурах Венеры, принадлежащими к одному и тому же роду литературы (Атен. VIII, 335c-e), и что одно только имя Архестратоса уже напоминало во время симпозие о величайшей разнузданности и разврате, так как в своем сочинении о гастрономии он описал все, возможные в таком случае эксцессы (Атен. VIII, 335е). Еще яснее выступает эта связь в «Диалогах» и с «Мемуарах о симпозиях» стоика Перзагоса, в которых объявляется, что за вином уместно говорить о любовных наслаждениях (Атен. XIII, 607Ь) и делается предложение о допущении молодых мальчиков и девушек на симпозии, чтобы помешать собутыльникам заснуть. В названных сочинениях Перзагоса, кроме различного рода гастрономических удовольствий, непременной принадлежностью симпозиев называются также поцелуи (Атен. IV, 162с). А потому это отнюдь не случайность, что именно гетера (Гнафения), по образцу аналогичных философских сочинений, написала в 323 стихах «Кодекс столовых законов», в котором рассматривается также половое общение с гетерами во время симпозий и который Каллимах даже поместил в свой сборник законодательных таблиц (Атен. XIII, 585b).
Хотя эротически-порнографическая литература греков очень давнего происхождения, но периодом ее расцвета, как мы увидим ниже, была эллинская эпоха, к которой принадлежит большинство писателей в этой области, а вероятно и многие сочинения, приписываемые более старым авторам. Известные места служили нейтральными пунктами собственно порнографической литературы. Таковы, главным образом, Сибарис и Жилет.
Родэ допускает, правда, что в «сибаритских шутках» и «сибаритских ответах» (. Аристоф. Vesp. 1259 и Suid. s. V.), уже очень рано известных во всем древнем мире, имелись только короткие остроумные ответы и шутки, но он совершенно просмотрел, что Марциал (XII, 95) вполне ясно характеризует «сибаритские книги», как грубо порнографические:
Was Musaeus Verbuhltes hat geschrieben,Bocher, die sich mit Sybarifschen messen(qui certant Sybariticis IIbellis)Und mit reizendem Salz getrankte Blatter,Lies, Instantius Rufus; doch ein Madchen Sei bei dir, dass du nicht Talassus WerkeDeinen lüsternen Handen Ubertragest Und Ehgatte du werdest ohhe Gattin.
В царствование Августа появилось порнографическое сочинение под заглавием «Sibaritis».
Но когда в древности хотели указать на неприличный характер сочинения, еще чаще, чем «сибаритским», его называли милезийским, так как роскошный ионийский город Милет славился такого рода литературой. Наиболее были известны «милезийские рассказы» Аристида, чрезвычайно распространенные в древности. Сизенна перевел их на латинский язык под названием «Milesiae» и, благодаря «обилию крепких пряностей», они пользовались также большой любовью и среди римлян. На порнографический характер их указывают Овидий (Trist. II, 413), Плутарх (Crassus 32) и Лукиан (Amores I), а Родэ, опираясь на этих авторов, назвал эти рассказы «эротическими новеллами непристойного характера». Тем фактом, что литература такого рода вообще чрезвычайно процветала в ионийских городах Малой Азии, объясняется выражение «иониколог» по отношению к авторам порнографических стихов, с которыми связывались также «motus ionici», неприличные ионические танцы.
Большое распространение эротических сочинений среди греческой и римской публики видно уже из приведенного выше мнение Аристотеля и из 13-го тома застольных изречений Атенея. Овидий (Trist. II, 307–308) полагает:
Doch ist Verbrechen noch nicht, in schlupfrigen Versen zu blattern,Lesen die Keuschheit mag manches, was nimmer zu tun.
(Еще нет преступление в перелистывании неприличных стихов; скромность не запрещает читать многое, что она не разрешает делать).
А Филострат (ер. 14) одобрительно говорит: «Эротические поэты представляют приятное развлечение и для пожилых уже людей; они вызывает воспоминание о любви и люди как будто снова молодеют». Весьма характерен, как показатель большого распространение порнографической литературы среди римлян в И-м веке до Р. X., следующий рассказ Плутарха (Crassus 32) из парфянской войны 53-го года до Р. X.: «После того Суренас (победитель Брасса) велел созвать сенат селевкийцев. и положил перед ними развратные сочинение Аристида, носящие название «Milesiaca», чем он отнюдь не возвел на римлян ложного обвинения. Ибо книги эти были найдены среди багажа некоего Рустиуса и подали повод Суренасу в бранных выражениях осмеять римлян, что они даже во время войны не могут обойтись без такого рода вещей и книг».
На ревностное чтение таких книг женщинами намекает Марциал (Ш, 68), а живший 400 лет после Р. X. врач Теодор Присциан даже рекомендовал во время полового бессилия чтение сочинений, «направляющих мысль в сторону чувственности».
От этих общих замечаний о происхождении, значении и распространении эротически-порнографической литературы мы переходим к краткому обзору отдельных видов и произведений литературы, поскольку они еще не были упомянуты нами.
I. Эротически-сотадическая поэзия. – Мы можем останавливаться на рассмотрении эротической поэзии греков и римлян лишь по стольку, поскольку в ней выступают на первый план физическая любовная страсть, связь с мужской и женской проституцией и с жизнью гетер. Сентиментальная же эротика менее относится сюда:
