Джеймс Бертрам - История розги
Всего два года тому назад дошло дело до лондонского суда, как один владелец ювелирного магазина, вдовец, поручил воспитание двух своих детей гувернантке. Последняя, подметив у отца страсть к флагелляции, стала потворствовать ей. Почти каждый вечер, по возвращении его из магазина домой, она рассказывала ему какие-нибудь истории про детей, с целью вызвать наказание их; если в течение дня они не совершили никаких проступков, то она их выдумывала, и отец наказывал детей розгами. После экзекуции он обыкновенно, возбужденный, шел наслаждаться в объятиях гувернантки.
Телесные наказания применяются у нас в Англии довольно широко в тюрьмах, где они производятся с особенной жестокостью, доставляющей наслаждение тем, кто присудил к наказанию; в полках, где офицеры бьют солдат бичами за маловажные проступки, а иногда просто ради развлечения. Последнее особенно часто происходит в Индии, где, сравнительно с метрополией, очень мало развлечений. Офицеры секут иногда и своих товарищей, нарушивших этику, как это было на днях в одном из полков. Из-за того, что наказывавшие разболтали об этом, наказанному пришлось оставить полк.
Многие, вероятно, помнят еще шум, поднятый, лет пятнадцать тому назад, разоблачениями лондонской газеты «Pall Mall garette» ежедневных скандалов в лондонских домах терпимости, которые свободно доставляли своим клиентам молоденьких девочек для растления, сечения и других всевозможных истязаний.
Все это практикуется и в настоящее время. Мы могли бы дать сведения о гораздо больших жестокостях, чем те, о которых сообщила вышеупомянутая газета.
Пока оставим в стороне факты, относящиеся до других пороков, так как здесь мы намерены говорить специально о флагелляции, и главным образом о женской флагелляции.
В настоящее время на одной из улиц Вест-Энда существует дом, о котором, благодаря любезности полиции, мы собрали довольно подробные сведения.
Дом стоит в глубине большого сада. Он совершенно отделен от улицы небольшим зданием, в котором находится квартира сторожа, как будто сторожащего какой-нибудь торговый склад.
К дому из ворот ведет крытая галерея, запирающаяся с обоих концов крепкими решетками. При помощи веревки сторож может отворить обе решетки, но он это делает после того, как удостоверится в личности посетителя, которого он может рассмотреть, благодаря помещенному перед окном зеркалу. Никто не может быть допущен, если он не известен сторожу или не сопровождается известным сторожу лицом.
Этот уединенный дом посещается исключительно женщинами. Следует прибавить, что большинство посетительниц принадлежит к высшему свету. Пройдя обе решетки, приходится еще звонить у солидной двери с окнами, завешенными занавесями. Когда зажигают огонь в комнатах, окна и двери плотно закрываются ставнями.
Войдя внутрь, вы попадаете в скромную приемную, где вас встречает директриса этого странного учреждения; далее идет гостиная для ожидающих, довольно скромно меблированная, затем семь комнат для клиенток. Так как все комнаты похожи одна на другую, мы ограничимся описанием одной из них, заимствуя его из полицейского протокола.
Стены выкрашены эмалью нежно-зеленого цвета. На полу хороший линолеум. Из мебели – умывальник, глубокое кресло, комод с ящиками, наполненными предметами, необходимыми для удовлетворения всевозможных капризов клиенток, и в нише, сплошь в зеркалах, низкий диван-кровать с подушками и матрацем, покрытыми материей, которую можно мыть; нет ни простынь, ни одеяла.
В кровати, которая вполне доступна со всех сторон, имеется целая система колец, толстых веревок, крючков, ремней. Все это, чтобы можно было пациентку крепко привязать в каком угодно положении. Ремни и веревки изнутри подбиты и простеганы ватой, чтобы не натерли тела и не скользили.
Приходящие в учреждение клиентки – обыкновенно женщины лет за тридцать или за сорок; «сюжеты» – дети от десяти до пятнадцати лет. Учреждение поставляет только девочек, мальчики никоим образом не допускаются. Флагелляция, растление при помощи фаллоса и других предметов – вот та цель, с которой являются посетительницы в этот дом, где сеанс оплачивается не менее как двадцатью фунтами стерлингов (около 200 р.), иногда от 50 и до 60 фунтов стерлингов (500-600 р.), когда девочка вполне девственна и неопытна.
Мы приведем резюме и выдержки из разговоров, которые пришлось иметь полицейским чинам с директрисой учреждения, дочерью одного английского моряка. Она, вследствие бедности и дурного поведения – во времена ранней молодости она торговала сафизмом, – занялась этой довольно выгодной торговлей.
– Какого рода клиенты бывают у вас? – спрашивает ее полицейский пристав.
– Великосветские дамы, артистки, дамы полусвета – активные лесбийки.
– Что они ищут в вашем доме?
– Девочек-подростков, готовых добровольно или силой исполнять их фантазии. Некоторые из этих дам, совершенно как мужчины, любят наслаждаться их испугом и их страданиями… Часто фаллосом применяют больше вреда, чем мужчины.
– Они их только растлевают?
– Нет, и флагелляция не бездействует. Одни довольствуются только тем, что секут ребенка розгами, или плетью, или, наконец, крапивой. Другие же секут до употребления фаллоса и после него.
– Отличаются ли ваши клиентки жестокостью?
– О! Нет! В сущности, все это не причиняет вреда здоровью ребенка.
– Каким образом вы добываете детей?
– Нет ничего легче в мире. Вы понимаете, что для девочки гораздо меньше риска, чем пойти с мужчиной. Когда ей делают предложение, она имеет уже подругу, с которой позволяет известного рода ласки… Она полагает, что хорошо знает то, что ей придется делать, и это ее не страшит.
– Вы ее предупреждаете о том, что от нее потребуют?
– К чему же? Закон не знает растления женщиной. А о флагелляции еще меньше надобности предупреждать. Девочка всегда успеет сама увидать, что она должна исполнять.
– А если она станет кричать?
– Этого-то страстно желает большая часть наших клиенток.
– Вы не боитесь разве вмешательства соседей?
– У нас все так устроено, что ни один звук не может быть услышан снаружи.
– Ну, а если девочка станет сопротивляться, царапать, кусать?
– Есть, как вы, вероятно, заметили, на диване веревки, ремни и, наконец, в крайности, можно вставить в рот кляп.
– Вы нам не сказали, из каких слоев общества вы добываете детей?
– Понятно, что это не принцессы. для девочек в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет наш главный источник это – няни, только что прибывшие из деревни. Девочки моложе четырнадцати лет избираются нами между детьми рабочих. У меня есть две сводни, чрезвычайно опытные, которые умеют уговорить и завлечь ребенка, не потратив ни копейки и ограничившись одними только посулами.
– Предупреждаете ли вы иногда родителей?
– Если они не жители Лондона, то никогда. Предупредить, конечно, безопаснее, чтобы не иметь впоследствии неприятностей, но тогда наш барыш гораздо меньше: нужно заплатить ребенку и еще родителям.
– Это стоит недешево?
– Нет, не всегда; раз знают, что это для женщины, то довольны, так как нет риска забеременеть. Обыкновенно мы обходимся двумя-тремя фунтами стерлингов (20-30 руб.), считая в том числе и подарок девочке. Больше трех фунтов стерлингов мы никогда не тратим.
– Ну, а если ребенок будет поранен?
– Тогда мы его отправляем в деревню, где у нас есть своя дача; там держим, пока он не выздоровеет.
Из того же полицейского дознания мы извлекаем и резюмируем показания некоторых допрошенных полицией девочек.
Алиса С., 14 лет, ходит в учреждение более года, но с большими промежутками. Она уже два года служит няней в Лондоне. Хорошенькая блондиночка, очень маленького роста. Когда ее завербовали в учреждение, она уже знала, что ей придется иметь дело с богатой дамой, которая даст ей много денег. Она поняла, что речь идет о разных прикосновениях, которые она уже практиковала с кухаркой, где жила, и у нее не было ни малейшего страха.
Когда она очутилась наедине с богатой дамой в описанной нами комнате, то сконфузилась очень изрядно. Дама была высокого роста, толстая, богато одетая и с большим достоинством державшая себя. Она еще более растерялась, когда дама разделась, и она увидела у нее «нечто ужасное». Девочка собралась бежать, совсем обезумев, но дама ее живо схватила, раздела и привязала на диване. Затем начала ее сечь очень больно розгами, несмотря на ее крики. Потом ей несколько раз сделали очень больно… Алиса больше этой дамы не встречала. Многие же другие дамы посылали за ней, чтобы сечь ее, ласкать, кусать… Теперь она не боялась, и, если ее даже секли не больно, она отчаянно орала, так как ей сказали, что эти крики доставляют удовольствие дамам, наказывающим ее.
