Валентин Дикуль - Жизнь без боли в шее
Поплакав, отвела внука в детдом бабушка, Прасковья Никитична, единственный на всем свете близкий человек. Другого способа выжить у мальчика не было – в большой семье бабушки и без того еле сводили концы с концами, частенько приходилось голодать. И Валя понял это и принял, ведь послевоенные дети – это неправильно взрослые дети. В детдоме таких было много. Русские, украинцы, литовцы, поляки, евреи – дети, лишенные детства в его привычном понимании, дети, с которыми особо не возились и не церемонились: провинившихся били, лишали еды, сажали под замок.
«Я не озлобился в детстве на людей, не стал сначала волчонком, а затем матерым волком лишь потому, что в моей жизни появилась земная благодать под названием цирк…»
В город приехал цирк шапито. Вокруг брезентового шатра разместились разноцветные деревянные вагончики и Валя пропал… Разумеется, поначалу эти удивительные люди – цирковые – гоняли коренастого белобрысого пацана, еще сопрет что, босота детдомовская, но он быстро стал своим: помогал рабочим чистить манеж, сторожу присматривать за животными, уборщикам подметать и мыть. В детдом можно было не возвращаться! Цирковые – народ хлебосольный, голодать не оставят. Конечно, периодически в детдоме вспоминали про отсутствующего по списку Валентинаса Дикулиса, возвращали его с помощью милиции обратно, драли, как водится, но он опять сбегал. Чтобы помогать уборщикам, рабочим и потихоньку вместе с детьми артистов осваивать манеж.
«Это не похоже на любовь с первого взгляда. Невозможность жить без цирка заполняет тебя постепенно, вытесняя другие увлечения. И сам того не замечая, ты становишься одновременно властелином и рабом манежа».
Осенью цирк уехал и наступила долгая-долгая пауза, заполненная мечтами и первыми тренировками. Весной, когда в Каунас приехал новый цирк, мальчика приняли уже быстрее. И снова его возвращали в детдом, пороли, и снова он сбегал туда – в настоящую жизнь. Все свободное время тренировался на пустынном берегу реки, потом, набравшись смелости, показывал свое искусство цирковым. Его старания одобряли и советовали работать над собой дальше, а Валя втайне надеялся, что когда-нибудь осенью он не вернется в детдом, а уедет вместе с шапито куда-то далеко, где цирк не кончается…
Когда он учился в 5 классе, вильнюсский детдом расформировали. Валя вернулся к бабушке. Но радость его быстро померкла. Пожив немного в однокомнатной квартирке, где он был седьмым по счету, он сам сказал бабушке, что, наверное, пора… Боялся Валентин только одного – вдруг в Каунас, где находился ближайший детский дом, не приедет цирк-шапито?
«В детдоме я существовал, а по-настоящему жил лишь убегая в цирк…»
Цирк приехал, и однажды случилось чудо! Перед отъездом дирекция каунасского шапито объявила конкурсный набор в труппу цирка. Можно себе представить, как готовился Валентин к просмотру, как волновался, как чуть не умер от счастья, когда ему сообщили, что он принят, но вызов пришлют чуть попозже. Чудо обернулось жестокостью: шестиклассника с горящими глазами, который 30 минут показывал все, на что способен – от фокусов до акробатики – просто пожалели и обманули. Не дождавшись обещанного вызова, он сбежал из детдома.
На этот раз путь беглеца лежал в Москву, в цирковое училище, о котором он столько слышал. Примут! Должны принять!
Не приняли, с милицией вернули обратно в Каунас.
Детдомовского выпуска во взрослую жизнь Дикуль не дождался – упросил забрать его домой. Учился в школе, подрабатывал, ремонтируя всевозможную технику и даже мотоциклы, и тренировался, тренировался, тренировался, готовя себя к главному.
* * *И вот – свершилось! Школа закончена и Валя принят в цирковой кружок каунасского клуба!!!
Не торопясь, выучив практически наизусть книгу «Цирк на клубной сцене», он готовит номер воздушный гимнаст. Привыкает работать на высоте, постепенно, по мере отработки трюков взбираясь все выше и выше: от трех метров до тринадцати.
«Как же я волновался, когда впервые предстояло показаться на публике, до желудочных спазмов, честное слово. Не забыть первые аплодисменты. До того засмущался, что чуть про комплимент не забыл!»
В жизнь пятнадцатилетнего счастливчика на законных правах вошли особые цирковые словечки: «комплимент» – артистический поклон после выступления, «воздух» – работа воздушных гимнастов, «страховочные лонжи» – надежные канаты, крепящиеся к поясу гимнаста, «штамберт» – стальная перекладина, на которой крепится аппаратура и страховка… Именно штамберт неожиданно лопнул во время выступления, и пятнадцатилетний счастливчик упал вместе с аппаратом на манеж с огромной высоты…
* * *…Очнулся только через неделю, в реанимации, взгляд фиксировал окружающую среду, но мозг не был в состоянии расшифровать поступающую информацию. Жил и одновременно находился в коме. Компрессионный перелом позвоночника в поясничном отделе и черепно-мозговая травма.
«Прихожу в себя в больнице, а ног не чувствую. Они есть и одновременно их нет. Когда осознал, что случилось, что я превратился в калеку, все словно исчезло, словно было зачеркнуто – не только будущее, но и прошлое. Лежа в койке твердил себе, что готов на все, лишь бы прекратился кошмарный сон. Но сон не прекращался. Полная нечувствительность ниже пояса, ноги есть и их нет – вот они лежат, их можно колоть иголкой, резать ножом – боли не чувствуешь, медсестра, поправляя их, передвигает их как бревнышки».
Кто знает, как бы повел себя Дикуль, будь он вдвое старше. Но в голове пятнадцатилетнего подростка страшный диагноз не укладывался. А как же цирк?!! Он непременно должен вернуться, надо только поработать как следует, ему не привыкать, ведь сироте-детдомовцу и раньше ничего не давалось просто так.
Валя начал заниматься. Поднимал стул, балансировал его, отжимался – перекатывался на живот и качал мышцы рук, груди, спины. Попросил ребят из цирковой секции принести резиновый жгут и гантели. Медсестры ругались на беспокойного пациента: вместо того чтобы лежать и набираться сил, он глупостями занимается! Для подростка же было очевидно: просто лежать – это не набираться сил, а терять последние.
Медсестры жаловались врачам, те пытались воздействовать на пациента, «обнадеживая» его тем, что сделают для него все, что в их силах: дадут коляску, научат себя обслуживать.
После таких утешений Валентин решил самостоятельно искать путь, как вернуть ноги к жизни. Проштудировал институтский курс по строению человеческого тела, изучил анатомию мышц, биомеханику и – тренировался, тренировался, тренировался до одури, пока не проваливался в сон. Через восемь месяцев после травмы инвалида первой группы Валентина Дикуля выписали из больницы. Первое время он сидел дома, ему было страшно и стыдно показаться на улице в инвалидном кресле, казалось, все будут оборачиваться, жалеть. Но и дома было не легче. Что же делать? Как же теперь вернуться в цирк?!
Через месяц он не выдержал – выбрался из дома и прямиком отправился ко Дворцу культуры профсоюзов, где добрые люди подняли его инвалидное кресло прямо в кабинет к директору. Валентин вкратце рассказал ему о себе и предложил бесплатно организовать во Дворце культуры самодеятельный цирковой кружок. И его услышали. Уже на следующий день, уладив все формальности, директор дал добро на открытие кружка. Валентин Дикуль был назначен его руководителем, ему даже положили жалованье.
* * *Каждый день, крутя руками колеса инвалидной коляски, руководитель циркового кружка мчался с одного конца Каунаса на другой – на работу. Для начала нарисовал плакатики-объявления о конкурсном наборе в цирковую секцию, вместе с друзьями оклеил ими полгорода и отобрал из 200 желающих 50 – самых ловких, самых пластичных, самых-самых. Он учил, объяснял, иногда, когда у учеников что-то не получалось, забывался и, стремясь показать, как именно надо делать, вываливался из коляски на пол. Ученики не смеялись и не жалели – с самого начала между ними была установлена договоренность: их учитель – такой же, как они, только немного ограниченный в движениях.
Дни, минуты, секунды жизни были заполнены до краев. Работа в кружке, изучение литературы о цирке и каждодневные тренировки. Верить в то, что никогда не пойдет, он отказывался. Верил в себя, в то, что овладеет своим непослушным телом. После долгих упражнений на укрепление мышц плечевого пояса, отработал «трюк» – научился передвигаться на костылях, как на ручных ходулях, и каждый день истязал себя такой «ходьбой» до потери сознания: поймает момент равновесия и выбрасывает вперед поочередно то левую, то правую «тряпочную» ногу… Падал, иногда по полчаса не мог вновь подняться на костыли-ходули. Когда иссякали все силы, рухнув на маты, засыпал. Утром его находили уборщицы и первое время, пугаясь мертвой неподвижности, упорно вызывали «Скорую».
