Анатолий Фоменко - Русско-Ордынская империя

Дж. Райт пишет: «Эта легенда представляла собой романтический рассказ о том, что в этих дальних краях находилось огромное и сильное христианское царство, управлявшееся могущественным монархом, пресвитером Иоанном… Несмотря на всю ее ошибочность (уверяет нас традиционалист Дж. Райт — Авт.), это убеждение сохранялось долго и стало неотъемлемой частью географической теории позднего Средневековья и в последующие века сильно повлияло на направление исследований».

Многие средневековые легенды о царстве пресвитера Иоанна подчеркивают его фантастическое богатство и неоспоримое политическое превосходство перед западными государями. Вот, например, итальянский сборник новелл, датируемый XIII веком. Эта книга, по свидетельству ее современных издателей (она вышла в 1984 году в серии «Литературные памятники»), пользовалась «немалой популярностью в XIV–XV веках, чему свидетельство значительное число дошедших до нас рукописей».

Книга начинается рассказом о посольстве пресвитера Иоанна к западному императору Фридриху. Иоанн подарил Фридриху камень, который стоил больше, чем вся империя Фридриха, и предложил ему должность сенешаля при своем дворе. Из рассказа видно, что император Фридрих ничуть не обиделся на предложение, а, наоборот, остался им весьма доволен.

Интересно сопоставить этот средневековый рассказ с не менее любопытным сообщением о переписке императора Фридриха II с ханом Батыем.

В обстановке паники, охватившей Западную Европу в эпоху нашествия монголов, «исключение составлял только император Фридрих II» (Гумилев Л.Н. «Древняя Русь и Великая Степь»).

Наверное, подумает читатель, смел и могуч был император Фридрих II, не испугался Батыя. Однако ситуация была совсем иной. Л.Н. Гумилев пишет: «Батый… потребовал от Фридриха покорности… Фридрих… ответил, что, как знаток соколиной охоты, он мог бы стать сокольничим хана… Результатом… были изоляция… Венгрии, ее разгром и победы Фридриха II в Ломбардии».

В этом отрывке мы заменили многоточиями попытки Л.Н. Гумилева «объяснить» читателю эту странную, с точки зрения современного историка, картину: император Фридрих II предлагает себя Батыю в качестве сокольничего. Добившись этим благосклонности Батыя, а возможно, и в самом деле получив придворный титул у хана Батыя, Фридрих II успешно и уверенно громит соседей.

Кстати, получив титул сокольничего, не обязательно было реально находиться при хане. Речь шла о придворном средневековом титуле, дававшем определенные преимущества. Например, громить соседей, не сумевших добиться у Батыя равнозначных титулов. Напрасно Л.Н. Гумилев пытается свести историю с Фридрихом к шутке. Скорее всего, в обстановке паники, охватившей Центральную Европу, императору Фридриху II было не до веселья.

По нашему мнению, переписка императора Фридриха с пресвитером Иоанном и переписка Фридриха II с Батыем — это один и тот же обмен посланиями. Напомним, что пресвитер Иоанн и хан Батый — это, в нашей реконструкции, одно и то же лицо. А именно великий князь Иван Калита. Незначительное отличие двух вариантов легенды лишь в том, что Иоанн предложил Фридриху должность сенешаля, а Батый — сокольничего.

Впрочем, такого рода факты нас не должны удивлять. Выше мы привели аналогичное по сути сообщение Матфея Парижского о послании татаро-«монгольского» хана французскому королю. В нем выражалась та же идея, согласно которой «монгольский» = великий хан считал, как само собой разумеющееся, французского короля своим подданным. А французский король, как и германский император Фридрих, принимал это как должное.

Известно также другое письмо — пресвитера Иоанна византийскому императору Мануилу. Сегодня считается, будто оно было написано на арабском языке, но оригинал не сохранился, и до нас дошел лишь его латинский перевод.

Письмо начинается следующими словами: «Пресвитер Иоанн, всемогуществом Божиим и властью Господина нашего Иисуса Христа царь царей, повелитель повелителей, желает другу своему Мануилу, князю константинопольскому, здравствовать и благоденствовать». Столь высокомерное обращение «мифического» пресвитера Иоанна к могущественному византийскому императору не может не вызвать удивления у современного историка. «Уже одно это обращение могло бы насторожить читателя, хотя бы чуть-чуть способного к критике. Иоанн называет своих вассалов царями, а суверенного государя Мануила Комнина — князем константинопольским. Такое явное неуважение, причем ничем не вызванное, должно было бы иметь последствием не союз и дружбу, а разрыв дипломатических отношений. Но… на католическом Западе (это обращение — Авт.) было воспринято, как нечто подразумевающееся и не повлекло за собой недоверия к тексту, что пошло бы на пользу делу», — расстроено констатирует Л.Н. Гумилев. Как все это понимать?

Зададимся вопросом: известны ли в признаваемой заведомо достоверной истории средневековой дипломатии подобные «грубиянские» послания от одного царя к другому? Да, известны. Они принадлежат московским государям XVI века. Например, Ивану «Грозному». Возьмем его письмо английской королеве Елизавете I. Оно дошло до нашего времени в подлиннике. Считается, что письмо хранится с тех времен в Лондонском архиве.

Вот как комментирует это письмо современный историк: «Как и многие другие послания, оно соединяет черты дипломатического послания с характерными особенностями „грубиянского“ стиля Ивана IV».

Во-первых, себя царь Иван называет «мы» (то есть уважительно), а английскую королеву — на «ты». Во-вторых, общий стиль письма хотя и уважительный (в этом смысле английская королева — исключение для Ивана IV: он считает ее прирожденной государыней, в отличие, скажем, от шведского короля), но обращается он к ней все-таки свысока. В конце письма, разозлившись, даже обругал королеву «пошлой девицей».

Еще более яркий пример — письма Ивана «Грозного» шведскому королю: «Ты мужичий род, а не государской… Скажи, отец твой Густав чей сын, и как деда твоего звали, и где на государстве сидел, и с которыми государи был в братстве, и которого ты рода государского?… А что пишешь, за несколько сот лет в Свее (в Швеции — Авт.) короли бывали, и мы того не слыхали, опричь Магнуша, который под Орешком был, и то был князь, а не король…»

Далее царь Иван пишет (цитируем русский перевод): «Раньше того не бывало, чтобы великим государям всея Руси сноситься со шведскими правителями; сносились шведские правители с Новгородом… Отец твой обменивался грамотами с новгородскими намесниками… Когда же новгородские намесники великого государя царя Русского пошлют своего посла к королю Густаву, то Густав, король Шведский и Готский, должен будет… перед этим послом целовать крест… Тому быти невозможно, что тебе мимо намесников с нами ссылатися». Здесь четко указано, что шведскому королю по его положению дозволяется общаться лишь с наместниками русского царя, но не с самим царем.

Царь Иван продолжает: «А король Магнус… сам он столько не ведает, как мы про ваш мужичий род от всех земель ведаем, которые к нам приходят. А что мы короля Арцимагнуса пожаловали городом Полчевым и иными городы, и мы с Божиею волею в своей вотчине вольны: кого хотим, того жалуем».

Отвечая на какие-то рассуждения шведского короля о римской печати (видимо, шведский король уже пользовался скалигеровской версией истории, которая тогда только что появилась на свет), царь Иван пишет: «А что писал еси о Римского царства печати, и у нас своя печать от прародителей наших, а и Римская печать нам не дико: мы от Августа Кесаря родством ведемся». Другими словами, наша печать не хуже римской, да и римская нам не чужда, потому что мы ведем свой род от Августа.

Наша гипотеза состоит в следующем. Приведенные выше документы отражают подлинную политическую ситуацию в Европе той эпохи, когда часть западноевропейских правителей была разгромлена «монголами» = великими, а остальные были вынуждены подчиниться и признать над собой верховенство «монгольского» хана.

Эта гипотеза позволяет естественным образом объяснить «неожиданное прекращение» великого = «монгольского» наступления на Западную Европу. Обычно объясняют это тем, что «монголы» — де выдохлись, завязли на Руси, которая якобы выполнила роль щита, прикрыв собой Западную Европу и заплатив за это многовековым татаро-монгольским рабством.

По нашему мнению, прекращение нашествия объясняется тем, что «монголам» воевать стало просто не с кем. Оставшиеся неразгромленнными в войнах западноевропейские государи в той или иной форме признали себя вассалами великого = «монгольского» хана. Цель завоевателей была достигнута.

Л.Н. Гумилев удивлен: «Восемь миллионов обитателей Восточной Европы подчинились четырем тысячам татар. Князья ездят в Сарай… чтобы вернуться с раскосыми женами, в церквах молятся за хана… искусные мастера едут в Каракорум и работают там за высокую плату».