Карл Юнг - Синхронистичность: акаузальный, связующий принцип

 Открытие радиактивности совершило революцию в физике, классические представления которой претерпели значительные изменения. Изменения эти настолько велики, что мы вын^кдены пересмотреть классическую схему, о которой я говорил выше. Поскольку у меня была возможность, благодаря любезно прояв­ленному профессором Паули интересу к моей работе, обсуждать эти принципиальные вопросы с профессиональным физиком, который, в то же самое время, мог оценить мои психо­логические аргументы, то я имею право выдвинуть предполо­жение, в котором учитываются и достижения современной физики. Паули предложил заменить классическое противостояние времени и пространства на сохранение энергии и пространст­венно-временного континуума. Это предложение позволило мне более точно определить другую пару противоположностей -причинность и синхронистичность - с целью установления некоей связи между этими двумя различными концепциями. В конце концов, мы сошлись на следующем quaternio:

                                                                 неистребимая энергия

 Постоянная связь посредством следствия (причинность)┼Непостоянная связь посредством случайности, Эквивалентности или смысла

                                                 Пространственно временной континуум

 Эта схема соответствует, с одной стороны, постулатам современной физики, а с другой - постулатам психологии. Психологическая точка зрения требует пояснения. По выше­изложенным соображениям о причинном объяснении синхронистичности не может быть и речи. Она состоит, прежде всего, из "случайных" эквивалентностей. Их tertium comparationis покоится на психоидных факторах, которые я называю архетипами. Они являются неопределенными, то есть познать и определить их можно только приблизительно. Хотя они и связаны с причинными процессами или "переносятся" ими, они постоянно вырываются из этой системы координат. Это нару­шение порядка я назвал бы "переходом границы", потому что архетипы обнаруживаются не только в психической сфере, но почти так же часто проявляются в обстоятельствах, которые психическими не являются (эквивалентность внешнего физи­ческого процесса психическому). В категориях причинности архетипические эквивалентности являются случайными, то есть между ними и причинными процессами нет никакой закономерной связи. Поэтому складывается впечатление, что они представляют особый пример хаотичности или случай­ности, или того "хаотичного состояния", которое, по словам Андреаса Шпейсера, "перемещается во времени совершенно закономерным способом".[175] Это первоначальное состояние, ко­торое "не подчиняется механистическому закону", но является предпосылкой его существования, случайной основой, на кото­рой базируется этот закон. Если мы рассматриваем синхро­нистичность или архетипы как случайность, то последняя приобретает специфический аспект модальности, которая обла­дает функциональным значением формирующего мир фактора. Архетип представляет психическую вероятность, изображая обычные инстинктивные события в форме типов. Это особый психический пример вероятности вообще, которая "состоит из законов случайности и устанавливает правила для природы точно так же, как их устанавливают законы механики".[176] Мы должны согласиться со Шпейсером, что хотя в царстве чистого интеллекта случайность и является "бесформенной субс­танцией", то перед психической интроспекцией - если внутрен­нее восприятие вообще может уловить ее - она предстает как образ, или, скорее, тип, который лежит в основе не только психических эквивалентностей, но также (знаменательный факт!) и эквивалентностей психофизических.

 Трудно смыть с концептуального языка его причинную раскраску. Так под словосочетанием "лежащий в основе", несмотря на то, что в нем слышится отзвук причинности, понимается не что-то причинное, а просто существующее ка­чество, неизменная случайность, существующая "сама по себе". "Смысловое совпадение" или эквивалентность психического и физического состояний, между которыми не существует никакой причинной связи, - это, говоря общими словами, модальность без причины, "акаузальная упорядоченность". Теперь встает вопрос, не может ли быть расширено наше определение синхронистичности с учетом эквивалентности психических и физических процессов, или, если точнее, не требует ли оно такого расширения. Это требование представ­ляется обязательным, когда мы размышляем над более широкой концепцией синхронистичности, как "акаузальной упорядочен­ности". Под эту категорию подпадают все "акты творения", факторы a priori типа свойств естественных чисел, разрывнос­тей современной физики, и т. д. Соответственно, в рамки нашей расширенной концепции мы должны будем включить наши постоянные и воспроизводимые экспериментальным путем феномены, хотя, на первый взгляд, это противоречит природе феноменов, в том числе и природе узко понимаемой синхронистичности. Последняя по большей части представляет собой индивидуальные случаи, которые нельзя повторить эк­спериментальным путем. Разумеется, и это не совсем верно, доказательством чему служат эксперименты Рейна и мно­гочисленные случаи с индивидами, обладающими даром ясновидения. Эти факты доказывают, что даже в индивидуаль­ных случаях, которые нельзя свести к общему знаменателю и которые относятся к разряду "уникальных", имеются опреде­ленные общие факторы, из чего мы вынуждены заключить, что наша более узкая концепция синхронистичности вероятно является слишком узкой и действительно требует расширения.

Вообще-то, я склоняюсь к той точке зрения, что синхронистич­ность в узком смысле является всего-лишь отдельным примером общей акаузальной упорядоченности - а именно, эквивалентности психических и физических процессов, где наблюдатель занимает выгодную позицию, поскольку способен опознать tertium comparationis. Но, как только он проникает в архетипическую основу, у него возникает искушение свести взаимную ассимиляцию независимых психических и физичес­ких процессов к (причинному) воздействию архетипа, и, в результате, выпустить из внимания тот факт, что они являются простыми случайностями. Этой опасности можно избежать, если рассматривать синхронистичность, как особый пример общей акаузальной упорядоченности. Таким образом, мы также избежим и неправомерного умножения наших принципов объяснения, поскольку только архетип является интрос­пективно узнаваемой формой a priori психической упорядочен­ности. Если внешний синхронистической процесс в настоящий момент связывается с архетипом, то этот процесс включается в ту же самую основную схему - иными словами, он тоже "упорядочивается". Эта форма упорядоченности отличается от упорядоченности естественных чисел или разрывностей физики в том, что последнее существует извечно и регулярно повторя­ется, в то время как формы психической упорядоченности являются актами творения во времени. Кстати, именно поэтому я выделил элемент времени, как характерную черту этих феноменов, и назвал их синхронистическими.

 Современное открытие разрывности (например, упорядо­ченности кванта энергии, распада радия и т. д.) положило конец безраздельному господству причинности и, тем самым, триаде принципов. Территория, потерянная последними, рань­ше принадлежала сфере соответствия и притяжения, кон­цепциям, которые достигли наивысшей точки развития в идее Лейбница об изначально установленной гармонии. Шопенгаэур знал слишком мало об эмпирических основах соответствия, чтобы понять, насколько безнадежной была его попытка причинного объяснения. Сегодня, благодаря экспериментам по ЭСВ, в нашем распоряжении оказалось очень много эмпиричес­кого материала. Мы можем выработать определенную кон­цепцию его достоверности, когда мы узнаем из Г. И. Хатчинсона[177], что эксперименты по ЭСВ, проведенные С. Г. Солом и К. М. Голдни, дали коэффициент вероятности 1 : 10 в 35-й степени, что эквивалентно количеству молекул в 250 000-х тоннах воды. В области естественных наук не очень много экспериментов дали результаты, приближающиеся к столь высокому уровню достоверности. Преувеличенный скептицизм по отношению к ЭСВ на самом деле не имеет никакого оправ­дания. Основной его причиной является обычное невежество, которое в наше время, к сожалению, почти всегда сопутствует специализации и не дает ограниченному ее узкими рамками исследователю стать на более высокую и более широкую точку зрения. Разве мы частенько не сталкивались с тем, что так называемые "суеверия" содержат зерно истины, вполне достой­ной познания?! Вполне возможно, что изначальное магическое значение слова "желание", по-прежнему сохраняющееся в сло­восочетании "палочка, исполняющая желания" (магический жезл, волшебная палочка) и выражающее желание не в смысле чувства, а в смысле магического действия[178], и традиционная вера в эффективность молитвы основываются на ощущении сопутствующих синхронистических феноменов.