Рауль Ибаньес - Мир математики: т.6 Четвертое измерение. Является ли наш мир тенью другой Вселенной?

Павловский также находился под сильным влиянием спиритуализма Цёлльнера и его работы «Трансцендентальная физика», которая была широко известна среди французских интеллектуалов в начале XX в., особенно среди художников-кубистов.

Французский писатель Марсель Пруст (1871–1922) рассматривал четвертое измерение и как пространство, и как время в своем романе «В сторону Свана» (1913) из цикла «В поисках утраченного времени». Такой подход можно назвать материализацией времени, что является не более чем статическим пространством-временем. Он описывает церковь, которая на самом деле оказывается своего рода машиной времени: «[Она была] зданием, помещавшимся, если можно так сказать, в пространстве четырех измерений — четвертым измерением являлось для него Время, — зданием, продвигавшим в течение столетий свой корабль, который, от пролета к пролету, от придела к приделу, казалось, побеждал и преодолевал не просто несколько метров площади, но ряд последовательных эпох, и победоносно выходил из них; зданием, прятавшим грубый и суровый XI век в толще церковных стен…».

Наконец, энтузиастом четвертого измерения был мексиканский поэт Амадо Нерво (1870–1919). Он написал статью о четвертом измерении, где говорится:

«Наше сознание в отличие от наших чувств вовсе не ограничено трехмерным миром, а совсем наоборот: оно приводит нас к четвертому измерению, которое, в общих чертах, является не более чем дополнением, необходимым для полного понимания вселенной… Поэт, который является высшим художником… проводит часы напролет в мире четырех измерений. Поэтический экстаз, как и любой экстаз, — это не более чем выход в новое измерение… Человеческая душа — это всего лишь наше продолжение в неизведанном измерении».

По обе стороны Атлантики четвертое измерение стало популярной темой в литературе начала XX в. Француз Марсель Пруст (слева) писал об этом в своем шедевре «В поисках утраченного времени», а американец Фрэнсис Скотт Фицджеральд — в романе «Прекрасные, но обреченные». Русский писатель Антон Чехов (справа) связывал четвертое измерение с паранормальными явлениями в рассказе «Тайна».

Альберт Эйнштейн опубликовал общую теорию относительности в 1915 г., а в 1920-х гг. она уже стала настолько популярной, что переключила внимание с четвертого измерения, как оно понималось ранее, к релятивистскому пространству-времени. Теория относительности впитала в себя большую часть интереса к четвертому измерению, добавив в то же время новые элементы как к пониманию нашей вселенной, так и к некоторым аспектам, вызвавшим особый интерес широкой публики, например к парадоксу близнецов и другим подобным темам. Эти парадоксы являются следствием того, что в теории относительности пространство и время взаимосвязаны и время не является еще одним измерением, как это понимается в пространственно-временном континууме. Теория относительности быстро приобрела много последователей среди интеллектуалов и художников.

* * *

ПАРАДОКС БЛИЗНЕЦОВ

Не вдаваясь в технические подробности теории относительности, парадокс близнецов можно описать так: возьмем двух братьев-близнецов, один из которых отправляется в долгое путешествие к далекой звезде на космическом корабле, летящем со скоростью, близкой к скорости света, в то время как другой брат остается на Земле. Когда брат-космонавт возвращается на Землю, оказывается, что теперь он гораздо моложе, чем его брат. Это произошло потому, что, согласно теории относительности, время замедляется в зависимости от скорости. То есть, когда космонавт летел с большой скоростью в космическом корабле, время для него шло медленнее, чем для его брата на Земле, и поэтому он постарел меньше.

В фильме «Планета обезьян» (1968) по одноименному роману Пьера Буля также используется парадокс близнецов. В конце фильма выясняется, что на самом деле космонавты вернулись на Землю, но за время их путешествия на Земле прошло много времени, человечество потеряло свое превосходство, а обезьяны стали доминирующим видом. Хотя для самих космонавтов прошло всего несколько лет.

* * *

Постепенно интерес к пространственному четвертому измерению переключился на релятивистскую версию, став буквально анекдотическим в 1950—70-е гг. Конечно, встречались и писатели, развивавшие идеи Хинтона и Эбботта, но прежде всего это было время научной фантастики, которая достигла к тому моменту периода своего расцвета. Все существующие концепции использовались в качестве литературных приемов, в том числе и многомерные пространства в любой их интерпретации. В эти десятилетия многомерные пространства вновь стали модными и в математике.

Несмотря на популярность, теория относительности имела два недостатка.

Во-первых, она была очень сложна даже для специалистов, а во-вторых, эта теория предполагала невозможность путешествий назад во времени — очень популярную тему среди писателей, которые продолжали использовать идею нерелятивистского пространственно-временного континуума, как бы они его ни называли.

Американский писатель Уильям Фолкнер (1897–1962), как и многие другие модернисты, в своих произведениях обращался к теме четвертого измерения. Роман «Когда я умирала» (1930) использует структуру пространства-времени для перевода прошлого в настоящее, а четвертое измерение — в качестве метафоры для памяти: «В сумерках он оглядывается на худое лицо [матери], обрамленное окном.

В этой картине составилось для него все время, начиная с детства». А вот почти пространственный образ времени из самого начала книги: «Тропа пролегла прямо, как по шнуру, ногами выглаженная, июлем обожженная, словно кирпич, между зелеными рядами хлопка, к хлопковому сараю, огибает его, сломавшись четырьмя скругленными прямыми углами, и дальше теряется в поле, утоптанная и узкая».

Еще одна книга, которая особым образом использует статическое пространство-время, — прекрасное произведение американского писателя Курта Воннегута (1922–2007) «Бойня номер пять» (1969), в котором автор описывает через художественные образы свой опыт пребывания в плену во время Второй мировой войны и страшные бомбардировки Дрездена союзниками, когда война была практически закончена. Это событие оставило в его памяти неизгладимый след, и глазами главного героя романа он снова вспоминает подробности этой бессмысленной бойни. Главный герой, страдающий «расстройством времени», перемещается во времени вперед и назад, вновь переживая события тех дней. Путешествие по четвертому измерению заканчивается благодаря тральфамадорцам, существам внеземной расы, для которых время — это просто еще одно измерение, где они могут перемещаться.

Британский писатель-юморист Пэлем Грэнвил Вудхауз (1881–1975) в своем рассказе «Страшная тайна» (The Amazing Hat Mystery, 1936) использует четвертое измерение в юмористическом смысле.

В рассказе два английских джентльмена купили шляпы, с которыми связана страшная тайна, и один из них говорит: «Сам знаешь, случится что-то странное, спросишь кого-нибудь умного, а он покачает головой и скажет: „А, четвертое измерение!“»

Уильям Фолкнер — один из самых почитаемых авторов американской литературы. В его произведениях часто используются прыжки во времени.

Владимир Набоков (1899–1977) тоже использует тему изменения ориентации в результате многомерных преобразований в романе «Смотри на арлекинов!» (1974).

Шведский писатель Ларе Густафссон (р. 1936), получивший в 2009 г. немецкую литературную премию Гёте, так пишет в своем самом известном романе «Смерть пчеловода» (1978): «Рай? Недавно я испытал это. Рай по определению исключает боль. Это означает, что мы живем в раю до тех пор, пока не испытываем боли! И мы даже не осознаем это. Счастливые и несчастные люди живут в одном мире, и они даже не знают об этом! У меня такое чувство, будто в течение последних месяцев я блуждал в моей собственной жизни, как в фантастическом, таинственном лабиринте, и только теперь я вернулся именно в то место, с которого начал. Но так как я бродил за пределами обычных измерений, правое и левое как будто поменялись местами. Моя правая рука теперь стала левой, а моя левая рука — правой. Я вернулся в тот же мир, но сейчас он для меня — рай».

Борхес и четвертое измерение

Говоря о четвертом измерении, невозможно не упомянуть аргентинского писателя Хорхе Луиса Борхеса (1899–1986), который очень интересовался математикой, что отразилось в его работах. Он затрагивал такие математические темы, как бесконечность, рациональные числа, парадоксы, лабиринты, рассечение плоскости, комбинаторика и теория множеств. Четвертое измерение также привлекло его внимание, и он даже написал статью для нескольких литературных журналов под названием «Четвертое измерение», в которой пытался объяснить его с геометрической точки зрения. В ней он ссылается на книгу Хинтона «Новая эра мысли» и на «Азбуку четвертого измерения» теософа и архитектора Клода Брэгдона.