Особенности развития жанра баллады в отечественной поэзии 1990–2000-х гг. - Екатерина Васильевна Назарова+
Противоположный характер развития балладного сюжета наблюдается в поэзии представителей «авангардной» парадигмы (А. Цветкова, Л. Лосева, Д. Пригова и др.). Им также интересна тема смерти и бессмертия. Однако мистическая составляющая складывается не в попытке заглянуть в мир иной, постичь его тайну, а в создании иронического отношения к смерти. Особая роль субъекта речи, ведение повествования от лица покойника, его пародийно-ироническая репрезентация событий позволяет говорить о выстраивании субъективно-авторского видения балладного сюжета, привнесении в него новых экспериментальных мотивов и образов, создании собственной мифологии творчества, далеко уводящего современный балладный стих от традиционных сюжетов романтической баллады. В таких стихах прежде всего исчезает мистическая составляющая загробного мира. Используя инфантильный стиль, ломая все грамматические и синтаксические правила, поэты-авангардисты передают смерть языка, которая напрямую связана с вымиранием Страны. Отсюда актуализация в балладных стихах темы поэта и поэзии: смысл творчества трактуется как преодоление смерти и распада.
Отметим также, что христианское понимание мира выделяется на общем фоне авангардной поэзии в балладах Т. Кибирова, в чем-то сближающегося с традиционными лириками. Литературная игра с жанровым каноном баллады является главным отличительным приемом поэта-постмодерниста. Если на раннем этапе творчества для него основополагающей задачей было пародирование идеологических основ советской действительности: быта, уклада, сознания советского человека, то в первые десятилетия XXI в. поэта волнует нравственно-этический облик современника, который все чаще утрачивает представление о христианских ценностях. Характер поэтических задач резко меняется в новых балладах Т. Кибирова. Поэтическая игра с ее жанровыми канонами направлена прежде всего на утверждение нравственной основы современного человека.
В «Балладах поэтического состязания в Вингфилде» (2002–2005) современный поэт вступает в поэтический диалог с ярчайшим поэтом эпохи Средневековья Ф. Вийоном и немецким философом Ф. Ницше. Так, «Баллада виконта Фогельфрая» – это своеобразный поэтический диалог с «Балладой поэтического состязания в Блуа» Ф. Вийона. Т. Кибиров своим произведением словно вступает в поэтическое состязание. Он играет с твердыми жанровыми канонами средневековой баллады: создает текстомузыкальную форму, которая включает в себя три восьмистрочные строфы и один четырехстрочный посыл на одинаковые рифмы с постоянным рефреном в конце строфы, а также использует дидактические амплификации. Современного автора сближает с поэтом-предшественником всеохватывающая пародийность, самоирония, разрушение твердых жанровых канонов. Т. Кибиров сквозь призму иронично-пародийного текста, ориентированного на канонические признаки средневековой баллады, создает прежде всего образ современного человека, лишенного духовного начала, который ощущает себя сверхчеловеком, Творцом. Скрываясь за маской дидактика, современный поэт утверждает простые христианские ценности, которые так необходимы человеку эпохи рубежа XX–XXI вв.
Поэты-авангардисты разрабатывают вариант, условно говоря, «баллады», в которой остается лишь маркировочный заголовочный комплекс. В данном случае, как нам кажется, следует говорить не о возрождении балладной традиции или ее обновлении, но скорее о ее деконструкции. По сути, все несложные и, пожалуй, семантически малопродуктивные эксперименты поэтов-авангардистов связаны с игрой хорошо известными формами, что манифестируется через языковые трансформации.
Заключение
Одной из наиболее актуальных проблем отечественного литературоведения является проблема жанровой динамики. Современная поэзия, отличающаяся многообразием творческих практик, жанровым синтезом, не в меньшей мере, чем проза рубежа XX–XXI вв., требует углубленного изучения жанровой системы. Сегодня поэты активно используют в своем творчестве неканонические жанровые формы как более гибкие, способные синтезировать родовые признаки, что позволяет наиболее репрезентативно передать многомерную картину современной действительности. Этим критериям наиболее ярко соответствует жанр баллады, определяемый как «гибридный» лиро-эпический жанр.
История развития жанра баллады позволяет говорить о том, что сам термин применялся к генетически родственным, но типологически несводимым воедино явлениям, таким как: фольклорные песни, западные литературные образцы, жанр профессиональной музыки, ориентирующийся на народные балладные песни. Синтетическая природа баллады давала ей возможность реагировать на важнейшие культурно-исторические события времени. Она вбирала особенности национального мышления, опиралась на фольклорно-мифологические сюжеты и образы, демонстрировала религиозно-философские представления о мире и человеке; гиперболизировала мужество и героизм советского человека, отражала абсурдизм и хаос современной действительности, крушение социально-политической системы, потерянность и страх перед глобальными проблемами рубежа XX–XXI вв.
Особенности русской литературной баллады при всех изменениях и трансформациях жанра складываются за счет синтеза родовых начал эпоса, лирики и отчасти драмы. Фабульность, нарративность, событийность, свойственные эпосу, в сочетании с глубоким лиризмом, психологизацией, лаконичностью и сжатостью повествования в совокупности с диалогичностью и драматизмом сюжета как главными составляющими лирики и драмы демонстрируют различные варианты существования балладного жанра в современной отечественной поэзии.
Наблюдения за жанровой динамикой баллады конца XX – начала XXI в. позволяют говорить о том, что ее жанровый «облик» напрямую связан с особенностью современного поэтического процесса, в котором выделяются «традиционная» и «авангардная» парадигмы. Термин «баллада» объединяет ряд почти не схожих между собой стихотворных текстов. Так, в творчестве поэтов-традиционалистов (Е. Рейна, О. Чухонцева, О. Хлебникова, С. Кековой, И. Кабыш, Д. Быкова и др.) преобладает вариант лирической баллады, в которой доминирует философское, элегическое начало. Жанровые черты элегии в сочетании с балладными признаками передают особый драматизм и напряженность, связанные с ностальгической грустью об ушедшем, потерей связей с прошлым, неуютностью в настоящем. Сюжетообразующей основой лирической баллады 1990-х гг. становятся мотивы памяти, утраты духовных ценностей, потери связей с малой родиной, забвением национальных традиций. Меняется и представление о традиционном балладном герое, который трансформируется в лирического героя, тесно слитого с образом самого поэта. Включение в поэтическую ткань таких произведений мотивов сна, стертости границ между реальным и ирреальным мирами, библейских, мифологических образов и создает балладную атмосферу. О. Хлебников, О. Чухонцев, И. Кабыш в своих лирических балладах актуализируют тему провинциального города как мифологического пространства, связанного с воспоминаниями о прошедших событиях, встречах, дорогих сердцу людях. С поэтическим мировидением данных авторов сближается балладное творчество С. Кековой, в котором доминируют философское осмысление мира и человека, мотив утраты духовных ценностей, связанный с забвением православных традиций.
В несколько иной поэтической тональности разрабатывает свои баллады Д. Быков. Его творчество демонстрирует пример функционирования в современной «традиционной» поэтической парадигме лирической баллады, ориентированной на литературную игру с классическим наследием русской литературы. Оставаясь тонким лириком, он синтезирует жанровые формы баллады, элегии, жестокого романса, анекдота; активно использует аллюзии и реминисценции; обращается к поэтическим маскам и образам ролевого
