Поэтический язык Иосифа Бродского - Людмила Владимировна Зубова
Лапидус, 1999 – Лапидус А. Я. Иосиф Бродский: Указатель литературы на русском языке за 1962–1995 гг. 2-е изд. СПб.: Изд-во Российской национальной библиотеки, 1999. 196 с.
Лосев, 1995 – Лосев Л. Иосиф Бродский: эротика // Russian Literature. North-Holland. 1995. Vol. XXXVII. С. 289–302.
Ожегов, Шведова, 1992 – Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., АЗЪ Ltd, 1992. 960 с.
Пропп, 1986 – Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки Л.: Изд-во Ленингр. гос. ун-та, 1986. 368 с.
Слепухин, 2012 – Слепухин С. Михаил Крепс. «И – И» // Зинзивер. 2012. № 10 (42). С. 88–93
Солженицын, 1999 – Солженицын А. И. Иосиф Бродский «Избранные стихи». Из «Литературной коллекции» // Новый Мир. 1999. № 12. С. 180–193.
Топоров, 1980 – Топоров В. Н. Лягушка // Мифы народов мира. М.: Советская энциклопедия, 1980. С. 614–615.
Тынянов, 1977 – Тынянов Ю. Н. О пародии // Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. С. 284–309.
Шанявская, 2010-а – Шанявская Н. Е. Две стратегии сравнения (на материале стихотворений М. Крепса и И. Бродского) // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 9. Филология, востоковедение, журналистика. 2010. Вып. 4. С. 207–213.
Шанявская, 2010-б – Шанявская Н. Е. Иконичность ритма и рифмы в поэзии Михаила Крепса // Отечественное стиховедение: 100-летние итоги и перспективы развития: Материалы Международной научной конференции: 25–27 ноября 2010 г. СПб.: Изд-во Филологич. факультета С.-Петербург. гос. ун-та, 2010. С. 313–321.
Шанявская, 2011– Шанявская Н. Е. Актуализация конструкции с предлогом в в поэтических текстах М. Крепса и И. Бродского // Материалы конференции «Русский язык: конструкционные и лексико-семантические подходы» 24–26 марта 2011 г. Институт лингвистических исследований. СПб., 2011. С. 44.
Шанявская, 2012 – Шанявская Н. Е. Разноструктурные языковые средства в описании предмета (на материале поэзии М. Крепса и И. Бродского). Дис. … канд. филол. наук. СПб., 2012. 275 с.
Сноски
1
В книге представлен переработанный и дополненный вариант статьи: Зубова, 1996.
2
«Именно язык диктует стихотворение, и то, что в просторечии именуется Музой или вдохновением, есть на самом деле диктат языка («Сын цивилизации» – Бродский, 1999: 93).
3
Патера, 2002: 308–309.
4
Например: Слушай на ухо: суть / путь из варягов в греки / тоже и мой путь (Ю. Кублановский); Я постиг, что константа Планка, чей облик / суть тайный вестник, – / это грозный символ: могильный холмик / и сверху крестик (В. Строчков); И все, что я вложу в ушкó и ýшко, / Суть коридор, который прогрызу (М. Степанова); Вниз уходя, небо дрожит – / Облачный страх суть впереди (С. Литвак); И этот лепесток, мерцающий, / лампадный – / Одна стихия суть… (В. Бударагин); дождь, ветр и хлад / и Годовщина – / достаточная суть причина / концу романа (А. Битов); я слушатель, я суть запоминатель (М. Матвеева)
5
Историческая правильность, впрочем, относительна: в случаях бывшего двойственного числа или первого и второго лица множественного числа исходные формы давно вытеснены формами 3-го лица множественного числа. Аграмматизм этой формы обычен для русского языка с давних времен: Так, Л. А. Булаховский отмечает: «Форма 3-го л. мн. ч. суть может считаться живою только в древнейших памятниках русского языка, напр., в “Русской правде” ‹…› Позже суть в его точном грамматическом значении не всем понятно: Тыже, буи сыи, а утроба буяго яко изгнившiи сосуд; ничто же удержано им суть (Посл. царя Иоанна Вас. князю Андр. Курбскому)…. а то суть обыкность курсаров турецких ‹…› (Путеш. П. Толст.) ‹…› а служба его суть такая (там же) ‹…› Но суетны суть вы (Держ., Умиление)» (Булаховский, 1958: 216).
6
Бродский, 1992: 221.
7
Больше всего изменился именно глагол. Исчезли аорист, имперфект, плюс-квамперфект, а единственно сохранившийся перфект видоизменился и собственно перфектом перестал быть, так как этой, теперь единственной форме прошедшего времени больше не противопоставлены другие прошедшие времена со своими особыми суффиксами и окончаниями.
8
Например, бывшие формы разных падежей пламя и пламень теперь различаются стилистически, а бывшие падежные дублеты óбразы и образá стали выражать разное значение.
9
О формах глагола быть у М. Цветаевой см.: Зубова, 1989, 205–240.
10
Исключение в данном случае явно подтверждает правило, так как форма есмь употреблена в тексте, отрицающем самодостаточность индивидуального бытия: ибо чувствую, что я / тогда лишь есмь, когда есть собеседник! / В словах я приобщаюсь бытия! («Горбунов и Горчаков». 1965–1968. II: 271). Лишь однажды встретилась и форма 2-го лица еси, проявляющая свой потенциальный аграмматизм: Вой, трепещи, тряси / вволю плечом худым. / Тот, кто вверху еси, / да глотает твой дым! («Горение». 1981. III: 214).
Эта форма, оставаясь формой 2-го лица в качестве цитаты из сакральных текстов, в то же время сочетается у Бродского с местоимением тот, требующим 3-го лица: контекстом создается грамматический конфликт, и возникают условия для грамматического сдвига.
11
Бродский, 1992: 203.
12
К словам в кавычках В. Полухина дает ссылку: Потебня А. А. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976. С. 205.
13
Статья опубликована сначала на английском языке в переводе с русского (Зубова, 1999), затем на русском: (Зубова, 2001).
14
Ритм «Письма в бутылке» похож на ритм знаменитой баллады Киплинга «О, запад есть запад, Восток есть восток…» в переводе Е. Полонской (Киплинг, 1980: 460). Этот перевод был очень популярен в СССР у литературной молодежи поколения и круга Бродского.
Между прочим, у Киплинга есть небольшое стихотворение, имеющее непосредственное отншение к гомеровским персонажам Бродского и к теме этой статьи. Оно написано в том же ритме. Первая строфа звучит так: Гомер все на свете легенды знал, / И все подходящее из старья / Он, не церемонясь, перенимал, / Но с блеском, – и так же делаю я (Киплинг, 1980: 424).
Самым популярным текстом о романтике странствий в то время была песня «Бригантина» – слова П. Когана, музыка Г. Лепского (Коган, 1965: 281).
15
О разнице между интерпретациями Улисса Бродским и Овидием см.: Ичин, 1996: 230–231.
16
После первых публикаций Бродского в России в годы перестройки именно это стихотворение вызвало гнев советского критика, назвавшего забывчивость Одиссея лицемерием и глумлением, свойственным «сынам возвращения» (Горелов, 1988). По-видимому, это была первая интерпретация стихотворения в России.
17
Ср. строки Бродского: Тебя здесь больше нет, не будет боле, / пора и мне из этих мест в дорогу. / Забвенья нет. И нет тоски и боли, / Тебя здесь больше нет – и слава Богу («Стрельнинская элегия». 1960. I: 31); и смерть от родины вдали приходит. Значит, слава Богу («Памяти Е. А. Баратынского». 1961. I: 44).
18
Мотив послевоенного времени постоянен в ранних стихах Бродского, например, «Книга» (1960), «Приходит март. Я сызнова служу…» (1961), «Три главы» (1961).
19
У Бродского тема столько мертвецов шире указания на определенный народ: Век был, в конце концов, / неплох. Разве что мертвецов / в избытке – но и жильцов («Fin de siècle». 1989. IV: 75); см. также: «Письмо президенту» (Бродский, 2000-а-VI: 178).
20
Бродский назвал У. Саба в числе тех, кто решительно повлиял на его жизнь («Как читать книгу» – Бродский, 2000-а-VI: 84).
21
У Мандельштама Одиссей – один из центральных образов, и, конечно, это существенно для Бродского. Имя Мандельштама оказалось связанным с именем Одиссея и в анекдотической ситуации телефонного разговора с Енукидзе (Липкин, 1994: 24), и в памяти культуры (песня-баллада А. Галича «Возвращение на Итаку»
