Особенности развития жанра баллады в отечественной поэзии 1990–2000-х гг. - Екатерина Васильевна Назарова+

внутренней напряженностью, пространственно-временной условностью (последняя связана с особым «пограничным» хронотопом: атмосфера ночи, кладбища, средневекового замка и т. и.). Наррация в балладе может вестись как от лица повествователя, который представляет события отстраненно, так и от лица балладного героя или же от лирического «я», делая жанр «стилистически трехмерным» (С. Н. Бройтман). Важная роль принадлежит диалогу между персонажами, причем носителями диалогических реплик выступают представители «“здешнего” и “потустороннего” миров», сами же реплики «строятся по принципу нарастающей цепочки вопросов и ответов» [244, с. 441]. Мы полагаем, что именно жанр баллады, отличающийся гибкостью и неоднородностью, ярко демонстрирует пути и характер развития современной отечественной поэзии. Он вобрал и отразил в себе все характерные изменения, наблюдаемые в литературном процессе Новейшего времени.

Отметим, что жанр баллады является одним из наиболее сложных и недостаточно изученных в отечественном литературоведении. Несмотря на огромный пласт научных работ, посвященных изучению художественных особенностей баллады, она до сих пор остается наиболее противоречивой формой для современной науки, хотя серьезные рассуждения о балладе наблюдаются уже в литературно-критических статьях В. Г. Белинского, А. И. Галича, А. А. Григорьева, А. И. Соболевского, работах А. Н. Веселовского и др. Однако первые попытки серьезного научного осмысления как народной, так и литературной баллады начинаются только с начала 1960-х гг. Исследователей интересуют специфические черты жанровой формы баллады, ее генезис и пути развития. Значительный вклад в изучение фольклорной баллады внесли работы В. П. Аникина [79], Д. М. Балашова [84], М.Л. Гаспарова [111], В.Е. Гусева [125], В.М. Жирмунского [138], Е.В. Кузьменковой [165; 166], А. В. Кулагиной [171], А. М. Микешина [194], А. Ю. Нешиной [199], Б.Н. Путилова [217], В.М. Сидельникова [230], Б. В. Томашевского [245], О. Ф. Тумилевич [247] и мн. др.

Следует признать, что в отечественном литературоведении проделана серьезная работа и по осмыслению жанра русской литературной баллады. В середине XX в. появляются работы Л. Н. Душиной [131–133], Р. В. Иезуитовой [146; 147], Н.В. Измайлова [150], В.Б. Лагутова [174], Н. А. Лобковой [184–186], Б. А. Лозового [187], А. М. Микешина [194; 195], Т. И. Сильман [232] и др. Теоретиками литературы жанр баллады исследован в самых различных аспектах: изучалась история зарождения жанра и пути его развития, эволюция авторского замысла, особенности поэтики, родовая специфика, жанровые разновидности и классификации.

Наиболее пристальное внимание литературоведы обращали на истоки формирования и художественные особенности романтической баллады. В этой связи необходимо назвать работы Д.М. Балашова «История развития жанра русской баллады» (1966) [84], Р. В. Иезуитовой «Из истории русской баллады 1790-х – первой половины 1820-х годов (Жуковский и Пушкин)» (1966) [147], «Баллада в эпоху романтизма» (1978) [146], И. А. Лобковой «Русская баллада 40-х годов XIX века» (1969) [186], В. Б. Лагутова «Жанр исторической баллады в русской поэзии 1790 – конца 1830-х гг.» (1972) [174], Л. И. Душиной «Роль чудесного в поэтике первых русских баллад» (1972) [133], «На жанровом “переломе” от романса к балладе» (1973) [131], «Поэтика русской баллады в период становления» (1975) [132] и др.

Исследования Р.В. Иезуитовой, Л. И. Душиной внесли значительный вклад в изучение романтической баллады В. А. Жуковского и А. С. Пушкина, стоявших у истоков зарождения русской романтической баллады. Жанровая природа баллады поэтов-романтиков становится объектом научного осмысления в работах Н.В. Измайлова «В.А. Жуковский» (1968) [150], И.М. Семенко «Жизнь и поэзия Жуковского» (1975) [69], С.Е. Шаталова «Романтизм Жуковского» [228], Т. В. Власенко «Типология сюжетов русской романтической баллады» (1982) [103] и мн. др. В данных трудах представлен широкий историко-литературный фон, благодаря которому возникает картина сложного движения балладного жанра. Анализируя его специфику, исследователи выявляют место и значение баллады в жанровой системе эпохи романтизма.

Жанровые смещения, наблюдаемые в жанре баллады начала XX ст., становятся объектом изучения в работах А. Н. Алексеевой [76], И. М. Бенатовой [90], В. М. Жирмунского [139], А.П. Квятковского [151], В.Г. Ларцева [175], А.М. Микешина [194], Ю.Н. Тынянова [249], А. С. Субботина [240] и др. Особое внимание исследователи обращают на художественные особенности баллад Н. Тихонова, которые сыграли важную роль в формировании советской историко-героической баллады.

На рубеже XX–XXI вв. интерес к специфике функционирования жанра баллады в литературном процессе не ослабевает. Трансформация жанрового канона баллады становится объектом научного изучения в монографии С. Л. Страшнова [239], где значительное внимание уделено поэтике современной баллады, активно развивающейся в поэзии XX в. Исследователь подробно останавливается на художественных особенностях жанра баллады в творчестве поэтов-шестидесятников, говорит о ее литературных традициях и жанровых трансформациях.

Жанровый синтез лиро-эпических произведений и, прежде всего, баллады становится предметом научного осмысления в работах А. А. Боровской [94], С.Н. Бройтмана [95], С.П. Гудковой [121; 122], О. В. Зырянова [143], Д.М. Магомедовой [188; 189], А. С. Немзера [198], В. И. Тюпы [250] и др. Исследователи обнаруживают связь баллады с другими фольклорными и литературными жанрами. Так, например, Д. М. Магомедова, опираясь на работы предшественников, и прежде всего исследования О. Ф. Тумилевич, отмечает генетическую связь баллады со сказкой, исторической песней. На романсовую природу русской сентиментальной баллады указывает Л. И. Душина. О. В. Зырянов, изучая процессы, оказавшие влияние на стратегию жанровых преобразований в русской поэзии, доказывает жанровую конвергенцию баллады и новеллы. С. П. Гудкова актуализирует синтез жанровых черт баллады, романса, элегии в поэзии рубежа XX–XXI вв.

В этой связи необходимо отметить принципиально новую методологию исследования баллады, представленную В. И. Тюпой. В статье «Генеалогия лирических жанров» [250] теоретик литературы разрабатывает теорию перформативности, которая позволяет существенно углубить понимание таких лирических жанров, как оды, баллады, элегии и идиллии. Исследователь отмечает яркую нарративность баллады как «кластерный признак» исторически конкретной модификации жанра, восходящий к «сигналу тревоги, к перформативу угрозы, к колдовскому высказыванию злых духов, к инверсии миростроительного ритуала» [250, с. 23]. В. И. Тюпа обнаруживает связующее звено между первичными речевыми жанрами страха и колдовства, с одной стороны, и балладным жанром, с другой [250, с. 23].

Следует подчеркнуть, что в современной науке о литературе, где одной из важнейших проблем остается проблема жанрового синтеза, интерес к балладным формам стиха не ослабевает, о чем свидетельствует целый ряд успешно защищенных докторских и кандидатских диссертаций. Так, например, современных исследователей по-прежнему интересует поэтика романтической баллады. В этом отношении стоить отметить кандидатскую диссертацию З.И. Мухиной «Русская литературная баллада 1830-1850-х годов: история и поэтика жанра» (Саратов, 1999) [197]. В центр исследовательского внимания этой работы ставятся вопросы, связанные с особенностями развития «жанровой поэтики русской литературной баллады в 1830-1850-е гг. с концентрацией внимания на изначальном родовом признаке жанра (атмосфера чудесного, таинственного, фантастического), поскольку именно этот ведущий признак балладной поэтики не позволяет жанру