Литературная черта оседлости. От Гоголя до Бабеля - Амелия М. Глейзер
Через год после выхода этой книги в свет протестующие заняли Майдан Незалежности в Киеве, требуя сближения с Евросоюзом и политического дистанцирования от России. С тех пор многие жители Украины – территории, о которой идет речь в этой книге, – под воздействием обстоятельств пересмотрели свои взгляды на формирование украинской национальной идентичности. Русские, евреи, поляки, татары и представители других народов все чаще стали называть себя украинцами, вкладывая в это слово не столько национальный, сколько гражданский смысл. С 2012 года вопрос о включении Гоголя, Бабеля и Шолом-Алейхема в украинскую литературную традицию встал еще более остро.
Сложная история русско-украинских культурных отношений стала со времени первой публикации этой книги предметом международного интереса. С учетом нынешней непростой обстановки на русско-украинской границе особое значение приобрели даже слова и грамматика, относящиеся к описанию этой территории. Говоря о положении дел в современном независимом государстве, мы с редакторами русского перевода данной книги используем сочетание «в Украине», что отображает наше уважение к суверенитету этой страны и является языковой нормой для русскоязычного населения Украины. Схожее явление имеет место и в английском языке: название этой территории ранее обычно употреблялось с определенным артиклем (the Ukraine), а теперь, когда история украинской государственности оказалась в центре внимания мировой общественности, Украина обычно обозначается без артикля (Ukraine). Говоря об исторической области в составе Российской империи, мы использовали несовременное, но исторически уместное выражение «на Украине». Хотя эта грамматическая форма выходит сейчас из употребления, именно так говорили по-русски писатели, о которых идет речь в этой книге. Я благодарна переводчику и издателю за то, что моя книга о литературе черты оседлости выходит на русском языке, который и помог сформировать эту самую многонациональную литературу.
Амелия М. Глейзер
Сан-Диего, Калифорния
14 января 2021 года
Предисловие: коммерческий пейзаж
На территории современной Украины многие годы жили рядом украинцы, евреи и русские. В этой книге рассказывается о том, как истории этих трех народов, нередко излагаемые независимо друг от друга, на самом деле оказываются переплетены между собой узами подражания и враждебности, дружбы и превосходства, насилия и примирения, а особенно сильно – торговли и конкуренции. Рынки и ярмарки этого региона, которые я в дальнейшем буду обозначать термином «коммерческий пейзаж», сыграли ключевую роль в развитии литературных традиций всех упомянутых народов на протяжении последнего столетия существования Российской империи и в первые годы советской эпохи. В отличие от церквей, синагог и дворцов, рынки и ярмарки были в равной мере важны для всех этнических групп, населявших Украину. Ярмарки с их горючей смесью народов, языков и товаров были в Российской империи тем плавильным котлом, где сталкивались провинция и столица, мужчины и женщины, евреи и христиане, революция и традиция. Несмотря на все различия между русской, украинской и еврейской культурами, украинская ярмарка была для всех трех народов той сценой, на которой разворачивалась их культурная и политическая эволюция начиная с эпохи Просвещения до Октябрьской революции.
В данном исследовании речь пойдет в основном о той части Украины, которая являлась территорией черты оседлости. В большинстве рассматриваемых здесь литературных источников описываются следующие украинские регионы: Полтавская, Киевская, Черниговская области, Подолье, Волынь, а также Харьков, который, хотя и находился к востоку от черты оседлости, был важнейшим центром украинской литературы. На этих землях жили украинцы, евреи, русские, поляки, немцы, цыгане, турки и представители других народов. Литература крупнейших этнических групп Восточной Украины – украинцев, евреев и русских, которые в политическом отношении занимали привилегированное положение, – как русская, так и написанная на «жаргоне» (украинском или идише), показывает, что эти традиции были тесно связаны между собой, иногда конфликтуя, но неизменно обогащая друг друга художественными и культурными образами. Чтобы лучше продемонстрировать это «перекрестное опыление», существовавшее между тремя соседствующими литературными традициями, я решила не включать в данное исследование тех авторов, которые по идеологическим соображениям выступали против доминирования русской культуры: например, членов Кирилло-Мефодиевского братства и ведущих сионистов. В этой книге речь идет о тех украинских и еврейских по происхождению писателях, которые воспринимали свою национальную культуру и литературу как составную часть широкой традиции, существовавшей на территории Украины. По сути, моя работа преследует две главные цели. Во-первых, я хочу показать, что анализ литературной генеалогии должен основываться не только на языке, но и на географии. Во-вторых, я продемонстрирую, что украинцы и евреи внесли значительный вклад в формирование российской культурной традиции. Хотя уклад жизни украинцев и евреев в корне различался, оба этих народа находились на периферии российской имперской культуры, и данное исследование показывает, как они взаимодействовали с культурным и политическим империализмом Российского государства. Так мы можем на конкретных примерах рассмотреть сложное устройство жизни на окраинах империи.
Термином «коммерческий пейзаж» я обозначаю, говоря в общих чертах, литературное описание рынка или ярмарки. Этот топос (иногда включающий в себя и не столь упорядоченные торговые отношения) служит общей площадкой, на которой писатели, представляющие различные сосуществующие традиции, описывают, высмеивают и критикуют столкновения разных культур. Как и реальные рынки и ярмарки, коммерческий пейзаж – это место, где происходят сделки, диалоги и кражи. В рамках своего исследования я говорю не об экономической деятельности в сельской местности как таковой, а о том, в каком виде она предстает в коллективном литературном сознании. В книгах украинских и еврейских писателей, о которых идет речь в этой работе, коммерческий пейзаж зачастую принимает форму метафоры, за которой стоит более крупная географическая единица – Украина, территория черты оседлости или Российская империя в целом. После распада Советского Союза история национальных литератур часто рассматривается сквозь призму борьбы за самоопределение той или иной этнической группы. Однако в своей книге я предлагаю при изучении литературной генеалогии не только обращаться к национальному нарративу, но и учитывать географическое соседство
