Kniga-Online.club
» » » » Литературная черта оседлости. От Гоголя до Бабеля - Амелия М. Глейзер

Литературная черта оседлости. От Гоголя до Бабеля - Амелия М. Глейзер

Читать бесплатно Литературная черта оседлости. От Гоголя до Бабеля - Амелия М. Глейзер. Жанр: Литературоведение год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:
ними на пол и самого барина» [Гоголь 1937–1952, 6:152]. Гиппиус указывает на то, что в ранних редакциях «Мертвых душ» на долю Петрушки выпадало еще больше унижений. «Исключен из третьей главы разговор Селифана с Петрушкой с авторскими издевательствами над “рожей” Петрушки» [Гиппиус 1994:166]. Мы можем сделать вывод о том, что в ранних черновиках Гоголь использовал готовые гиперболы, взятые из вертепа, но в последующих редакциях изображал этого персонажа более тонкими штрихами[92].

В XX веке архетипы вертепа и балагана снова пережили трансформацию: на этот раз они стали восприниматься как жертвы заточения и собственных желаний. В балете «Петрушка», созданном Дягилевым и Стравинским, популярная кукла очаровывает публику на масленичных гуляниях[93]. Случайно получив слишком много свободы, Петрушка осознает, что живет в ящике для кукол. Хотя гоголевские герои редко вызывают такую симпатию, как модернистский Петрушка Дягилева, они гораздо лучше осознают свое трагическое положение персонажей театрального действа или книги[94]. Хотя отсылки к вертепу многократно встречаются и в поздних текстах Гоголя, именно в «Вечерах…», и в особенности в «Сорочинской ярмарке», состав персонажей практически воспроизводит набор кукол из рождественского театра[95]. Перед встречей с Грицько героиня повести поражается многообразию людской толпы на ярмарке: «…ее смешило до крайности, как цыган и мужик били один другого по рукам, вскрикивая сами от боли; как пьяный жид давал бабе киселя; как поссорившиеся Малик, хотя и соглашается, что Гоголь явным образом заимствовал персонажей и сюжеты из фольклора и вертепного театра, утверждает, что он намеренно менял структуру нарратива. «По этой причине тексты Гоголя не поддаются стандартному фольклорному анализу, например функциональному анализу по методу Проппа» [Malik 1990: 334]. перекупки перекидывались бранью и раками; как москаль, поглаживая одною рукою свою козлиную бороду, другою…» [Гоголь 1937–1952, 1: 116][96]. Как и в вертепном ящике, где за представление обычно отвечает один кукловод, все взаимодействия в этой сцене происходят между парами персонажей[97]. Более того, ее грубый юмор возникает из-за смешения несхожих между собой типов людей, карнавализации и сексуального подтекста. Крестьяне в Сорочинцах являются украинцами, чиновники и солдаты – русскими, а проезжие паны – поляками. Евреи по большей части занимаются торговлей, а цыгане, которых Гоголь изображает пройдохами и демоническими личностями, как правило, являются торговцами лошадьми или музыкантами. Что происходит, когда цыган, украинский крестьянин, русский и еврей встречаются в одном месте? В царской России эта фраза сама по себе звучала как начало анекдота. Но Гоголь добавил сюда еще и элементы гротеска и буффонады. Раз в году, сообщает он, в Сорочинцах нарушается привычный порядок вещей и возникают пары, которые не просто смешны сами по себе, но и сочетают в себе сакральное и мирское, уничтожая перегородку между верхним и нижним ярусами вертепного ящика.

В прошлом исследователи творчества Гоголя полагали, что в первую очередь он хотел показать перемещения между потусторонним и земным мирами. Д. С. Мережковский предположил, что главной своей задачей Гоголь видел выставить черта дураком. «Черт – отрицание Бога, а следовательно, и отрицание бесконечного, отрицание всякого конца и начала… черт – нуменальная середина сущего, отрицание всех глубин и вершин – вечная плоскость, вечная пошлость» [Мережковский 2010: 179]. Нуменальные (ноуменальные) элементы гоголевского текста – это те, которые находятся вне рамок исходной истории и всего, что в ней содержится; они противопоставляются феноменальным элементам известного мира – то есть в данном случае самого повествования. Анализ Мережковского помогает понять, как гоголевские черти проникают в материальный мир его повестей. Однако Мережковскому не удается верно категоризировать эти потусторонние существа, он одновременно и называет их «пошлыми», и помещает их в ноуменальный «мир вне опыта». В гоголевской же интерпретации вертепа черти служат скорее посланниками, способными появляться как на нижнем «человеческом» ярусе сцены, так и на верхнем – сакральном[98]. Черти у Гоголя редко предстают в своем привычном виде. Как правило, они принимают облик другого архетипа – еврея или еще какого-нибудь чужака, женщины или свиньи. В «Вечерах…» связи между архетипичными персонажами устроены очень просто, а их поступки зависят от того, как именно Гоголь выстраивает свое повествование. Свиньи у Гоголя всегда будут преследовать евреев, женщины всегда будут тянуться к зеркалам, а красавицы всегда где-то в глубине будут старыми ведьмами.

Гоголевские свиньи

Свиньи – идеальные рыночные животные – являются своего рода комбинацией людей, чертей и товаров. В новозаветной притче о гадаринском бесноватом стадо свиней выступает в роли козла отпущения, и свиньи становятся средством изгнания бесов: «Паслось же там при горе большое стадо свиней. И просили Его все бесы, говоря: пошли нас в свиней, чтобы нам войти в них. Иисус тотчас позволил им. И нечистые духи, выйдя, вошли в свиней; и устремилось стадо с крутизны в море, а их было около двух тысяч; и потонули в море» (Мк. 5: П-13)[99].

Как и гадаринское стадо, свиные рыла, преследующие еврея-шинкаря, и черт со свиной личиной, ищущий куски своей свитки, принимают на себя все грехи сорочинцев и уберегают их от дальнейших бед. Этот же мотив возникает и в «Ночи перед Рождеством», где любовников Солохи, спрятавшихся в мешках, принимают за кабанов, и в «Пропавшей грамоте», где дедушку-рассказчика окружают зооморфные черти: «…свиные, собачьи, козлиные, дрофиные, лошадиные рыла – все повытягивались и вот так и лезут целоваться» [Гоголь 1937–1952, 1: 188]. Свинья, будучи одновременно и персонажем вертепа, и библейским архетипом, часто возникает в литературе романтизма как отвратительное (или, напротив, симпатичное) подобие человека. В сатире Шелли «Царь Эдип» хор свиней изображает народные массы[100]. Доблестный свинопас Гурт из «Айвенго» Вальтера Скотта пытается защитить своих свиней[101]. У Гоголя свиньи служат метафорами, обозначающими рынки, носы, а иногда и фаллосы[102]. Свиньи – это более телесные и смешные версии людей. Появление жирных свиней добавляет элементы непристойности и секса в пасторальную идиллию, в которой Грицько стремится заполучить руку своей девственной красавицы.

Ю. М. Лотман писал: «В понятие пространства входят и такие неделимые явления, как музыка, пляска, пир, битва, товарищество, соединяющие людей в непрерывное, недробимое целое» [Лотман 1992:434]. Закручивание сюжета «Сорочинской ярмарки» сопровождается диссеминацией привезенных на ярмарку товаров, в том числе животных. Когда на ярмарке появляется черт со свиной личиной, ищущий пропавший рукав своей свитки, привычная конструкция торговец – товар переворачивается с ног на голову. Свинья должна быть товаром, но по странному гоголевскому рынку она разгуливает словно покупатель или купец. У Гоголя предметы, животные и люди меняются друг с другом местами,

Перейти на страницу:

Амелия М. Глейзер читать все книги автора по порядку

Амелия М. Глейзер - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


Литературная черта оседлости. От Гоголя до Бабеля отзывы

Отзывы читателей о книге Литературная черта оседлости. От Гоголя до Бабеля, автор: Амелия М. Глейзер. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*