История античной литературы - Наталия Александровна Чистякова
Характер и поведение Тиберия менялись с течением времени. Он жил честно, пока не был облачен властью и только принимал участие в управлении государством под руководством Августа. Пока живы были его сын Друз и его племянник Германик, он искусно прикрывался личиной добродетели. До смерти матери он раздваивался между добром и злом. Ужасный в своих жестокостях, скрытно таинственный в своем разврате... он, наконец, бросился в бездну преступлений и злодейства, и, забыв всякий стыд и страх, предался всецело гнусным порокам.
(Пер. Н. В. Вулих)
Излагая события по годам — форма, принятая еще римскими анналистами, автор насыщает повествование острым драматизмом, показывая гибель положительных героев и неизменное торжество мрачных сил. Иногда Тацит пользуется контрастным сопоставлением фигур, подчеркивая отрицательное и положительное, избегая «средних тонов» и спокойно-повествовательного тона. Так, подозрительному, скрытному, злопамятному и лицемерному Тиберию противопоставлен честный и благородный Германик, кровожадным и преступным императрицам — жена Германика, мужественная и верная Агриппина Старшая. Однако положительных героев в «Анналах» мало, зато постоянно изображаются злобные и невежественные временщики, льстивые придворные, унижающиеся перед императорами сенаторы, жестокие воины. В изложение вводятся, как это принято в античной историографии, речи героев, составленные автором произведения для характеристики персонажей или для выражения своих собственных мыслей. В «Анналах» много и описаний, излюбленных в произведениях «нового стиля». Описываются бури, пожары, грозные явления природы, которые также должны потрясать и держать читателя в постоянном напряжении. Автор использует элементы поэтического языка, чтобы придать своим описаниям эмоционально-взволнованный характер.
Язык, которым он пользуется, исключительно своеобразен и богат. Он всегда полон нарочитой недоговоренности, лаконичен и предельно сжат. Автор держит читателя в непрерывном напряжении, заставляет работать мысль и воображение, дополнять, а иногда и разгадывать намеки автора. В эпоху империи у писателя нет другого средства выразить свои мысли. Он должен широко использовать все скрытые возможности языка, чтобы донести до читателя те мрачные прогнозы и страшные догадки, которые теснятся в его уме. Пожар Рима Тацит описывает в следующих выражениях:
Никто не осмеливался бороться с огнем, потому что какие-то темные люди не давали его тушить, угрожая насилием. Некоторые из них сами бросали в дома зажженные факелы, крича, что так велено, чтобы облегчить для себя грабеж, или и в самом деле по чьему-то приказанию.
Тацит намекает на императора Нерона. В Риме ходили слухи, что в 64 г. он сам приказал поджечь город, а когда огонь разбушевался, то Нерон, любуясь этим страшным зрелищем, исполнял под аккомпанемент лиры, стоя у окна в своем дворце, песню о гибели Трои.
Тацит всегда дает морально-психологический комментарий, но предлагает подчас читателю различные варианты объяснений и лишь каким-нибудь легким намеком указывает на то, которое разделяет сам автор.
Отвращение к императорскому деспотизму и выдающиеся художественные достоинства «Анналов» сделали это произведение одним из любимейших у писателей нового времени. Из Тацита черпали сюжеты для своих трагедий Расин и Корнель («Отон» Корнеля, «Британик» Расина).
В эпоху Французской революции в Таците видели критика монархов, «бичом тиранов» считали его и русские декабристы. Создавая свою «Историю Государства Российского», Карамзин не раз перечитывал Тацита; обращался к нему и Пушкин во время работы над «Борисом Годуновым». В стремлении русского поэта к лаконизму, сжатости и величайшей экономии художественных средств, характерных для этой драмы, можно заметить следы увлечения римским историком.
Однако к характерному для Тацита преувеличению роли личности Пушкин относился критически. Об этом свидетельствуют «Замечания на «Анналы» Тацита», написанные им. А. И. Герцен так описывает свое впечатление от чтения Тацита: «Задыхаясь, с холодным потом на челе, читал я страшную повесть». Под влиянием «Анналов» он даже написал драматическое произведение «Из римских сцен». «Мне кажется, — писал Герцен, — что из всех римлян писавших один Тацит необъятно велик»[142].
3. ЛИТЕРАТУРА ПОЗДНЕЙ ИМПЕРИИ
II ВЕК НАШЕЙ ЭРЫ
Со II в. н. э. римская литература вступает в полосу упадка и оскудения. Со времени Адриана (117—138 гг.) Рим постепенно уступает свое место провинциям. Провинциальные центры культуры выдвигают своих писателей, а на Востоке даже начинается своеобразное «греческое возрождение», центры которого находятся в городах Малой Азии. Здесь развивается так называемая «вторая софистика»[143]: выступает со своими блестящими сочинениями Лукиан, пишет свои «Сравнительные жизнеописания» Плутарх. В самом Риме при дворе Адриана, покровительствующего писателям, философам, актерам и музыкантам, не создается в это время никаких значительных литературных произведений. Римские императоры и их приближенные увлекаются греческой литературой, часто пишут на греческом языке (Марк Аврелий «К самому себе»), слагают и стихотворные произведения, изысканные по форме, но ничтожные по содержанию.
СВЕТОНИЙ
Среди писателей этого времени выделятся Гай Светоний Транквилл (около 75—150 гг.). Этот ученый-антиквар интересовался самыми разнообразными вопросами культурно-исторического характера и с огромным трудолюбием собирал материалы из разных областей культуры. У него были сочинения «О Риме», «О греческих празднествах», «О знаменитых гетерах», «О телесных недостатках», «О знаках в рукописях» и т. п. От всех этих произведений уцелели лишь «Жизнеописания цезарей» (начало не сохранилось) и незначительные части труда «О знаменитых мужах». Светоний был советником по переписке при императоре Адриане и имел доступ к государственным архивам. Многие сведения об императорах, сообщаемые им, несомненно, имеют историческую ценность.
Младший современник Тацита, он не ставит своей целью создать произведение, подобное знаменитым «Анналам». Свое сочинение
