Иронические юморески. Кванты смеха - Николай Николаевич Носов
Критерий «большинства», нужно сказать, некоторыми исследователями комического ставится под сомнение как ненаучный или недостаточно научный. «Критерий этот, как бы “демократически” он ни выглядел, с научной точки зрения представляет собой нечто весьма туманное и неопределённое, – пишет М. Б. Богданов. – В “смехе большинства” может проявляться высокая сознательность масс, их правильное понимание действительности, но он может быть и результатом идейной отсталости масс»[11].
Трудно, однако, предположить, что народ в своей массе может быть настолько идейно отсталым, чтобы не быть в состоянии судить о том, что для него хорошо и что плохо. Для того чтобы решить вопрос, что хорошо и что плохо, что добро и что зло, что смешно, что печально, вовсе не требуется кончать специальные факультеты. Народ в своей массе может быть даже безграмотным и в то же время иметь правильные понятия о нравственных принципах. Его нравственные принципы могут быть чище и выше, нежели у так называемых образованных классов, у правящей верхушки. При всей «туманности» критерия «большинства» мы не имеем иной возможности узнать, что хорошо и что плохо, без того, чтоб не узнать на этот счёт мнение большинства, мнение общества. Ведь истинно хорошо, то есть добро вообще, – лишь то, что добро для каждого, для всех или, по крайней мере, для большинства. Если то, что является добром для нас, будет злом для других, то оно уже не будет добром для каждого, для большинства, то есть добром вообще.
Для того чтобы знать, что хорошо, что добро для общества, для народа, нет иной возможности, кроме той, чтобы жить в народе, жить с народом и для народа. Так мы в большинстве своём, по сути дела, и поступаем, хотя и не отдаём себе в этом отчёта.
18. Смех юмористический и сатирический
Луначарский А. В., вспоминая о Владимире Ильиче Ленине, рассказывал: «Как-то раз, в Петербурге, когда дела наши шли довольно скверно, в 1906 году, мы вместе с Владимиром Ильичом ночевали у Дм. Ильича Лещенко. У этого товарища была целая этажерка монографий о художниках издания Кнакфуса. Владимира Ильича положили спать рядом с этой этажеркой. Наутро он вышел жёлтый, осунувшийся. Спрашиваем: что такое? Оказывается, не спал всю ночь. Почему? Все всполошились. Может быть, неудобно было, клопы? Шумел кто-нибудь? Нет. Ну, значит, заботы не давали спать Владимиру Ильичу. Наконец Владимир Ильич говорит: “Не спал всю ночь, читал эти книжонки, ужасно интересно… Брал одну за другой и увлёкся. Как жаль, что за всем нельзя угнаться; было бы у меня больше времени, я бы хотел основательнейшим образом изучить эту сторону человеческой общественной жизни”».
В нашем представлении Ленин – это гений, гигант, человек огромного ума и несгибаемой воли, вождь мирового пролетариата. И вдруг мы узнаём, что его интересовали не одни лишь мировые вопросы, но и какие-то монографии о художниках, что он мог увлечься чтением. Мы не можем удержаться от хорошей, тёплой улыбки, читая, как Ильич в ущерб своему отдыху брал одну за другой эти книжонки издания какого-то Кнакфуса и увлёкся до такой степени, что не заснул всю ночь. Однако что значит наша улыбка? Может быть, мы радуемся тому, что Ильич не спал всю ночь? Нет, мы скорее не одобряем, осуждаем, как бы слегка журим его за такое небрежение к своему отдыху и здоровью. Мы понимаем, что, если человек станет читать всю ночь, он не отдохнёт и на другой день ему будет трудно работать. Ленин, конечно, тоже прекрасно понимал это, да вот всё же не всегда, как видно, владел своей жаждой знания, желанием поскорей познакомиться с тем, что ему казалось важным в человеческой общественной жизни, не всегда имел достаточно силы отложить в сторону заинтересовавшую его книгу. Всё это, однако, не умаляет Ленина в наших глазах. Наоборот, он становится для нас понятнее, ближе, родней, человечней. Мы охотно прощаем ему этот маленький недостаток, зная, что он не был направлен никому во зло и если мог кому-нибудь повредить, то разве лишь самому Ильичу.
Думается, что, когда Ильич рассказал, по какой причине не спал ночью, все присутствовавшие от души посмеялись, да и сам Ленин, наверно, смеялся, юмористически воспринимая происшедшее с ним.
Можно привести сколько угодно примеров такого добродушного смеха, когда человек сам спешит рассказать о случившемся с ним, как бы приглашая слушателей посмеяться, и сам смеётся вместе со всеми. Смех этот настолько безобиден, что создаётся впечатление, будто мы смеёмся вовсе не над недостатком, промахом или ошибкой, а просто испытывая приятное чувство, удовольствие от общения с хорошим, прекрасным человеком. Случай, приведённый Луначарским, показывает, насколько невинным, ничтожным может быть недостаток, чтобы вызвать наш смех. Хотя это парадоксально на первый взгляд, но несомненно, что недостатки, которые мы встречаем у хороших людей, характеризуют этих людей как хороших. Да это и понятно, потому что если бы было наоборот, мы уже не считали бы этих людей хорошими, а считали бы скверными. Можно с уверенностью сказать, что есть недостатки, которые характеризуют людей с хорошей стороны, точно так же, как есть недостатки, характеризующие их с плохой стороны. Одно как бы противоречит другому, поскольку обычно считают, что с хорошей стороны людей характеризуют лишь достоинства, недостатки же характеризуют их только с плохой. При более детальном рассмотрении это оказывается не так.
Представьте себе, что у вас есть знакомый, о котором вы не очень высокого мнения. Может быть, это какой-нибудь ваш сотрудник, которого вы, впрочем, знаете мало. Человек он мрачноватый, неразговорчивый. Приходя на работу утром, он даже забывает поздороваться с товарищами; иногда только что-то буркнет себе под нос, не глядя ни на кого, и спешит к своему рабочему месту. Такие
