Православие и корейцы - Коллектив авторов
В 1990-е годы в Узбекистан хлынула волна миссионеров-корейцев из этих стран. Они представляли преимущественно протестантские течения. Так, в июле 1990 г. в Узбекистан приехала группа религиозных деятелей и студентов из Соединенных Штатов Америки. В клубе колхоза «Политотдел» Ташкентской области они дали концерт религиозной музыки и песни на корейском языке. Огромный клуб, рассчитанный на 1000 человек, был переполнен[240].
Всплеск к религиозному культу, привнесенный вместе с миссионерами, проповедующими христианство (протестантизм) заполнил многие церкви и приходы прихожанами, основное ядро которых составляли корейцы. Пасторы из Южной Кореи и Америки создали церкви в Чирчике, Янгиюле, Ахангаране, Ангрене, Фергане, Сырдарье, в Ташкенте, а также множество филиалов в различных регионах Узбекистана[241].
Начиная со второй половины 1990 гг. религиозное миссионерское движение корейских пастырей из Республики Корея и США в Узбекистан заметно усилилось. В среде корейцев Узбекистана получили развитие такие направления христианской церкви, как пресвитерианство, баптизм, церковь свидетелей Иегова и т. д. Филиалы церквей развернули свою деятельность не только в городах, но и в корейских колхозах: им. Димитрова, «Политотдел», «Северный маяк», «Правда», им. Ким Пен Хва, поселке Солдатском.
По нашему мнению, причина столь высокой популярности южнокорейских и американокорейских миссионерских религиозных сект заключалась в следующем:
во-первых, изначально эти церкви были представлены этническими корейцами, будь то южнокорейцы или корейцы из США. Это обуславливало их привлекательность для корейцев Узбекистана, видевших в них, пусть и зарубежных, но все же «своих» корейцев;
во-вторых, свою роль сыграла значительная модернизация церковных традиций. В отличие от консервативного православия или католицизма, миссионерские церкви были значительно осовременены. Например, в баптистской церкви, во время церковного служения играют песни в современных ритмах, а прихожане вместе с пастырем отплясывают в такт ритмичной религиозной поп-музыке. Это способствовало привлечению в ряды этих церквей корейской молодежи, для которых служение проходило не в скучных для них обрядах, а в современных упрощенных традициях;
в-третьих, миссионерские церкви имели свои штаб-квартиры в Корее и США и владели достаточным денежным фондом. В церквях, как правило, был хороший ремонт, имелось качественное и современное музыкальное оборудование, кухни, столовые и прочие удобства. Весь этот западный лоск не мог не привлекать прихожан, видевших в миссионерских церквях островки благополучия;
в-четвертых, скажем о причине, которая лежала гораздо глубже, нежели внешние атрибуты новых церквей. Миссионерские церкви восполняли, особенно у молодежи тот духовный вакуум, который образовался вместе с распадом Советского Союза. Для родителей молодых людей это было важно, ведь лучше, если ребенок ходит в церковь, нежели гуляет на улице с сомнительной компанией. Как пишет А. Ф. Ким, «корейцы Узбекистана… избрали религию для нравственного очищения души и заполнения пустоты после коммунистической идеологии»[242];
в-пятых, миссионерские церкви были местом, где имелась возможность проводить свой досуг, общаться с ровесниками, причем это касалось не только молодежи, но и стариков, которые находили здесь спасение от одиночества.
На первый взгляд, миссионерское движение не имело негативных проявлений, однако по нашему мнению, стоит обратить внимание на некоторые моменты. Вместе с удовлетворением духовных потребностей в стенах церквей всегда происходит определенная идеологическая обработка, особенно это касается подрастающего поколения. Конечно, данный вопрос является субъективным для каждого человека. Кто-то воспринимает религию спокойно, а кто-то фанатично верит в бога. У каждого прихожанина свое восприятие религии, поэтому и степень влияния церкви на сознание человека нельзя определять однозначно. Но вместе с тем, учитывая то, что у молодых людей еще не до конца сформированная психика, то и степень влияния церкви может оказаться достаточно сильной. Хорошо это или плохо – предмет отдельной дискуссии. Однако еще свежи в памяти деятельность сомнительных сект и течений, в которых люди подвергались определенной «обработке» и зомбированию.
Как пишет В. Г. Крысько, религия – это специфическая форма общественного сознания (общественной жизни) людей, имеющая собственные особенности и вызывающая своеобразные состояния психики верующих. К особенностям религии относится преимущественная направленность религии на постоянное удержание верующих под своим влиянием и непрерывный контроль за их психикой[243].
Но есть другая сторона вопроса – этическая. Вступление в ряды секты обязывало преклоняться перед пасторами из Южной Кореи и США, возвеличивание их до уровня неких «божественных посланцев». В какой-то мере, это унижало человеческое достоинство прихожан. С другой стороны, в условиях экономического кризиса и разрухи деятельность таких «добрых» пастырей действительно могло выглядеть как нечто божественное. Ведь на самом деле, помимо духовного удовлетворения, люди получали и материальные вознаграждения. Например, по праздникам на столах было много вкусной еды, а, кроме того, дарились подарки. Возможно, для кого-то церковь была единственным местом, где можно было элементарно поесть.
Таким образом, на волне резких изменений, на фоне нараставшей кризисной ситуации в стране, а затем и коллапса советского общества, религия снова обрела свое место в системе культурных ценностей корейцев Узбекистана. Миссионерские церкви из США и Южной Кореи оказались довольно уместны в условиях, когда страна стояла на распутье и только становилась на путь реформ и преобразований во всех сферах общественной жизни. В каком-то смысле миссионерские церкви были первыми признаками нараставшего влияния западной культуры.
Автор провел широкое социологическое исследование среди корейцев Узбекистана (2009–2010 гг.), в которое входило исследование религиозной идентичности респондентов. Всего было опрошено 521 человек. 500 было опрошено методом анкетного опроса и 21 человек – методом интервью.
Данные анкетного опроса показали, что наибольшее число религиозных корейцев Узбекистана относят себя к протестантам – 17,6 % опрошенных. Далее по количеству следуют православные – 8,6 %. Еще 7,4 % опрошенных отнесли себя к буддистам, 57,2 % опрошенных не относит себя ни к одной из религий.
Интересно отметить, что 6 % респондентов указали, что исповедуют «христианство», но при этом не сумели указать конкретную конфессию. Этот вопрос требует детального рассмотрения. В ходе исследования автором была выявлена категория лиц, посещение церкви которыми не носит осмысленного характера. При этом церковь рассматривается как место проведения досуга и встреч с соседями, знакомыми, друзьями. Особенно это важно для стариков, зачастую страдающих от нехватки общения. Для молодежи церковь также не редко рассматривается как место общения со сверстниками, где можно познакомиться с другими молодыми людьми и возможно найти себе пару. Особенно это касается протестантских церквей, которые организуют южнокорейские миссионеры и где большая часть прихожан представлена представителями корейской
