Николай Злобин - Империя свободы. Ценности и фобии американского общества
Важный политический вопрос, таким образом, заключается в том, как эти этнические группы со своими разными культурными представлениями, политическими приоритетами и экономическими обстоятельствами свести вместе в поддержке только одной (или другой) системы политических ценностей? Как организовать это очень разнообразное и противоречивое общество в рамках политического процесса для решения той или иной проблемы? Как какому-либо меньшинству привлечь их на свою сторону с тем, чтобы стать большинством в рамках политического процесса в США, в рамках «демократии меньшинств», функционирующей в этой стране? Ведь они все такие разные. Многочисленные исследования показывают, что у каждого меньшинства в США в любой период времени есть свои приоритетные темы, перевешивающие те стандартные факторы, которые обычно определяют, как будет голосовать тот или иной избиратель (например, высокий уровень дохода, как правило, положительно коррелирует с поддержкой республиканцев, а уровень образования – с поддержкой демократов, молодые и пожилые американцы склонны к поддержке демократов, люди среднего возраста – к поддержке республиканцев и т.д.).
Американцы азиатского происхождения вообще выбиваются из общих правил. Составляя примерно 5 % населения США (приблизительно 17 млн человек) и чуть более 4 % от всех голосов, по большинству своих ценностей и интересов они должны были бы поддерживать республиканскую партию. Их уровень дохода намного выше среднего в Америке (более того, у азиатов самый высокий средний уровень дохода среди всех этнических групп в стране). Они также уважают дисциплину, предпринимательство и не поддерживают раздачи денег государством, то есть идею «социального государства». Однако азиаты в последнее десятилетие с большим перевесом поддерживают демократов. И здесь как раз срабатывает идеология «демократии меньшинств». Американские социологи, рассматривая этот феномен, полагают, что статус меньшинства отталкивает американцев-азиатов от республиканской партии, чья риторика часто делает различие между белыми «производителями» и небелыми «потребителями», отдавая предпочтение первой группе. Азиаты оказываются на одной стороне с афроамериканскими избирателями, которые от них кардинально отличаются по средним экономическим и образовательным данным.
Как результат – из двух небольших меньшинств формируется новое «большое меньшинство», которое способно стать той силой, которая обеспечит победу той или иной стороне. Можно сказать, что позиция азиатов на выборах – просчет американских политических технологов, которым не удалось правильно позиционировать республиканскую партию и ее политические ценности в азиатской среде избирателей США.
Другой пример – это американцы латиноамериканского происхождения. Более половины из них являются католиками, а 60 % американцев латиноамериканского происхождения согласны с заявлением, что религия играет «очень важную» роль в их жизни. Хотя принято считать, что более религиозные избиратели голосуют за республиканскую партию, уровень поддержки этой партии среди латиноамериканцев очень низкий, всего чуть более 12 %. Это объясняется тем, что латиноамериканцы делают своим приоритетом вопросы иммиграции, по которому им навстречу идут только демократы. Твердая оппозиция республиканцев идее реформирования иммиграционной системы США лишила партию большинства латиноамериканских голосов, хотя по многим социальным вопросам – таким как легализация аборта – латиноамериканцы скорее сходятся во мнении с республиканской партией. Вот еще один пример того, как консерваторам не удалось правильно расставить приоритеты в среде политического меньшинства латиноамериканцев, что и повлекло потерю их голосов, которые перехватили либералы и демократы США.
Однако такие просчеты делают, конечно, не только консерваторы. Большой список просчетов и у американских либералов, демократов, представителей третьих партий и движений. Одна дискуссия по поводу последней по времени реформы медицинского страхования чего стоит! Наука политического процесса в условиях американской демократии – вопрос сложный и тонкий. Я уверен, что мы еще увидим на выборах, при голосованиях, в национальных дебатах и спорах и большие триумфы таких усилий, и не менее триумфальные провалы.
Идеология «демократии меньшинств», надо признать, хорошо ложится на американскую политическую ментальность, значительной частью которой является способность и желание искать компромиссы и общие позиции, а не разницу во взглядах, а также высокая толерантность к чужим воззрениям. По сути, идеология компромисса и толерантности, с одной стороны, и создание большинства по тому или иному вопросу, сформированного из разного рода меньшинств, являются двумя сторонами одной медали демократии США и очерчивают границы мейнстрима в американской политической культуре и внутренней политики. Перефразируя знаменитую формулу бывшего министра обороны США Дональда Рамсфельда, можно сказать, что американский политический процесс – это постоянное формирование «гибких коалиций», то есть создание большинства, больших комбинаций из сравнительно меньших частей общества, чьи интересы по какому-то вопросу временно совпадают. При этом по другим вопросам они могут не совпадать совсем, даже быть откровенно противоположными. Совпадение интересов может носить сугубо временный характер и даже быть искусственно организованным, например под очередные выборы или национальную кампанию по изменению того или иного закона. Это придает американской системе демократии гибкость, стабильность и позволяет эффективно и быстро менять политическую тактику, оставаясь в рамках своей партийной или национальной стратегии.
Одновременно это дает возможность американским избирателям постоянно чувствовать, что они напрямую влияют на ситуацию в стране, что у них есть голос, который нужен политикам, и что разногласия по другим вопросам не являются препятствием для решения тех проблем, где интересы разного рода социальных групп совпадают. Как результат, американский политический процесс все время выглядит активным, адекватным и актуальным, в нем в каждый конкретный момент полноценно участвуют совершенно различные социальные и политические силы, определяющие его содержание. Этот процесс очень трудно – практически невозможно – поставить под контроль одной политической группе. Также практически невозможно попытаться монополизировать его содержание и основные лозунги. Политические решения, естественно, принимаются руководством страны, но политический процесс почти полностью находится в руках гражданского (в широком смысле слова) общества, где каждое меньшинство имеет свое место, временных союзников и не менее временных противников. Как результат, каждое такое социальное меньшинство не только чувствует себя участником процесса, но и верит в американскую модель демократии, даже если в данный момент не входит в коалицию большинства. Американец постоянно чувствует себя частью целого ряда меньшинств, часть из которых входит в каждый данный момент в то или иное большинство. Это практически полностью снимает уровень любых серьезных протестных настроений в стране.
Безусловно, аналогичную – хотя и обратную – тактику можно использовать и для ликвидации возможного большинства по тому или иному вопросу, который в данный момент властям страны представляется опасным или несвоевременным для включения в политический процесс.
Примером может быть сама столица Америки город Вашингтон. На протяжении длительного времени подавляющее большинство жителей этого города составляли афроамериканцы, в то время как белые американцы были в абсолютном и относительном меньшинстве. В результате, как я писал выше, город долго не получал прав на местное самоуправление, ибо власти страны не без оснований опасались, что тогда столица станет гораздо менее управляемой, стабильной и приспособленной для существования в ней государственных учреждений. Понятно, что нельзя не дать городу прав на местное самоуправление, ибо это не только будет противоречить законам США, но и вызовет большую негативную реакцию в обществе. Был использован другой аргумент – столица страны должна быть максимально деполитизирована, с тем чтобы любое правительство, получившее власть на выборах, могло чувствовать себя в Вашингтоне уверенно и спокойно. В поддержку этого лозунга легко удалось собрать большинство в стране, а голоса самих вашингтонцев оказались практически не слышны на национальном уровне. Как результат, Вашингтон до сих пор не имеет полноценного представительства в Конгрессе США, хотя его жители и платят федеральные налоги, распределяемые именно этим Конгрессом. Отсюда – откровенно протестная надпись: «Налоги без представительства», утвержденная властями округа Колумбия и нанесенная на каждый автомобильный номер, зарегистрированный в Вашингтоне, включая даже все автомобили президента и членов его кабинета.
