Исландские саги. Том II - Коллектив авторов
– Конечно, сочту, – сказал Хёскульд и уехал домой.
Освивр и Торвальд также приглашали гостей. Всего было приглашено не меньше ста двадцати человек.
Жил человек по имени Сван. Он жил у Медвежьего Фьорда во дворе, что зовется Сванов Холм. Этот двор стоит севернее Стейнгримова Фьорда. Сван был очень искусен в колдовстве. Халльгерд приходилась ему племянницей по матери. Он был тяжел нравом и неуживчив. Халльгерд пригласила его на пир и послала за ним Тьостольва. Тот поехал, и между ними сразу же завязался дружеский разговор.
Вот приехали гости на пир, и Халльгерд уселась на женской скамье. Невеста была очень веселой. Тьостольв то и дело подходил к ней, а временами разговаривал со Сваном. Людям эти переговоры показались странными.
Пир был на славу. Хёскульд выдал приданое с величайшей охотой. Потом он спросил Хрута:
– Может, еще чего добавить?
Хрут ответил:
– Погоди, тебе еще придется выкладывать деньги из-за Халльгерд, пока же хватит и этого.
XI
Торвальд поехал домой со свадебного пира вместе с женой и Тьостольвом. Тьостольв вел ее коня и вполголоса беседовал с ней. Освивр обернулся и спросил сына:
– Ну, доволен ты женитьбой? Как ты разговаривал с ней?
– Хорошо, – говорит тот, – она была очень приветлива со мной. И хотя бы одно то, что она смеется при каждом моем слове.
– Не нравится мне ее смех, – говорит Освивр, – впрочем, посмотрим.
Наконец они приехали домой. Вечером она села возле мужа, а Тьостольва посадила справа от себя. Тьостольв и Торвальд почти не обменивались словами. Так повелось между ними и впоследствии. Всю зиму они почти не разговаривали.
Халльгерд была очень жадной и непременно добивалась, чтобы у нее было все то, что есть у соседей, однако расходовала все без толку. Когда наступила весна, то запасы вышли – не стало ни муки, ни вяленой рыбы. Халльгерд обратилась к Торвальду:
– Что же ты сидишь сложа руки, ведь в доме нет ни муки, ни рыбы.
Торвальд сказал:
– Я запас на нынешней год не меньше обычного, а ведь у нас всегда всего хватало до лета.
Халльгерд сказала:
– Мне нет дела до того, что вы с отцом здесь подыхали с голоду.
Тут Торвальд рассердился и ударил ее по лицу так, что потекла кровь. Затем он ушел из дому, взяв с собой домочадцев.
Они спустили на воду большую лодку и выплыли восьмером на веслах на Медвежьи Острова и набрали там из своих запасов муки и вяленой рыбы. Рассказывают, что Халльгерд в это время сидела подле дома, понурив голову. Подошел Тьостольв и, увидев кровоподтек на ее лице, спросил:
– Кто это так с тобой обошелся?
– Муж мой Торвальд, – сказала она, – а тебя почему-то не было поблизости, хоть ты и печешься обо мне.
– Я этого не знал, – говорит он, – но отомщу за тебя.
Он направился к берегу и спустил на воду шестивесельную лодку. В руке у него была его большая секира с рукоятью, увитой золотой нитью. Он сел в лодку и поплыл на Медвежьи Острова. Когда он приплыл туда, там были только Торвальд и его спутники. Торвальд укладывал груз в лодку, а его люди подносили груз. Тьостольв вскочил к нему в лодку, стал укладывать груз вместе с ним и сказал:
– Слабоват ты для такой работы, да и мало расторопен.
Торвальд сказал:
– Думаешь, справишься лучше меня?
– С делом, что нам предстоит, – сказал Тьостольв, – я справлюсь лучше. Худо выдана замуж та женщина, которая выдана за тебя. Пусть же ваше супружество станет короче.
Торвальд схватил нож, лежавший рядом, и замахнулся на Тьостольва. Но тот поднял секиру и ударил Торвальда по руке так, что кость переломилась и нож выпал. Тьостольв замахнулся секирой в другой раз и ударом в голову убил Торвальда наповал.
XII
Тут подошли люди Торвальда с грузом. Тьостольв, не долго думая, ударил изо всей силы секирой в борт лодки Торвальда и сделал в ней большую пробоину, а сам прыгнул в свою лодку. В лодку Торвальда хлынула черная, как уголь, вода, и она пошла на дно со всей кладью. Пошел на дно и труп Торвальда. Люди так и не увидели, как он изувечен, и знали только, что его не стало.
Тьостольв греб в глубь фьорда, а те проклинали его, призывая на его голову все бедствия. Он молчал и греб, пока не приплыл домой. Вытащив лодку на берег, он направился к дому с окровавленной секирой на плече. Халльгерд была на дворе и спросила его:
– Твоя секира в крови, что ты сделал?
– А то я сделал, – говорит он, – что выйдешь замуж во второй раз.
– Значит, Торвальд мертв, – говорит она.
– Да, – сказал он, – а теперь придумай, что мне делать.
– Вот что, – сказала она, – я отправлю тебя на север, на Медвежий Фьорд, в Сванов Холм. Сван примет тебя там с распростертыми объятиями. Он так могуч, что никто тебя там не тронет.
Он оседлал коня, сел на него и поехал на север, на Медвежий Фьорд, в Сванов Холм. Сван принял его с распростертыми объятиями и спросил, что нового. Тьостольв рассказал об убийстве Торвальда и обо всем, что случилось. Сван сказал:
– Вот это, я понимаю, мужчина, который не боится действовать. Обещаю, что если они попытаются схватить тебя здесь, то уйдут с величайшим позором.
Теперь надо рассказать о Халльгерд. Она попросила Льота Черного, своего родича, поехать вместе с ней и оседлать для этого лошадей.
– Я хочу вернуться домой к отцу, – сказала она.
Он приготовил все в дорогу. Халльгерд пошла к своим сундукам, отперла их, позвала к себе всех своих домочадцев и каждого чем-нибудь одарила. Все жалели, что она уезжает. И вот она уехала к отцу. Отец ничего не знал о случившемся и принял ее хорошо. Хёскульд спросил Халльгерд:
– А почему Торвальд не приехал с тобой?
Она ответила:
– Его нет в живых.
Хёскульд сказал:
– Это дело рук Тьостольва.
Она подтвердила это.
– Верно сказал мне Хрут, что много несчастья принесет этот брак. Но что тужить о том, чего не воротишь.
Теперь надо рассказать о спутниках Торвальда. Им пришлось ждать, пока к острову не подошли лодки. Они рассказали об убийстве Торвальда и попросили дать им для переезда лодку. Им немедля дали лодку, и они поплыли к Мысу Дымов. Там они пошли к Освивру и рассказали
