Игорь Курукин - Повседневная жизнь русского кабака от Ивана Грозного до Бориса Ельцина
Когда власти закрыли на Пасху 1914 года столичные трактиры и пивные, то рабочие нескольких предприятий устроили забастовку, требуя дополнительных дней на «нормальный» отдых. Местная общественность не всегда была на высоте положения. Порой не только власти, но и земские органы не отзывались на просьбы обществ трезвости и не спешили помочь им своими средствами. Тем не менее масштабы развернувшегося антиалкогольного движения заставили и правительство несколько изменить свою политику в питейном вопросе.
Правительство в 1894 году одновременно с введением винной монополии образовало губернские и уездные комитеты «попечительства о народной трезвости». В их обязанность входил надзор как «за правильностью производства питейной торговли, так и, в особенности, распространением среди населения здравых понятий о вреде злоупотребления крепкими напитками, заботами об излечении страдающих запоем, устройством народных чтений» и т. д.{112} Попечительства должны были пресекать тайную торговлю водкой, заботиться о «нравственности» продавцов и трактирщиков, не допускать распития водки на улицах, ее продажи в долг или под залог. На эти цели они расходовали казенные субсидии (до 50 тысяч рублей в год), а также сборы от штрафов за нарушения правил торговли, частные пожертвования и собственные членские взносы.
К 1911 году в России было создано 791 попечительство с 16 тысячами членов, большая часть которых назначалась по должности. Как правило, во главе этих комитетов стояли губернаторы или местные предводители дворянства. «Первенствующим членом» являлся епархиальный архиерей, а остальными — чиновники: управляющие палатами (контрольной, государственных имуществ, казенной), председатель и прокурор окружного суда, вице-губернатор, директор народных училищ, директор одного из средних учебных заведений, председатель отделения крестьянского поземельного банка, начальник губернского жандармского управления, уездный воинский начальник, врачебный инспектор и даже управляющий акцизными сборами (то есть тот, кто непосредственно отвечал за получение дохода от продажи казенной водки). Кроме того, в состав комитета включались председатель губернской земской управы, два депутата от губернского земского собрания и городской голова губернского города. Столь же казенным был состав уездных попечительств, куда входили, соответственно, уездный предводитель дворянства, уездный воинский начальник, помощник начальника жандармского управления и т. д., включая чинов акцизного ведомства.
Попечительства организовывали Народные дома — нечто вроде советских Домов культуры. В 1899 году главой Петербургского попечительства принцем Ольденбургским был торжественно открыт столичный Народный дом с парком. На его сцене давались представления. «Шел дивертисмент эстрадно-циркового характера с какой-либо аллегорической картиной в качестве апофеоза, на полуоткрытой сцене-раковине давались одноактные комедии, которые, как я убедился, очень нравились публике, либо концерты симфонического оркестра; и одновременно работали многочисленные аттракционы, как отлично посещавшийся павильон обсерватории с превосходными телескопами, павильон-лабиринт… детская железная дорога миниатюрной конструкции, но с паровозами, шедшими на своей тяге, "Чертово колесо"… "специальный трэк" для катаний, "летающие аэропланы", то есть особо устроенные качели, принимавшие горизонтальное положение при "полете", аэропланчики "мертвая петля", галереи "кривых зеркал" и конечно же горы, электрифицированные горы, размещавшиеся у Невы, как раз напротив Зимнего дворца», — рассказывал об этих популярных увеселениях организатор народных гуляний, театров и празднеств в Старом Петербурге А. Я. Алексеев-Яковлев{113}. В этом Народном доме имени Николая II был впервые показан русский вариант фильма о приключениях Шерлока Холмса.
Такие «народные дворцы» появились и в других городах — Томске, Тамбове, Одессе, Харькове; причем в провинции в их создании принимали участие не только попечительства, но и городские думы и частные благотворители.
Попечительства открывали чайные-столовые и библиотеки-читальни. В 1909 году чайных и столовых попечительств о народной трезвости было более 1400, читален и библиотек — всего 4027. Книжными складами попечительств ежегодно продавались и бесплатно раздавались десятки тысяч экземпляров книг, листов и картин и прочих «полезных народных изданий» о вреде пьянства, чаще всего представлявших собой пропагандистские листки с названиями: «Фабричные гуляют», «Что должна знать каждая мать о спиртных напитках», «Я не враг себе» и т. п., ценой в три копейки, которые рекомендовалось наклеивать на картон и развешивать на стенах чайных, столовых и читален, организованных попечительствами. Издавали и брошюры с красноречивыми названиями: «Приключения бутылки с вином, рассказанные ею самою», «Пора опомниться!».
Попечительства субсидировали публичные чтения и деятельность 879 народных хоров и оркестров. Большинство этих учреждений и мероприятий оставались убыточными, поскольку часто упоминавшаяся в отчете библиотека была лишь ящиком с книгами на сумму в пять рублей, которым заведовал буфетчик в чайной{114}. Содержание Народных домов, организация публичных чтений и театральных представлений, издание дешевых книжек, выдержанных в патриотически-охранительном духе, занимали в бюджете попечительств почти 70 процентов; только 2 процента средств расходовалось непосредственно на лечение алкоголиков{115}.
Эффективных мер против спаивания народа попечительства предпринимать не могли, поскольку не имели права самостоятельно прекращать на местах торговлю спиртным, а их ходатайства об упразднении местных казенных лавок далеко не всегда принимались во внимание. Проведенный в 1909 году опрос общественного мнения показал, что лишь небольшая часть созданных попечительств вела активную работу по антиалкогольному просвещению населения; остальные же «никакой почти жизненности не обнаруживают», а их назначенные члены сами вовсе не служили примером трезвости{116}. [см. илл.] Кроме того, даже если крестьяне и подавали прошения о ликвидации в селе винной лавки, это не всегда объяснялось их твердым стремлением к трезвости. Акцизные чиновники отмечали, что иногда они делали это под давлением помещиков, порой священники обманом заставляли неграмотных мужиков подписать бумагу, содержания которой они не знали. А подпольные торговцы (шинкари), желая устранить конкуренцию, подбивали односельчан писать прошения о запрете торговли водкой.
Что же касается общественных организаций, то малейшие попытки критики существовавших порядков и казенной монополии пресекались. Так, в 1909 году члены ряда ученых и педагогических организаций, представители обществ трезвости и земские деятели созвали в Петербурге I Всероссийский съезд по борьбе с пьянством. Его открытие готовил оргкомитет во главе с М. Д. Челышевым, А. Ф. Кони и В. М. Бехтеревым, а в работе приняли участие член Государственного совета Н. С. Таганцев, председатель Русского Технического общества В. И. Ковалевский (избран председателем съезда), члены Государственной думы А. И. Шингарев, В. Д. Набоков (отец писателя).
На съезде прозвучали 150 докладов по всем основным направлениям изучения проблемы пьянства, и 450 его участников обсуждали вопросы координации трезвенного движения, стратегии и тактики искоренения пьянства в России. Но как только некоторые делегаты заговорили о финансовой политике правительства, о необходимости улучшения жизни народа в целом как обязательной предпосылке успешной борьбы с пьянством — президиум съезда немедленно прервал обсуждение и даже хотел запретить любые высказывания в адрес казенной монополии. Отреагировали и власти: по распоряжению градоначальника доклад «О взаимоотношении между нищетой и алкоголизмом» был снят с обсуждения.
После острых дебатов съезд принял итоговые резолюции, в которых признал «руководящим началом общественного движения» принцип абсолютного воздержания от спиртного и весьма критически оценил итоги введения винной монополии, не оправдавшей ожиданий в силу того, что она одновременно вынуждена была решать взаимоисключающие задачи: пополнять казну и способствовать отрезвлению общества. Было решено, что необходимо добиваться сокращения выпуска спиртных напитков (с параллельным изысканием других источников казенных поступлений) и предоставления местным органам самоуправления права прекращать торговлю вином на своей территории. Правда, эти требования практически сводились на нет оговоркой, что их осуществление возможно лишь в будущем «при изменении всей финансовой политики государства»{117}.
