Историки Греции - Геродот Галикарнасский
25. Алиатт же, царь лидийский, окончив с милетянами войну, скончался, царствованию же его было пятьдесят семь лет. Он второй из сего дома посвятил в Дельфы огромную серебряную чашу за выздоровление от недуга и подчашник железный спаянный, из всех дельфийских вкладов достойнейший внимания: то было изделие Главка Хиосского, который прежде всех изобрел искусство спаивать железо.
26. По смерти Алиатта принял престол Крез, сын его, а лет ему от роду было тридцать пять. Сей напал из эллинов, прежде всего на эфесян; и тогда-то осаждаемые им эфесяне посвятили свой город Артемиде, привязавши вервь от храма ее к городской стене, а расстояния от храма до осаждаемого города было семь стадиев. Это, стало быть, был первый поход Креза; а потом воевал он одних за другими ионян и эолян, всякий раз под разными предлогами: за кем мог найти проступки важные, тем их и вменял, а за кем не мог, тем поставлял в вину и маловажности.
27. Принудив так эллинов, обитавших в Азии, платить ему дань, вознамерился он, построив корабли, обратиться и на островных жителей. Но когда уже все было готово к построению кораблей, он оставил свое предприятие, быв отклонен, одни говорят, Биантом Приенским, пришедшим в Сарды, другие — Питтаком Митиленским.12 Сей последний будто бы на вопрос Креза, есть ли что нового в Элладе, ответил так: «Государь! островитяне набирают десять тысяч всадников, имея умысел идти на Сарды и на тебя». Крез, полагая слова его правдою, сказал: «О, когда бы боги и впрямь внушили островитянам мысль прийти со всадниками на сынов лидийских!» На сие говоривший с ним ответствовал: «Государь! кажется, что тебе весьма желательно захватить на суше конницу островитян — желание не странное! Но чего иного, по мнению твоему, хотят островитяне, услышав, что ты против них сооружаешь корабли, если не того, чтобы лидян захватить на море и таким образом отмстить тебе за эллинов, обитающих на материке, коих ты держишь в рабстве?» Заключение сей речи Крезу весьма понравилось; почему, убедясь благоразумным сим рассуждением, он оставил намерение строить корабли, а с обитавшими на островах ионянами заключил дружеский союз.
28. В последствии времени Крез покорил почти все народы к западу от реки Галиса, кроме лишь киликиян и ликиян: таковы суть лидяне, фригияне, мисяне, мариандины, халибы, пафлагоняне, фракийцы финские и вифинские, карияне, ионяне, доряне, эоляне и памфиляне.
29. Когда сии были покорены и присоединены Крезом к лидянам, в город его Сарды, процветавший богатством, пришли из Эллады все мудрецы тогдашнего времени, каждый по своему побуждению. В числе их был и Солон афинянин, который, написав афинянам по их требованию законы, странствовал десять лет под предлогом любознательства, дабы не быть принуждену переменить который-либо из законов, им изданных; сами же они не вправе были сделать сие, ибо строгою клятвою обязались десять лет блюсти законы, данные им Солоном. 30. По сей-то причине и для удовлетворения своего любознательства Солон, оставив отечество, отплыл в Египет к Амасису,13 а потом в Сарды к Крезу, коим помещен был в царские чертоги. И там на третий или четвертый день по его прибытии слуги Креза по цареву повелению водили Солона по сокровищницам и показывали ему все, что ни было в них великолепнейшего и богатейшего.
По прошествии же приличного времени на осмотрение всего и размышление Крез сказал Солону следующее: «Гость афинский! у нас о тебе много говорят, как ради мудрости твоей, так и ради странствования, предпринятого тобою из любомудрия для обозрения многих стран. Посему родилось во мне желание узнать от тебя, видал ли ты кого всех блаженнейшим?» А сделал он сей вопрос, почитая блаженнейшим из людей себя. Солон же, не умея ласкать, а только говорить истину, «о государь! — ответствовал ему, — видел я таковым Телла афинянина». Крез, удивившись сему ответу, с нетерпением спросил: «Почему же почитаешь ты Телла всех блаженнейшим?» Солон ответствовал: «Жил сей Телл в цветущее время Афин, дети у него были прекрасные и добронравные, и от них видел он внуков, кои все остались живы. Насладясь же благотечною жизнью, сколько то от нас зависит, он окончил ее блистательнейшею смертию. Оказав храбрость в битве, происходившей между афинянами и соседними им элевсинцами, и обративши в бегство неприятелей, он со славою умер, и афиняне погребли его на том самом месте, где он пал, всенародно и с великими почестями».
31. Сею повестью о Телловом блаженстве когда сделал Солон Крезу назидание, сей спросил его: кого же видел он в блаженстве вторым по Телле? — уповая, что по крайности второе место дано будет ему. Но Солон ответил так: «Клеобиса и Битона: они, быв родом аргивяне, жили в достатке и притом имели такую крепость тела, что оба получали награды на общенародных играх. И об них рассказывают следующее. Когда в Аргосе происходило празднество Геры, матери их надлежало ехать в храм непременно на паре волов; но волы с поля к тому времени не прибыли. Посему юноши, понуждаемые временем, запряглись сами в ярем и повлекли колесницу, на коей мать их ехала; и провезши так ее чрез сорок пять стадиев, предстали в храм. Обративши сим поступком на себя взоры всего собрания, они улучили превосходную кончину жизни: на них явил бог, что лучше человеку умереть, чем жить. Аргивяне, окружив их, удивлялись силе юношей, аргивянки славили мать их за таковых сынов, мать же, восхищаясь поступком детей своих и похвалами зрителей, стала пред ваянием богини и просила детям своим Клеобису и Битону за столь многое к ней почтение даровать что человеку можно стяжать наилучшего. После сей молитвы, принесши жертву и совершив пиршество, юноши уснули в самом храме и более уже не встали, так скончавши жизнь свою. Аргивяне же, изготовив их изображения, посвятили оные в Дельфы как лики людей добродетельнейших».
32. Вот кому Солон назначил второе место в благополучии. Крез, недовольный тем, вскричал: «Неужели, о странник афинский, мое ты счастие уважаешь столь мало, что даже простым людям предо мною отдаешь предпочтение?»
На сие отвечал ему Солон: «Почто, о Крез, вопрошаешь ты об участи человеческой меня, ведающего, что счастие всегда ревниво и мятежно? В течение долговременного века многое приходится увидеть, чего не желаешь, и многое претерпеть. Предел жизни человеческой полагаю я в семьдесят лет; в сих семидесяти летах сочтем мы двадцать пять тысяч и двести дней, не включая вставных месяцев;14 если же на каждый второй год положить по лишнему месяцу, дабы годы соответствовали должному времени, то на семьдесят лет вставных месяцев будет тридцать пять, а дней в них тысяча пятьдесят. Всего, стало быть, в семидесяти годах исчисляется двадцать шесть тысяч двести пятьдесят дней, и ни один день не походит на другой своими событиями. Потому-то, Крез, в человеке все превратно. И хоть вижу я, что и богатство твое велико, и царствуешь ты над многими, но того, о чем вопрошаешь меня, я не скажу о тебе, доколе не услышу, что ты благо довершил век свой. И великий богач не блаженнее того, кто живет со дня на день, если не удастся ему во благе окончить жизнь свою. Многие богатейшие из смертных не ведают блаженства, и, напротив, многие, в умеренности живущие, бывают счастливы. И великий богач, не ведающий блаженства, превосходит счастливца только двумя выгодами, тогда как сей последний превосходит первого весьма многими. Первый способней может лишь исполнять свои желания и переносить великие потери; последний же превосходит первого вот какими выгодами. Хотя в способности к потерям и к желаниям уступает он первому, однако от них ограждает его самое счастие; сам же он безущербен, безболезнен, безбеден, благодетен и благообразен; если же сверх того благою будет и кончина его, то он подлинно достоин называться тем блаженным, о коем ты вопрошаешь. Но до сей кончины надобно удерживаться называть его блаженным, а только счастливым. Человеку невозможно обнять все сии блага: подобно как нет такой страны, которая имела бы все потребное, но всякая одно имеет, а в другом нуждается, и которая более имеет, та и лучше других, — так и меж людей никто не имеет один всего, что надобно, а одно имеет, другого не имеет. И кто больше имеет в продолжение всей жизни, а потом благополучной сподобится кончины, тот, по моему мнению, достойно может быть назван блаженным. Но во всякой вещи должно взирать на конечный исход, — ибо бог, уже многих осенив поначалу счастием, вслед за этим сокрушал их вконец».
