Чутье современности. Очерки о русской культуре - Василий Осипович Ключевский
Христы редко являются, как кометы, но Иуды не переводятся, как комары.
Дамы только тем и обнаруживают в себе присутствие ума, что часто сходят с него.
Культурные нищие, одевающиеся в обноски и обрывки чужой мысли; растерявшись в своих мелких ежедневных делишках, они побираются слухами, сплетнями, анекдотами, словцами, чтобы сохранить физиономию интеллигентов, стоящих в курсе высших интересов своего времени.
Крепкие слова не могут быть сильными доказательствами.
Есть два рода дураков: одни не понимают того, что обязаны понимать все; другие понимают то, чего не должен понимать никто.
Русский мыслящий человек мыслит, как русский царь правит; последний при каждом столкновении с неприятным законом говорит: «Я выше закона», и отвергает старый закон, не улаживая столкновения. Русский мыслящий человек при встрече с вопросом, не поддающимся его привычным воззрениям, но возбуждаемый логикой, здравым смыслом, говорит: «Я выше логики», и отвергает самый вопрос, не разрешая его. Произволу власти соответствует произвол мысли.
Чтобы согреть Россию, они готовы сжечь ее.
Большинство современных верующих имеют не веру, а только аппетит веры, как дурной остаток хорошей наследственной привычки; это влюбчивые в церковь религиозные старички, которые, утратив способность верить сердцем, смакуют воспоминание о вере воображением.
Современная патологическая психология стремится глупость сделать умной, а подлость невменяемой.
Русский культурный человек – дурак, набитый отбросами чужого мышления (чужим умом).
Ум современного молодого человека рано изнашивается усвоением чужих мыслей и теряет способность к самодеятельности и самостоятельности.
Самолюбивый человек тот, кто мнением других о себе дорожит больше, чем своим собственным. Итак, быть самолюбивым значит любить себя больше, чем других, и уважать других больше, чем себя.
Мужчина слушает ушами, женщина глазами, первый – чтобы понять, что ему говорят, вторая – чтобы понравиться тому, кто с ней говорит.
России больше нет: остались только русские.
Умный тем отличается от дурака, что, когда оба разозлятся, умный становится дураком, а дурак умным.
Бездарные люди – обыкновенно самые требовательные критики; не будучи в состоянии сделать простейшее из возможного, и не зная, что как делается, они требуют от других совсем невозможного.
Есть люди, вся заслуга которых та, что они ничего не делают.
Искусство – суррогат жизни, потому искусство любят те, кому не удалась жизнь.
Одиночество развило в нем привычку размышлять о самом себе, а это размышление вывело его из одиночества. Размышляя о себе самом, он незаметно для себя стал разговаривать с самим собой и таким образом приобрел себе собеседника в самом себе.
Он встретился с собой как с любопытным и приятным незнакомцем.
Мужчина видит в любой женщине то, что хочет из нее сделать, и обыкновенно делает из нее то, чем она не хочет быть.
Существующий порядок, пока он существует, не есть лучший из многих возможных, а единственно возможный из многих лучших. Не то, что он лучший из мыслимых, сделало его возможным, а то, что он оказался возможным, делает его лучшим из мыслимых.
Закономерность исторических явлений обратно пропорциональна их духовности.
Поэзия разлита в обществе, как кислород в воздухе, и мы не чувствуем ее только потому, что ежеминутно ею живем, как не ощущаем кислорода потому, что ежеминутно им дышим.
Вся разница между умным и глупым в одном: первый всегда подумает и редко скажет, второй всегда скажет и никогда не подумает. У первого язык всегда в сфере мысли; у второго мысль вне сферы языка. У первого язык секретарь мысли, у второго ее сплетник или доносчик.
Добро, сделанное врагом, так же трудно забыть, как трудно запомнить добро, сделанное другом. За добро мы платим добром только врагу; за зло мстим и врагу, и другу.
Высшая степень искусства говорить – уменье молчать.
Жизнь учит лишь тех, кто её изучает.
Спорт становится любимым предметом размышления и скоро станет единственным методом мышления.
Когда дурак начинает считать себя остроумным, количество остроумных людей не увеличивается; когда умный человек признает себя остроумным, всегда становится одним умным меньше и иногда одним остроумным больше; когда остроумный начинает считать себя умным, всегда одним остроумным становится меньше и никогда не бывает одним умным больше.
Женщины, не любившие в молодости, под старость бросаются в благотворительность.
Мужчины, начавшие поздно размышлять, обыкновенно пускаются в философию.
Последним философия так же плохо заменяет понимание, как первым благотворительность – любовь.
Исключения обыкновенно правильнее самого правила, но они потому не составляют правила, что их меньше, чем неправильных явлений.
Есть два рода болтунов: одни говорят слишком много, чтобы ничего не сказать, другие тоже говорят слишком много, но потому, что не знают, что сказать. Одни говорят, чтобы скрыть, что они думают, другие – чтобы скрыть, что они ничего не думают.
Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, не умело убрать своих последствий.
Очень ясно излагают свои мысли о сущности вещей, но в этом изложении ясны только мысли, а не сущность вещей. Понимать свои мысли о предмете не значит понимать предмет.
Политика должна быть не более и не менее как прикладной историей. Теперь она не более как отрицание истории и не менее как ее искажение.
Люди думают умнее животных; но они были бы больше людьми, если бы жили также глупо, как живут животные.
Честолюбцы фантазии и натуги; первые – сами себя догоняющие, вторые – сами от себя отстающие. Оба поставят себя на высокий пьедестал и потом карабкаются, чтобы подняться до своего призрака.
Нравственное богословие цепляется за хвост русской беллетристики.
Крупные писатели – фонари, которые в мирное время освещают путь
