Павел Берков - История советского библиофильства
Положительная роль библиофильства в сохранении и изучении нашего книжного прошлого и настоящего известна и ежедневно получает подтверждение. И при всем нашем уважении к движению друзей книги, мы не можем представить себе, что, передавая свое собрание в образующуюся общественную библиотеку, истинный друг книги все-таки не оставляет себе ни одной «самой любимой» книги, которую он перечитывает время от времени, не обращаясь к общественной библиотеке. Мы не можем назвать другом книги того, кто не имеет у себя хоть небольшой, в полном смысле слова личной библиотеки.
Но как относятся друг к другу представители обоих направлений современного советского книголюбия? Нам кажется, здесь уместно было бы употребить известную формулу из языка дипломатов — «с полным пониманием позиций другой стороны». Можно было бы, если бы перед нами не было, с одной стороны, более или менее добродушной иронии А. К. Гладкова над «собирателями-коллекционерами» и, с другой, нападок на книголюбов-библиофилов в статье Е. Е. Тимошенко. Об этом мы вкратце упомянули выше; здесь скажем подробнее.
Е. Е. Тимошенко упрекает «владельцев прижизненных изданий Радищева и Пушкина» за то, что «огромные сокровища этих библиофилов томятся в книжных шкафах»… «А какую бы пользу, — патетически восклицает Е. Е. Тимошенко, — они могли принести людям!» (163).
Чувствуя слабость аргументации с помощью восклицательных знаков, автор статьи «Книга должна работать!» пытается обосновать свои положения следующими рассуждениями: «Мне скажут, что для этого есть общедоступные библиотеки, да и сами библиофилы не откажут читателю посмотреть книгу у себя дома. Но нельзя забывать, что не в каждом городе есть книгохранилище с нужным подбором книг и не всякий может заниматься в чужой комнате под пристальным наблюдением ревнивого хозяина».
Редакция «В мире книг» сопроводила выступление Е. Е. Тимошенко своим дельным, серьезно аргументированным послесловием, которое, кстати сказать, по объему больше вызвавшей его статьи.
Недостаток места лишает нас возможности привести основные положения редакционного ответа. Ограничимся только цитацией его первой и последней фразы: «Книголюбы или библиофилы? Кто из них разумнее распоряжается своими богатствами — будь то редчайшее издание или же общедоступная книга сегодняшнего дня? — …Известно изречение: „Книги суть реки, напояющие Вселенную“. Если воспользоваться этим образом, книгу и впрямь можно уподобить рекам, притокам, ручейкам, что растекаются по всей земле, принося с собой радость познания, торжество человеческого духа, живую красоту. Так стоит ли заключать в одно узкое русло этот мощный поток, навязывать правила поведения каждому, кто подходит к его берегам. Не лучше ли позволить и книголюбу, и библиофилу искать и находить многоликие и плодотворные формы общения с книгой…» (163)
К тому, что вполне разумно изложено в послесловии редакции, нам кажется целесообразным прибавить очень немного.
Продолжим рассуждение Е. Е. Тимошенко. Исходя из его точки зрения, следует закрыть отделы редкой книги во всех научных библиотеках; рукописи писателей — Пушкина, Л. Толстого, Горького и т. д. — и любые документы из архивов следует выдавать на дом, потому что, — слегка перефразируем слова Е. Е. Тимошенко, — «не всякий может заниматься в чужой комнате, под пристальным наблюдением ревнивого дежурного библиотекаря или архивного работника». Наконец, Е. Е. Тимошенко должен быть последовательным до конца, следует отменить традиционное правило всех крупных библиотек мира — не выдавать на дом справочников, — словарей, библиографической и аналогичной литературы, атласов и т. п. Напомним, что В. И. Ленин в 1920 г. просил доставить ему из тогдашней Румянцовской библиотеки (ныне Библиотека СССР имени В. И. Ленина) на одну ночь греческий словарь «после закрытия библиотеки» и «если можно»…
Редакция журнала, по нашему мнению, права. Больше того, на практике движение друзей книги естественно смыкается с книголюбием, библиофильством как изучением книги, ее автора, печатников, художников, ее оформлявших, ее последовательных владельцев и пр. «Читатель-собиратель» А. Твардовского, «книжный собиратель обычного типа» А. Гладкова неизбежно превращается в «собирателя-исследователя». А коллективистический принцип сознания советского человека приводит к тому, что собиратель-исследователь становится членом клуба книголюбов, секции библиофилов или какой-нибудь другой библиофильской организации. Все более возрастающие в количественном и качественном отношении библиофильские объединения являются несомненными показателями роста культуры советского народа. И нельзя сказать, что этот рост имеет, как иногда выражаются, стихийный характер. Следует отметить положительное значение инициативы областных комитетов КПСС в Харькове, Херсоне, Кемерове и других городах по созданию местных клубов любителей книги. Поощрение, поддержка библиофильских объединений приводит к возникновению книжных и экслибрисных выставок, устройству публичных лекций, отдельных и их циклов, т. е. к росту культурной самодеятельности населения, в том числе и молодежи. И в воспитании нашей молодежи роль движения друзей книги и движения книголюбов — роль важная, требующая специального внимательного изучения. Опыт секции книги МДУ по организации выездного заседания в Доме культуры Московского автозавода, где присутствовало очень много молодежи, заслуживает серьезного анализа и, не побоимся сказать, подражания. Собеседования с молодыми рабочими по вопросам книголюбия, устраиваемые А. Б. Лоевым, членом секции библиофилов при Дворце культуры им. С. М. Кирова (Ленинград), также должны быть здесь упомянуты — их успех обращает на себя внимание.
Анализируя деятельность библиофильских секций и клубов Москвы и Ленинграда, мы не можем не обратить внимание на то, что большая часть их активных членов — люди старшего поколения, с именами которых мы встречались уже в 20—30-е и 40-е годы. Делать из этого поспешные выводы о том, что в ряды советских библиофилов нет притока молодежи или что библиофильство вообще — «мирное занятие стариков» (А. Франс), было бы логической ошибкой: во-первых, сегодняшние «старики» 30–40 лет назад были молодыми, и, следовательно, этим опровергается пессимистический афоризм А. Франса, и во-вторых кроме имен старых библиофилов на этих страницах мы все время называли новых, более молодых книголюбов. А если среди докладчиков на библиофильские темы встречается сравнительно мало молодых людей, то это скорее всего потому, что библиофильский опыт, как и всякий другой, приобретается с возрастом, и молодые книголюбы, чаще всего из скромности, выступают редко.
И все же в СССР есть ряд библиофильских организаций с более молодым составом участников. Таковы секция библиофилов Ленинградского отделения Всесоюзного общества филателистов, работающая при Дворце культуры им. С. М. Кирова, Харьковский и Херсонский клубы любителей книги и некоторые другие.
Итак, библиофильские организации в СССР растут, встречая сочувствие и поддержку партийных организаций в ряде городов и областей. Но этот рост не продукт последних лет; он — постоянная живая тенденция в деятельности советского библиофильства. С возникновением в 1920 г. Русского общества друзей книги и в 1923 г. — Ленинградского общества библиофилов, несмотря на временные трудности, библиофильские организации в СССР продолжают умножаться, расти, развиваться. И точно так же, как стремятся объединиться в клубы и секции отдельные библиофилы, так постепенно возникает потребность создания единого Всесоюзного общества книголюбов или библиофилов.
В 1959 г. группа московских книголюбов во главе с академиками А. В. Топчиевым и Д. В. Скобельциным, писателями Н. С. Тихоновым и И. Л. Андрониковым и народным артистом РСФСР Н. П. Смирновым-Сокольским выступили на страницах «Литературной газеты» с письмом, в котором развивалась мысль о целесообразности создания Всесоюзного общества друзей книги, причем под этим названием мыслилось широкое общество и «друзей книги», и «читателей-собирателей», и «книголюбов-библиофилов» (164). Это письмо в редакцию встретило поддержку общественности, и в газете через некоторое время появилась статья, озаглавленная «Все мы — „за“!.. Читатель продолжает разговор» (30). В 1966 г. секция книги МДУ сделала попытку организовать встречу книголюбов Москвы, Ленинграда и Харькова; о ней мы упоминали выше и объяснили причины ее неудачи. В том же 1966 г. А. К. Гладков в цитированной статье «Страна читателей» писал в «Комсомольской правде»: «Не организовать ли нам добровольное общество „Союз читателей“? Если уж туристы хотят иметь свой союз, то почему бы не заиметь его нескольким миллионам читателей?» (32). Нечто аналогичное, но в более скромных границах предлагал, как мы видели и Е. Е. Тимошенко (163). Наконец, в № 9 «Недели» за 1967 г. была помещена заметка «Нужно общество книголюбов!» Редакция «Недели», сообщая об очередном заседании так называемого «круглого стола», пишет: «Важное предложение, внесенное за круглым столом председателем клуба книголюбов Центрального Дома работников искусств В. М. Лобановым: — Думается, что стоило бы создать общество, которое объединит всех любителей книги. В рамках общества книголюбы могли бы обмениваться опытом, помогать советом издательствам, библиотекам, книжным магазинам. Аналогичные общества существуют за рубежом. Давайте подумаем сообща. Я — за Всесоюзное общество любителей книги!» (65).
